По краям зеленели коротко подстриженные деревья и кусты, на изумрудных лужайках стояли белые мраморные фигуры. - На меня рабы и слуги показывают пальцами, смеются, откровенно хохочут над моей наготой.

  Зависть это к моему аристократизму.

  В каждой моей черточке, в каждом изгибе играет благородство", - тухлое яйцо ударило в лоб блондинки.

  Зловонная жижа потекла вниз.

  Блондинка не удивилась, что в нее начали бросать гадости.

  Чем выше человек, тем ниже вокруг него толпа.

  Она остановилась, но не вытирала с лица и с шеи вонь протухшего неродившегося цыпленка.

  Блондинка не чувствовала стыда, поэтому что чувство стыда в ней отсутствовало с рождения.

  Аристократы никогда и ни перед кем не стыдятся.

  Все захохотали, умирали от хохота, нет для раба ничего смешнее, чем испоганить прекрасное.

  - Ты пришла одна, а то и в подружку бросим!

  - Посмотрите на нее, вылитая королева с яйцом.

  - Не королева она, а жемчужина, белая вонючая жемчужина.

  - Куда пойдешь с яйцом?

  - Стекло на шею повесила и радуется, как дикарка.

  - Тухлое яйцо - подарок от нас.

  - Жди еще сюрпризом.

  - У тебя сегодня день рождения.

  Вопли рабов и слуг бились о блондинку, как мелкие камешки в морской волне стучат о скалу.

  Начальник стражи грубо толкнул блондинку ниже спины:

  - Что встала, снежинка.

  Думаешь, что тебя будут обмывать?

  Нет, юная леди, в замке князя Nikki каждая девушка за себя.

  Следи, чтобы тебе в еду яд не подсыпали в первую брачную ночь! - Слова начальника стражи слились с воплями рабов.

  На предостережения Kioko блондинка обратила внимания не больше, чем на яйцо на лбу.

  Она просто стояла и стояла.

  Начальник стражи замахнулся на нее кулаком, но заглянул в глаза и с изумлением опустил руку.

  Он понял, что блондинка сама не пошевелит пальчиком, чтобы очистить себя от мерзости на лице.

  Она привыкла, что за нее все делают другие.

  - Ты словно каменная.

  Не ударю тебя, потому что ты принадлежишь моему князю, его добро. - Kioko сдвинул брови: - Эй, немедленно смойте с блондинки эту гадость.

  А то я ваши мозги превращу в тухлые яйца.

  - Скажи, начальник, почему мы с ней не поступаем так, как с другими рабынями? - молодой стражник за волосы подтащил к блондинке худого раба.

  Худой, но волосы у него роскошные, длинные, как грива альфинского льва.

  Стражник волосами раба стал стирать с блондинки тухлую жижу яйца и осколки скорлупы.

  - Скажи, Siroco, - начальник стражи любил долго и нудно поучать подчиненных. - Мышь похожа на слона?

  Король сажает и выкапывает картошку?

  Любишь ли ты разговаривать с воздухом, в котором ничего нет? - Начальник стражи развлекался.

  - Начальник, ты прав, - Siroco мечтал быстрее очистить пленницу и спрятаться за спины товарищей.

  Он знал длинные, высасывающие душу, нравоучения начальника.

  - При дневном свете мы выглядим иначе, чем ночью. - Kioko, как акула, схватил добычу и не собирался отпускать Siroco.

  Нравится Kioko всеобщее внимание, любит он красоваться.

  И себе кажется очень значительным, когда учит молодых.

  Наверняка, к Kioko ночью в казарму прокрадется тайком новенькая рабыня, доверчиво склонит головку на его плечо и произнесет с восторгом:

  "Kioko, я слышала тебя сегодня на площади перед дворцом.

  Ты настолько умный, что я вся дрожу от страсти, после твоих речей даже нижнее белье забыла одеть".

  Siroco же, под градом мудрости начальника стражи, сдувался, потому что он не красавица рабыня.

  Молодой стражник видел, как открылись парадные двери Дворца, величественно ступил на первую мраморную ступеньку сам ясновельможный князь Nikki.

  Вокруг него другая свита, иная охрана, личная, из воинственных амазонок.

  Три девушки в полном тяжелом боевом вооружении лениво оглядывались по сторонам.

  Кажется, что они проявляют любопытство, как школьницы.

  Но Siroco знал, что от пытливого взора телохранительниц князя не ускользнет даже мышь.

  "Что я здесь делаю? Зачем мне все это? - Siroco в очередной раз начал молча ныть. - Я простой деревенский парень, захотелось мне богатой жизни.