Мы свободные, не рабыни, и ничто не мешает радоваться и веселиться. - Nathalie приложила ладошку к губам Isabelle, и первая вышла из камеры.

  За ней потянулись подруги и воительницы.

  Девушки толпой, а не строем вышли на улицу.

  Солнце освещало отполированные камни мостовой и удивленные лица встречных.

  - Ни одного мужчины, одни женщины, - Cristo в ответ удивлялась вслух.

  - Мужчин женщины носят на руках, поэтому мужчинам ходить не обязательно, - воительница ответила неохотно, словно стеснялась.

  - Голые дикарки, вы пришли похитить наших мужчин? - Стройная женщина с идеально ухоженным лицом замахнулась на Cristo бананом, хотела ударить, но затем передумала и горько-горько заплакала.

  - Нам не нужны ваши мужчины, своих мужчин не знаем, куда деть, - Cristo думала, что успокоит плачущую несчастную.

  Но ее слова толпа женщин восприняла, как грубую шутку, а грубые шутки в почете у народа.

  Над площадью грохнул здоровый смех недоверия.

  Ottavia прибавила шаг, и вскоре все вошли в мраморный дворец.

  В одном из проходов Ottavia дождалась, когда акробатка Isabelle поравняется с ней и сказала:

  - Мне разные девушки, потому что обладать мужчиной у меня нет возможности, но ты заинтересовала больше других.

  Не подумай, что я из этих, просто я люблю общаться с людьми! - Ottavia вскрикнула и прижала ладошку к припухшим алым губам. - Ох, прости, неужели я сказала это вслух?

  Просто я продолжала с тобой молчаливый диалог, люблю говорить молча сама с собой, вот и вырвалось.

  - Ничего страшного, что ты произнесла вслух, мы же подружки, - Isabelle ободряюще положила правую ладошку на левое плечо начальницы стражи. - Я бы положила для смеха тебе ногу на плечо, люблю смешить подружек, но на одной ноге скакать неудобно, и мы отстанем от других.

  - Отстанем? Я давно отстала от жизни! - Ottavia быстро-быстро моргала. - Мне тридцать лет, огромный возраст, поэтому месье Jurgen мной не заинтересуется уже никогда.

  Ему семьдесят лет, и он полон сил и жизненной энергии.

  А ты... Ох, почему мои мысли перескакивают с любимого Jurgen на тебя? - Ottavia жалко улыбнулась.

  - В наших краях у девушек нет возраста, а мужчины, наоборот, все старые.

  Девушка остаётся юной, даже, когда ей сто лет.

  А ты выглядишь не на тридцать лет, а на восемнадцать, как и я! - Isabelle не делала комплименты, она просто говорила то, что видит, а видела перед собой робкое создание, которое пытается спрятаться в скорлупу воительницы.

  - Я выгляжу на восемнадцать лет? Для тебя? - Личико Ottavia засветилась, она с недоверием смотрела в глаза акробатки.

  Смотреть глаза в глаза на ходу и не упасть трудно, поэтому девушки чуть не свалились друг на дружку. - Мне никто подобного никогда не говорил, мне никто хорошего ни разу не сказал. - Ottavia растирала щеки, пыталась скрыть румянец смущения.

  - Странно! Ты красивая, гибкая, почти как я, а тебя не хвалили.

  У нас на корабле мы друг дружку искренне хвалим при каждом удобном случае, и мы искренние, не обманываем, а просто говорим друг другу то, что видим, но это звучит, как похвала.

  - Твои рассказы мне кажутся выдумкой, поэтому поспешим к сэру Jurgen, а то он заменит меня другой начальницей стражи, - Ottavia пыталась казаться холодной и бесстрастной, но слова гимнастки прожгли дыру в ее сердце. - Я никогда не целовалась...

  - Ты никогда не целовалась? И я тоже не целовалась по-серьезному! - Isabelle улыбнулась тепло.

  - Ой, я опять думаю вслух, - смущению Ottavia нет предела. - Забудь, пожалуйста, мне очень стыдно! - Начальница стражи мистера Jurgen покраснела от стыда от макушки до бедер, побежала вперед, как легкокрылая лань.

  Через три зала воительницы торжественно открыли золотую дверь.

  За дверью оказалась огромная роскошная купальня, и она только для одного человека.

  Невообразимо худой старец поднялся из пены.

  Худоба его не от правильного питания и здорового образа жизни, а от старости.

  Старик увидел новеньких, губы его сморщились в презрительной усмешке.

  - Кто допустил в мою купальню поклонниц без одежды? - старик хотел грозно топнуть ногой, но покачнулся от старости, и сразу три девушки помощницы при купальне подхватили его на руки. - Почему они безобразно голые?

  - Осторожнее, дедушка Jurgen, а то рассыплитесь от старости, - Isabelle приложила пальчик к пупочку.

  Она искренне заботилась о здоровье дряхлого старика.

  - Я старик? Я вечно молодой! - от неслыханной дерзости Isabelle старик икнул. - Со своим возрастом я справился, а ты попробуй справься с топором палача.

  Сначала палач отрубит тебе длинные ненужные ноги, потом отрежет пальцы на руках, а в конце представления сделает надрез на животе, чтобы ты перед смертью любовалась своими внутренностями.

  - Но у меня уже есть один разрез внизу живота, у каждой девушки он есть, этим мы отличаемся от вас, - Isabelle не понимала, о чем говорит старик, а потом, когда догадалась, то покраснела от стыда.

  - Ты хочешь, чтобы я пересадил твои ноги себе? - Jurgen, поддерживаемый поклонницами его тела, дошел до Isabelle, потрогал ее ноги, пощупал бедра и с сомнением покачал головой. - Тебе не нужны ноги, они плохо действуют на твой мозг, пора что-то в жизни тебе менять.