- Ты не живешь, ты работаешь, - коллеги ржали, хлопали Hans по спине.

  А он с невыразимой печалью думал только об этой блондинке, и знал, что теперь она никогда не выйдет из его памяти, останется душещипательным пятном ностальгии.

  - Снегоедов, поздравляю, - Курцхар по-дружески улыбнулся Эдуарду и подмигнул, качнув головой в сторону Virginie. - Где откопал?

  - Вот именно, откопал, - Эдуард прошептал, не хотел посвящать друга в подробности.

  "Сегодня Курцхар мне друг, потому что стоим на одной ступени социальной лестнице, а завтра - завтра не знаю.

  Возможно, меня повысят, и тогда Курцхар уже не станет моим другом".

  Эдуард взглянул на блондинку, проверял, как она отреагирует на замечание Курцхара, и, вообще, как себя ощущает среди шумной толпы работников Империи.

  Но, как и ожидал, ничего не прочитал на лице блондинки.

  "С моей сестрой она смеялась, хохотала, жила, а здесь, будто ледяная глыба". - Эдуард смотрела на груди блондинки.

  Они, не большие, скорее даже маленькие, но кажется, что к ним ничего нельзя добавить или убрать от них без ущерба.

  Эдуард столкнулся с равнодушным взглядом блондинки и неожиданно глупо улыбнулся.

  Он уже обожал эту девушку.

  - Это наш бал, - он сказал только для того, чтобы не молчать, потому что в мире звона бокалов, сдержанного благородного смеха, вокруг блондинки плыло облако абсолютной тишины.

  "Где король?" - блондинка даже не повернула головку, лишь написала и показала дощечку.

  "Она привлекает внимание: то ли доской, то ли своей красотой, то ли одеждой, то ли еще чем", - Эдуарду не нравился повышенный интерес к его подруге.

  Она - драгоценность, но должна принадлежать одному, самому богатому, а не всем.

  - Король? Ага, вот и король, - Эдуард надеялся сразить блондинку.

  Он показал пальцем на поднимающегося на трибуну Pedro. - Он наш король, хозяин и вершитель судеб.

  "Ерунда", - блондинка ответила написанным, и неясно, по поводу чего ерунда.

  - Я даже писал ему, посылал план развития Империи, но он ничего мне не ответил.

  Думаю, что письма перехватили мои завистники и не доставили ему. - Эдуард схватил бокал с шампанским, залпом выпил. - Пей, ешь, насыщайся.

  Здесь все изысканное и бесплатное.

  "Не понимаю", - блондинка проследила, как Эдуард глотает паштеты из мяса колибри.

  - Да, ты же графиня, кушаешь то, что хочешь и, когда захочешь, - Эдуард слегка захмелел от волнения. - А я насыщаюсь впрок, до блевоты. - Следом за паштетом проглотил клубничку.

  Блондинка тоже взяла клубничку и задумчиво водила ягодкой по губам.

  Этот для нее невинный жест сразу привлек внимание дам и джентльменов.

  Дамы ехидно зашипели, джентльмены засопели.

  В это время Pedro заканчивал свою короткую обязательную речь, конец которой считался началом безудержного веселья.

  - Мы лучшие! - Pedro сошел с пьедестала.

  Его окружили подхалимы, охранники и секретари.

  Pedro протирал глаза шелковым платочком за десять тысяч сольдо.

  Материю на платок ему доставили из Восточной империи, из гробницы фараона.

  За тысячелетия древний шелк не разложился, не потерял свежесть и аромат.

  Умели же древние не только строить, но и шить.

  - Joe, - Pedro властным жестом правой руки отослал от себя охрану и подхалимов подальше.

  Вокруг повелителя образовался пустой круг. - Мне почудилось, или оно было.

  Я с трибуны увидел блондинку: ничего в ней необычного, но у меня в глазах до сих пор в глазах рябит, словно я посмотрел на газосварку.

  - Не на газосварку, а на Солнце вы изволили смотреть, - Joe поклонился и прислонил горячие губы к уху Pedro.

  За светлый ум и именно за горячие губы Joe получил должность главного секретаря. - Я тоже приметил эту блондинку, и не сомневался, что она вас заинтересует.

  - Не заинтересовала, а своим сиянием испортила сетчатку моих глаз, - Pedro ответил резко, и круг пустоты расширился.

  Никто не хотел попасть на костер гнева босса. - Представьте нас друг другу.

  - Да, господин, - Joe снова поклонился.

  Минуту размышлял, стоит ли пошутить, что Солнце вблизи еще сильнее ослепит.

  С одной стороны шутка очень опасная, и босс может прогневаться, с другой стороны, он, Joe, первый секретарь, и, если не будет иногда говорить остро, то сольется с толпой других секретарей и потеряет милость начальника.

  "Я еще и шут, а шутам можно и нужно хамить", - Joe принял правильное решение, с подхалимской улыбкой (но не настолько подхалимская, чтобы уже очень...) произнес вслух: - Господин, не боитесь, что блондинка Солнце вблизи ослепит вас?