Как только Чёрч узнал о существовании Элизабет, весь его мир практически остановился. Обычно он вообще не думал о матери. Она ушла, исчезла и ничего для него не значила. Но осознание того, что у неё был еще один ребенок, и она предпочла этого ребенка ему, Чёрчу, оказалось слишком тяжелым испытанием. На свете не было никого лучше него.

В ход пошла одержимость. Он разузнал о них обеих всё, что только смог, и у него в голове начал складываться план. Выманить Элизабет от матери и прикончить, а затем присылать её домой по кусочкам. Поэзия, да и только.

А поскольку Элизабет не отличалась большим умом, её и в самом деле оказалось легко выманить. Пара правильно составленных сообщений с липового адреса электронной почты привела её прямиком в муниципальный колледж его родного города. Как только он втянул её в переписку, всё вообще стало проще простого. Её "стипендии" полностью финансировались за его счёт — несколько удачно и своевременно размещенных инвестиций позволили ему создать неплохой резервный фонд, поэтому заплатить за один семестр в местном колледже не составило для него проблемы.

А второй семестр ей, судя по всему, уже не понадобится.

И тут эта Эмма. На сцену вдруг вышла чертова Эмма. Взволновала его, сбила с толку и всё, блядь, испортила. Потому что, если он будет действовать так, как планировал изначально, то потеряет её. Даже если полиция их не поймает, Эмма сойдет с ума, узнав, что ею воспользовались, как каким-нибудь инструментом. Она и так крайне неуравновешенна и не смирится с мыслью, что он использовал её в своих целях. Раньше ему было всё равно.

Теперь ему было больно об этом думать. Но самое главное, он не мог отказаться от Эммы, даже ценой своей мечты о возмездии. Только не сейчас, когда он нашел в ней свою вторую половину.

Пошпионив за Элизабет, Чёрч поехал в Сент-Луис. Он пробирался сквозь пригороды, пока не оказался в более чем скромном районе. Было странно парковать у обочины взятую напрокат машину и идти по подъездной дорожке. Он приезжал к этому дому десятки раз, но никогда по-настоящему не ступал на его территорию. Нет, обычно он стоял на расположенном позади него пустыре и смотрел в бинокль.

Ну, хватит — пора встретиться со своим внутренним чудовищем лицом к лицу. Пора покончить со старыми обидами. Пора вернуться к нормальной жизни.

Чёрч постучал в дверь.

Последовала долгая пауза, и он взглянул на часы. Приближалось время ужина, а она всегда приходила домой к ужину. Он нахмурился и постучал снова, почти колотя в дверь. Наконец-то ему ответили.

— Господи, да иду!

Этот голос. По спине тут же пробежала дрожь, и Чёрч закрыл глаза. Он так давно его не слышал. И он попытался вспомнить тот последний раз.

— Я нашла это под твоей кроватью. Чёрч, что это за рисунок?

— Это огонь, мама.

— И что же в нем горит?

— Наш дом.

— Наш дом? Почему, скажи на милость, ты нарисовал наш дом в огне?

— Потому как считаю, что пламя красивое и уничтожает всё вокруг.

— Так вот чего ты хочешь? Уничтожить всё вокруг?

— Нет, мама. Только тебя.

— С меня хватит. Принеси мой ремень, Чёрч.

К тому времени, как открылась входная дверь, он взял себя в руки. Его лицо приняло свое обычное скучающее выражение.

— Чем я могу Вам… помочь..., — когда его мать взглянула на него, её голос тут же стих.

— Привет, — только и сказал он.

Женщина прижала руку ко рту.

— Боже мой... Пол, — выдохнула она.

Чёрч ухмыльнулся и, оттолкнув её с дороги, перешагнул через порог.

— Я тебя умоляю, никто меня так не зовёт, — сказал он, проходя мимо неё.

Было немного странно находиться в этой гостиной после того, как столько времени разглядывал её через дорогу.

— Просто говори Чёрч.

— Тебя всё еще так зовут? — спросила она, медленно закрыв дверь.

— Почему бы и нет? Ты меня только так и звала, — напомнил он ей.

Мебель в комнате была дешевой, подержанной. Матери явно не помешало бы сменить ковёр и заново покрасить стены. Будь Чёрч её обожаемым сыном, то мог бы запросто для неё это устроить. Он развернулся к ней.

— Как ты меня нашёл? — спросила его мать.

Похоже, она всё ещё была потрясена его визитом, будто думала, что он давно мертв, или что его вообще никогда не существовало.

— Как ты помнишь, я довольно умен. Разыскать тебя не составило большого труда.

Она нахмурилась, потом покачала головой и указала на диван.

— Можешь присесть, если хочешь. Выпьешь что-нибудь?

— Нет, я ненадолго.

— О. Так зачем же ты приехал, Чёрч? Сейчас? После стольких лет? — спросила она, нервно теребя на шее нитку жемчуга.

И это была женщина из его кошмаров? Чудовище, что пряталось у него в шкафу? Он помнил мать огромной женщиной, вечно возвышающейся над ним со вскинутой вверх рукой, всегда готовой нанести удар. Она приводила его в ужас, словно какой-нибудь ангел возмездия или посланный из ада демон.

Однако теперь он видел, что мать вовсе не большая. Она имела поразительное сходство со своей дочерью: среднего роста, стройная, с длинными конечностями, хрупкого телосложения. Он мог сломать её, как зубочистку. Просто поднять и сдавить.

«Мать преследовала меня всю мою жизнь, а она не более, чем тень».

Никогда раньше он так ясно не формулировал свои мысли на этот счёт. Чёрч был зол на мать, поэтому хотел ей отомстить. За все эти годы насилия, но еще больше за то, что она его бросила. За то, что обращалась с ним как с ничтожеством.

Но дело было не только в этом — он её боялся. Всю свою жизнь он мысленно с ней боролся. Было почти унизительно признавать, что она имеет над ним такую власть. Чёрч очень гордился своей самодостаточностью и тем, что себя контролирует. Но на самом деле он мало что контролировал. Его страх и гнев извратились и превратились в мелочную месть. Уже много лет он разжигал в себе желание отомстить. Он всем на свете лгал, покинул университет, он был готов разрушить множество жизней — возможно и свою собственную, и всё это во имя этой мести.

Если подумать, это довольно жалко. Особенно после того, как он увидел перед собой призрак той женщины.

«Страх — это самая сильная в мире вещь, а я так много его отдал этой женщине. Той, кто совершенно этого не заслуживает. Ну, хватит. Время следовать своим принципам».

— Я приехал поговорить о твоей дочери.

На её лице отразился смертельный ужас, но она тут же взяла себя в руки. Свирепо уставилась на него. В её глазах вспыхнул прежний огонь, и он заметил в них отголосок того, что видел в детстве. Но всего лишь отголосок.

— Откуда ты о ней знаешь? — прошипела она.

— Информация из открытых источников, — небрежно махнул рукой он. — Поверить не могу, что ты отпустила её в колледж.

— Поверь мне, я пыталась её отговорить, но ей двадцать, и она в праве делать все, что захочет. Я удостоверилась, что ты там больше не живешь и отпустила её. Очевидно, это было ошибкой, — сказала она. — Послушай, если тобой движет месть, я пойму. Я не... я была для тебя ужасной матерью. Я не знала, как обращаться с ребенком с особыми потребностями. Я была слишком молода, слишком глупа. Думала... думала, может...

— Ты думала, что сможешь из меня это выбить, — закончил он за неё.

Мать вздрогнула.

— Не знаю. Возможно. Это была неправильная тактика, и она не работала. Ты меня пугал. Поэтому мы... я ушла. Прости меня. Но не отыгрывайся на Элизабет. Она не просила её рожать.

— Я тоже, но вот, полюбуйся.

— Ты хочешь как-то ей навредить? — спросила его мать.

Чёрч снова ухмыльнулся.

— Ещё не решил.

— Клянусь Богом, если ты тронешь её хоть…

Он резко схватил мать за горло, и ее слова превратились в писк. Он сжал ладонь у неё на шее и потянул вверх, вынудив встать на цыпочки.

— Клянешься кем? — прошипел он. — И что же ты со мной сделаешь? Что ты вообще можешь мне сделать? Я могу прикончить тебя прямо сейчас, и ты никак этому не помешаешь.