Но ты покорно поцеловала мою ногу.

  Ты жалкая рабыня, трусливая и без гордости.

  Никакая ты не строптивая.

  Завтра утром все узнают, как ты целовала нам ноги.

  Опозоренные рабыни в гладиаторах становятся всеми презираемыми, неприкасаемыми.

  До вас прикоснуться противно. - Ванесса кивнула Дриаде и Идофее.

  Гладиатрикс с удовольствием ударили ногами по губам Пантеры.

  Наверно, они считали эти удары поцелуями строптивой.

  Ритуал закончился, и в это время к клетке подошла Ифигения, словно знала о том, что здесь происходит, но ждала финала.

  - Кто разрешил вам выйти из своей клети и издеваться над строптивой? - в голосе тренера школы гладиаторов нет осуждения.

  - Она уже не строптивая, - Идофея пучком соломы вытерла сандалию. - Она грязная унизившаяся рабыня.

  Пантера целовала нам ноги и не сопротивлялась.

  Так боялась за свою жизнь, что с радостью приняла унижение.

  - Это так? - на этот раз Ифигения не назвала Пантеру строптивой.

  - Да, это так, - Пантера ответила спокойно. - Я не бесилась, потому что бесполезно.

  Я не целовала ноги несчастных гладиатрикс, а копыта животных били меня по губам.

  Гладиатрикс превратились в скотов.

  Нет, не в скотов, - Пантера покачала головой.

  Она с трудом присела на соломе. - Унижать униженного могут только люди. - Глаза пантеры не загорелись. - Я не обижаюсь на вас, Ванесса, Дриада и Идофея.

  Нельзя обижаться на трупы.

  Свои губы я умою вашей кровью. - Пантера в последний момент увернулась от удара ногой в лицо.

  Последние слова разозлили Ванессу и рассмешили одновременно.

  - Не порти товар, - Ифигения оттолкнула Ванессу от строптивой. - Идите по своим камерам.

  Завтра отработаете за то, что вышли без разрешения.

  "За то, что издевались надо мной их не накажут, - Пантера по стеночке встала. - И не издевались, а развлекались.

  Несчастные они, несчастные".

  - Пойдем, тебя приготовят на ночь с Ахиллом, - Ифигения упорно не произносила теперь "Пантера".

  Она вышла, уверенная, что строптивая последует за ней.

  Под сводами казармы разносились радостные голоса Ванессы и ее подруг:

  - Строптивая больше не строптивая.

  Она унизилась, целовала нам ноги!

  - Целовала им ноги! - эхом отзывались рабыни из клеток.

  Хоть какое развлечение для гладиатрикс на скучный вечер.

  Под струей воды две девушки тщательно вымыли Пантеру, смыли кровь с ее губ.

  Растерли просвечивающееся тело благоухающим маслом.

  Затем Пантера облачилась в полупрозрачную тунику.

  По волосам рабыни пустили золотой ободок, на ногах блестели серебряными пряжками изящные сандалии.

  - Это не твое, вернешь все утром, - рабыня пояснила, словно Пантера сама это не понимала, что ей не оставят ни золотой ободок, ни одежду.

  Пантера удивилась, когда ей поднесли закрытые носилки.

  Четыре рослых раба в дорогих одеждах должны были отнести к Ахиллу.

  - Не ради тебя, а из уважения к Ахиллу, - снова пояснили Пантере. - К Ахиллу дамы пешком не ходят.

  Строптивая легко присела в носилках, задвинула шелковую занавеску.

  Ифигения покачала головой:

  "Она только что целовала ноги рабыням, унижалась, а теперь ведет себя, как жена сенатора.

  Ничто ее не берет, строптивость остается.

  Посмотрим, как она проживет завтрашний день.

  Гладиатрикс беспощадны к тем, кто унижено целовал ноги.

  С традицией не поспоришь". - Ифигения сделала свою часть дела - отправила рабыню к Ахиллу, проследила, чтобы она оказалась в паланкине, а дальше - не ее забота до утра.

  Обратно принесут или приведут строптивую слуги Ахилла.

  Дом сенатора Ахилла не впечатлил строптивую, по крайней мере, так казалось рабам со стороны.

  Пантера под присмотром двух рабынь прошла в широкий зал.

  Ни разу не оглянулась на драгоценные амфоры, на мраморные статуи, на величественную позолоту.

  - Наверно, она девственница, поэтому ни о чем не думает, кроме, как о предстоящей ночи.

  От страха бедняжка закаменела, лицо неподвижное. - Агрофена шепнула Диадеме.