Зато оказавшись за спиной Ахани, кобра неожиданно обрела плоть и вонзила клыки в шею Даэва.

     Конь заржал от боли, а резко обернувшийся юноша полоснул кинжалом по призрачной змее. Кобра развалилась на десятки теней и они пролились черной водой, исчезнув между трав и камней.

     Из-за холмов показался Сурья и стало светло. И снова он не заметил куда и когда пропала Анхра. Ахани встретил первые лучи солнца, сидя на холодной земле. Голову Даэва юноша положил себе на колени. Изредка он гладил коня по лбу, погружал пальцы в его густую гриву. И невидящим взглядом смотрел на восход солнца.

     Недавно Даэв пофыркивал и часто дышал, иногда его ноги подергивались, но теперь дыхание его прервалось и карие влажные глаза смотрели на Ахани, не моргая.

<p>

<a name="TOC_id20234842" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>

<a name="TOC_id20234844"></a>Глава 4

     Высокий юноша быстро шел вверх по длинному пологому склону. Мех его волчьей накидки, больше похожей на короткий плащ, мягко перебирал встречный влажный ветер. Ярко освещал землю Сурья, но его тепло уже почти не долетало до Ахани. Все тепло забирали себе пронизывающие насквозь, хладные дуновения с высоты холма.

     За передвижением человека, кружась в небе, наблюдал суровый орел с песочно-черным оперением и загнутым клювом. Уютная извилистая долина, по которой прошел Ахани, закончилась и уперлась в огромную гору, что закрывала весь небосвод. Травы на склоне почти не было и после каждого шага Ахани из-под его ступней со стуком выскакивали россыпи серо-бурых камней и, весело подпрыгивая, скатывались вниз.

     На краю земли, куда уводил склон, в вышине плыли плотные как деревенские барашки, надутые облака и струился неясный туман.

     Ровно и мерно дыша, Ахани неутомимо шагал и шагал вверх. В редкие моменты его сапоги начинали скользить и съезжать вниз по спинам гладких камушков, которые журча и переговариваясь перестуками, скатывались вниз по склону, огибая островки пожухлой травы, большие выступы скал и торчащие то тут, то там разноцветные глыбы и валуны.

     Тогда Ахани хвастался за первое, что попадалось перед глазами, будь то иссушенная ветка кустарника или же острый выступ камня, и останавливал скольжение. Упорства было много и юноша снова принимался карабкаться вверх, огибая скользкое место.

     Далеко внизу остался его уснувший друг Даэв. Ахани часто вспоминал коня и в эти моменты начинало болеть горло и встречный холодный ветер срывал капли с его ресниц.

     Когда это происходило, юноша с удвоенной скоростью принимался шагать вверх. Часто для того чтобы продолжить движение, Ахани приходилось перешагивать, перепрыгивать, перелазить и вскарабкиваться на большие каменные глыбы, которых становилось все больше да и размеры их увеличивались.

     Молодой арий шёл как исступленный, но мысли его были совсем о другом. Взбираясь на вершину очередного валуна и на ощупь выискивая на гладком холодном боку какую-нибудь выемку, юноша думал об отце.

     Он гадал, был ли вчерашний сон провидением? Неужели боги приоткрыли ему знание, которое так жаждал он узнать или же это было хитрое колдовство Анхры, которая была тогда неподалеку от него?

     Еще Ахани все думал, что же могло случиться после того как Мартан со своими дружками подъехали к его отцу и братьям, после той стрелы, что вонзилась отцу в плечо и после того, как хитрая Анхра проникла в их юрту, вспоров задний полог.

     А те слова подлой колдуньи о наказании для милой Хини. Что могли они сотворить с его веселой подругой? Думая о Хини, Ахани шмыгал носом и мотал головой, отгоняя грустные думы. Сердце сжималось и дыхание перехватывало, когда образ милой вставал перед его мысленным взором.

     Ахани вспоминал тот их последний короткий разговор на окраине деревни, как стояла горделиво Хини и взоры уходящего Сурьи были нацелены на девушку. Как подсвечивало солнце нежно-алым цветом её длинные светлые волосы, а в больших голубых глазах Хини весело плясали хитрые огоньки и маленькие пухлые губы её дрогнули, когда схватила она Ахани за мизинец.

     При этом воспоминании юноша поднимал правую ладонь и вглядывался в нее, потому что странные ощущения, которые впервые появились от теплого прикосновения Хини, возвращались туда и раскатывались волнами по всему телу, заставляя землю под ногами кружится.

     Зная гордый характер подруги, Ахани все гадал что за наказание досталось ей от Мартана. Он отдал бы все на свете, чтобы оказаться рядом с ней и помочь, заступиться и защитить. Но вспоминая их детские игры, думал что Хини сама защитит кого угодно, а уж мимо несправедливости не пройдет никогда и сама может надавать тумаков.

     Он мысленно, а иногда и шепотом взывал к мудрому Варуне, чтобы тот помог им увидеться снова с ней и любимой семьей, матерью, отцом, братьями и сестренкой Савитри.

     Иногда юноша думал об Анхре и ее странных словах. В её извинениях прошлой ночью он не почувствовал обмана и теперь размышлял о том, что могло вынудить колдунью на этот злой поступок. Неужто подлый брат заставляет свою сестру так поступать?

     Одинокий орел, до этого кружащий в небе над Ахани, издал боевой клич и камнем рухнул вниз. Уже возле земли крылья птицы с громкими хлопками замахали и орел снова поднялся над землей, держа в цепких изогнутых когтях трепыхающуюся землеройку.

     Ахани, увидав эту охоту, вспомнил что ел он последний раз вчера, но мысли о еде почти не посещали его, все его помыслы были заняты уснувшим Даэвом и неизвестной судьбой его семьи.

     Недолгое время порыскав по окрестным валунами, юноша углядел только пригревшегося на нагретом камне большого и толстого ужа.

     Позже он развел маленький костерок в небольшой покрытой мхом впадине и ел жареное змеиное мясо.

     ***