Если Господь поручает нам детей, то мы встретим появление нового малыша с радостью: ведь это не случайная беременность, а дар нашему дому, дар нашего Бога. И со спокойной уверенностью: раз Господь дал малыша – Он поможет нам в заботе о нем. И если нам кажется, что мы не готовы, что мы не справимся… это только так кажется: Бог дал – Он и поможет нам справиться, Он знает, когда и кого приводить в наш дом. И нам остается только принять малыша, любить и воспитывать его. Для Того, Кто его нам послал.
И если Он забрал малыша… Большого, маленького или долгожданного, но еще не рожденного… Это горе, которое может разрушить дом. Это горе. Но разрушает оно, когда дом – не к Богу, не в Боге. Но ведь настоящая семья – это дом Божий. Ведь малыш – Божий. Ведь рождение малыша – это не приз, не игрушка, рождение – задание воспитать маленького человека для его истинного Владыки и Отца. Наш Бог, наш Царь поручил нам воспитание – и забрал к Себе обратно нашего воспитанника. Мы любили этого малыша, мы заботились о нем, но наш Царь отозвал Свое поручение. Мы думали, что будем воспитывать малыша до его взросления. Чтобы дальше он сам смог жить – жить к Богу, идти к Богу и войти в Царство Небесное. А Господь дал нам позаботиться о нем не до взрослости, а всего лишь первый триместр беременности или всего лишь до его пятилетия… И он ушел к Богу, к Отцу своему, гораздо раньше, чем мы надеялись. Но ведь главное, чтобы он в конце концов, сейчас или через восемьдесят лет, пришел именно к Нему, в Его руки… Разве не об этом мы молились с того самого момента, как тест на беременность показал две красные полоски?
Все в настоящей семье – к Богу и в Боге. И поэтому все просто, все легко, даже когда слишком непросто и совсем нелегко. Весь наш дом – в руках Божиих…
Любовью и единомыслием к Троице Нераздельней
Такое дело: служение Богу в семье как будто отворачивает нас друг от друга. И действительно, говорит же Златоуст: слушать мужа ради Бога – это «оставить мужа и жену», последовав за Христом. И выходит, как будто мы, идя к Богу, уходим друг от друга. Но чудо как раз в том, что все ровно наоборот. Ведь все эти заповеди об отношениях в семье буквально заставляют нас быть максимально близкими друг ко другу: настолько, что ближе, в общем-то, и некуда.
Икона Пресвятой Троицы
Авва Дорофей говорит о том, что Бог как центр круга, а мы, люди, как радиусы: чем ближе мы к Богу, тем ближе мы друг ко другу[11]. Это две основные заповеди: «возлюби Бога» и «возлюби ближнего». Мы идем к Богу и соединяемся на этом пути, этим путем друг с другом. Такое происходит даже с монахом, к которому преимущественно и обращены слова аввы Дорофея. Что же говорить о семье!
В семье мы идем к Богу вместе. Любовь к Богу по-настоящему, навечно соединяет нас друг с другом. Мы связаны отнюдь не только взаимным долгом, взаимными обязательствами, теми заповедями, которые нам, семейным людям, необходимо соблюдать, если мы считаем себя христианами.
Семья – единый организм. Это единица, а не множество. Начинается все с непостижимой вещи: муж и жена – это один человек. Святитель Иоанн Златоуст говорит:
«…известно, что изначала Бог прилагал особенное попечение об этом союзе, и, говоря об обоих, Он выражается как об одном: мужа и жену сотворил я есть (Мк. 10, 6)… Он устроил изначала, соединяя их в одно, как бы на каменном основании»[12].
Много раз, в самых разных проповедях, святитель повторяет, что «муж и жена – не два человека, а один человек»[13].
«С идеальной точки зрения богосовершенства и Богочеловечества, то есть какой должна быть истинно христианская и совершеннейшая чета супружества, она есть".плоть едина", один неделимый телесно-душевный организм, с одним телом и одной душой, одним умом, одним сердцем, одной волей»[14],
– писал учитель святителя Илариона Троицкого профессор М. Д. Муретов.
Общность мужа и жены и менее тесная, но также сильная связь родителей и детей – не праздные слова или отвлеченная философия. Да, конечно, муж и жена – это две половинки; мы любим друг друга и детей своих любим. Но как выясняется, из разряда романтического образа это положение переходит в плоскость, для верующего человека невероятно серьезную и даже страшную.
Вот как обращается святитель Иоанн Златоуст к отцу семейства:
«Ужели если наши жены и дети будут беспорядочны, то мы будем подлежать за них ответу? Да, если (это случится) от неприятия нами строгих мер, потому что для спасения недостаточно нам собственной добродетели… а требуется еще (добродетель) другого»[15].
Вот так – не достаточно собственной добродетели. Не получится так: самому потрудиться, а другие – уж как-нибудь, на их усмотрение. Не получится семейному человеку идти к Богу, если он не ведет, не старается приводить к Нему и свою жену, и своих детей. Вот еще слова Златоуста, из другой его проповеди:
«…ты ведь отвечаешь за спасение и детей, и домочадцев. Как мы дадим отчет за вас, так и каждый из вас несет ответственность… за жену, и за сына»[16].
Эта ответственность сама по себе делает нас единым целым. И это целое начинает жить как живой организм, больной или здоровый. Вот вроде бы учение о спасении говорит о спасении души человека. Но спасаться может и дом, как единая душа. Например, «пришло спасение дому (т<1) опор) сему» (Лк. 19, 9). Не одному хозяину дома спасение, не одной хозяйке, не рабу Божьему Александру или Елене, Иоанну или Василиссе, а дому.
Дом полностью может спасаться и может погибать, «впадать в нечестие», как единое целое, как связанность, как взаимозависимость домочадцев. В книге «Пастырь» Ерма, включенной в «Писания мужей апостольских», мы читаем:
«не ради тебя собственно гневается на тебя Господь, но за дом твой, который впал в нечестие <…> И ты, любя детей, не вразумлял своего семейства, но допустил их развратиться»[17].
У нас есть обязательства друг перед другом. И перед Богом. Это не просто традиция, не просто образ жизни, а путь ко спасению. Выполнять все эти обязательства – вместе, всем домом, идти к Богу. Да, дом умеет ходить. К Богу или от Бога. И дом идет к Богу, если это настоящий дом. И один за другим мы постепенно переходим из нашего земного дома в вечность, к Богу. Должны, должны приходить именно к Богу. И тогда оказывается, что кто-то из нашей семьи – еще здесь, на земле, а другие – уже «на месте», уже с Богом. И дом переходит в вечность. И дом оказывается вечным.
Так строится дом: от земли к вечности. С самого начала и навсегда.
Святитель Иоанн Златоуст предлагает мужу говорить об этом своей жене сразу после свадьбы:
«Настоящая жизнь ничего не значит, и я прошу, и умоляю, и всячески стараюсь сподобиться нам так устроить настоящую жизнь, чтобы можно было и там, в будущем веке, совершенно безбоязненно встретиться друг с другом. Настоящее время кратко и ненадежно; если же сподобимся перейти эту жизнь, благоугодив Богу, то будем пребывать вечно и со Христом в великой радости.
