- А разве для акта любви мужчина и женщина не должны раздеться вместе? - Wolfgang припоминал что-то из рассказов товарищей.

  Он по-прежнему лежал в кожаных штанах и в жилетке.

  - Девушке, чтобы получить удовольствие от общения с настоящим парнем, не нужны эти всякие гадкие штучки. - Yoko выпустила облако дыма. - Главное, что мне хорошо, а твои чувства меня не интересуют.

  - Я рад, что все закончилось, и я могу опять мыслить, дышать, даже грудная клетка осталась целая. - Wolfgang ощупал себя и убедился, что помят, расплющен, но живой.

  Жизнь возвращается в тело, кровь снова поступает в кончики пальцев. - Хоть все и закончилось, но я не хочу расставаться с тобой, потому что по моему телу пробегает дрожь восторгал.

  Я хочу спать на тебе, прятать лицо в твои огромные груди, перебирать твои роскошные волосы.

  Еще ни в одном бою я не чувствовал себя побежденным, а сейчас я раздавлен и унижен женщиной, и это мне нравится. - Wolfgang смотрел в широкое влажное лицо девушки, но видел возле себя тонкую, нежную Vanessa.

  - Влюбился в меня? Оно и понятно, все в меня влюбляются! - Снова фраза, как у графини Virginie Albertine de Guettee.

  Глаза обнаженной невесты или молодой жены покрылись пленкой тумана.

  - Ты, случайно, не сестра блондинки графини Virginie Albertine de Guettee?

  Вы мыслите одинаково, хотя цвет волос у вас разный! - Wolfgang положил руку на волосы внизу живота женщины.

  Волосы черные, пружинили, как олений мох.

  - Мальчик, благодари меня, что ты не умер, - Yoko неожиданно быстро сомкнула сильные руки на горле гнома. - Никогда, слышишь меня, никогда не упоминай при мне других женщин.

  Я - самая красивая и желанная, я единственная и неповторимая, а другие женщины и девушки - миф, выдумка.

  Понял? - Yoko с наслаждением смотрела, как из глазных орбит вылезают глаза гнома, как опадает борода, как прерывается дыхание маленького человека. - Мальчик, ты отвратителен. - Yoko отпустила гнома.

  Он пять минут кашлял, жадно дышал, не надеялся выжить в сарае с удивительной властной девушкой.

  - Извини, я не знаю, как разговаривать с девушками, хотя мой опыт землекопа должен подсказать. - Wolfgang натянул самую вежливую улыбку, оскалил зубы. - Я слишком уязвим, когда общаюсь с тебе подобными, ты огромная, и это меня восторгает и пугает одновременно.

  Когда ты набросилась на меня, я даже не смог тебя остановить.

  Ты жадная самка, и моей плоти не хватит, чтобы утолить твои желания.

  Но ты даже не поинтересовалась моей плотью. - Wolfgang с обидой надул губы.

  - Мальчик, ну откуда у тебя плоть? - Yoko присела граблями расчесывала волосы. - Ты еще слишком маленький.

  Судя по твоему росту, тебе нет и восьми лет.

  - Мне двадцать пять лет, или около этого, - Wolfgang догадался, что большая женщина приняла его за сына Roland. - Я подземный житель, и у нас все маленького роста.

  - Еще скажи глупость, что ты гном. - Yoko раскатисто засмеялась, спугнула летучих мышей с потолка. - Гномов не существует.

  И фантазии у тебя детские!

  Тебе нужно теплое молоко на ночь, а не страстные объятия опытной женщины. - Yoko поднялась, не стеснялась своей наготы перед ребенком, а что стесняться перед глупышом, который еще ничего не понимает в отношениях между мужчиной и женщиной.

  Она зажгла лампу: - Да, мы продаем старую ношеную одежду.

  Вы, в городе, очень любите одевать крестьянские наряды. - Yoko развязывала мешки. - На сколько человек?

  Трое мужчин и три... - Wolfgang прикусил язык.

  Он вспомнил предупреждение Yoko, что в ее присутствии не должен упоминать о других девушках, потому что их не существует.

  Освобожденное горло заболело, словно на нем опять сомкнулись сильные пальцы Yoko.

  - Три мужчины, один мальчик, мальчик это ты, - Yoko вытаскивала из мешков длинные крестьянские балахоны. - И три комплекта платьев для мужчин, которые любят переодеваться женщинами. - В голове Yoko прочно утвердилась мысль, что она единственная, а, если и видит другую женщину, то это не женщина, а мужчина в женском белье.

  И, потому что она одна женщина на земле, то должна спать со всеми мужчинами, чтобы человеческий род не прерывался.

  Wolfgang проглотил обиду, что она не верит, что он взрослый, а думает, что он сын Roland.

  "Главное дело, а потом тело, - гном старался не смотреть на огромную нагую девушку.

  Она его пугала до икоты, но в то же время в ней била животная жилка, и она притягивала, всасывала в себя неокрепший ум гнома.

  - Могильный камень давит мне на сердце, потому что я не могу доставить тебе то, что доставляли другие мужчины, - гном перебирал одежду, и пред его мысленным взором всплывали для сравнения два лица: лицо Vanessa и лицо Yoko. - Вернее, могу дать и, наверно, даже больше, но ты не принимаешь меня всерьез.

  Считаешь маленьким глупым бородатым мальчиком.

  Прижималась к моей груди, как мать, а не как подруга. - Wolfgang понял, что обманывает сам себя: матери так не наваливаются голые на своих детей. - Я доверяю тебе, потому что у тебя большие груди.

  Девушка с большими грудями всегда искренняя.