«Но... у нас ведь был уговор…».

Эмма этого не сказала, но у Марго, видимо, тоже был этот дар. Она слышала невысказанные слова.

— И к черту твой уговор, — прорычала она, затем украдкой бросила взгляд в коридор. — Я тут кое-что разузнала, девочка, и у меня есть для тебя три слова: Срок. Исковой. Давности. И знаешь еще что? Попробуй докажи. Он тебе не поверит — он слушает лишь меня. Так что проваливай из этого дома.

Это происходило на самом деле.

Она уставилась на мать.

Черт возьми, это происходило на самом деле.

Марго выгоняла ее из дома. После стольких лет издевательств, мучений и насилия. После того как ею столько пользовались и манипулировали. Губили, ломали и сживали со свету. Все, о чем просила Эмма, это место для ночлега. Еще ненадолго. За это время она ни словечком бы не обмолвилась Джерри об их прошлом. Марго встала на ноги, Эмме просто хотелось того же. Еще пара месяцев, максимум шесть, и она могла бы уехать сама. Могла бы обрести свободу на собственных условиях.

«Рано или поздно это должно было случиться. Мне следовало догадаться. Вселенная не преподносит таких людей, как Чёрч, просто так. Только я не думала, что мне придется так скоро за это заплатить».

6

Эмма прошла через всю гостиную и встала перед матерью. Перед тем, что ее породило. Марго чопорно сложила руки на коленях и ухмыльнулась. Эмма почувствовала, как у нее задрожала нижняя губа, и, протянув руку, нежно погладила мать по волосам.

— Мама, — выдохнула она слово, которым никогда не называла свою мать.

Бесчувственная ухмылка Марго померкла. Слетела с лица.

— Детка, так будет лучше, — порывисто дыша, настаивала она. — Вот увидишь. Собирай свои вещи, и я попрошу Джерри отвезти тебя на автобусную станцию.

Рука Эммы скользнула к затылку матери и зарылась в сухие, измученные химией волосы. Она заглянула в карие глаза, совсем не похожие на ее собственные. Эмма впервые в жизни заметила, что у них с матерью был один и тот же нос. Единственное, что у них было общего. Всего одно.

Более чем достаточно.

Она ударила мать по лицу, просто чтобы ей отплатить. Но это оказалось так здорово, что она ударила ее снова. И снова, и снова, и снова. Крепко сжав в кулаке волосы Марго, она удерживала ее голову, и изо всех сил отвешивала ей оплеухи.

Марго кричала, пиналась и замахивалась на Эмму, но это было бесполезно. Она сидела, а ее дочь стояла, преимущество было очевидным. Поэтому Эмма била со всей дури, дав волю переполняющим ее чувствам.

— ... Мерзкий бездушный кусок дерьма гнусная мразь умри просто умри ты мертва уже ни на что не годная еще до моего рождения все узнают все и так уже знают отвратительная отвратительная почему ты не можешь просто умереть...

Эмма не знала, сколько она так простояла, крича и осыпая мать ударами. Она помнила, что её обхватывали чьи-то руки, пытались оттащить, но не могли. Она всё била и била, впиваясь ногтями в щеки Марго и царапаясь. Затем руки обхватили Эмму за пояс, подняли ее вверх и, оторвав от пола, попытались унести прочь. Но она только крепче вцепилась Марго в волосы и стащила женщину с дивана, всё это время колотя ее по затылку.

«И когда я так озверела?»

Джерри наконец схватил ее за руку и прижал к телу. После этого Марго не составило труда вырваться из ее хватки. Приподнявшись, она откинулась на спинку дивана и, прижав к лицу ладонь, закричала.

— Ты сука! — вопила ее мать. — Ты жуткая стерва!

— Пол! — к царящей вокруг какофонии добавился голос Джерри. Эмма просто выла, все еще пытаясь дотянуться до Марго. — Пол, иди сюда и помоги мне!

В конце коридора появился Чёрч. Он слегка вскинул брови, но в остальном выражение его лица никак не изменилось. Словно вся эта ситуация его утомляла. Он взглянул на Марго, которая явно собиралась встать на ноги и накинуться на дочь. Затем посмотрел на Эмму, которая металась изо всех сил, пытаясь освободиться от Джерри и наброситься на мать.

Тремя шагами он пересек комнату и схватил Эмму за руку. У него не было таких проблем, как у его отца — ему удалось рвануть ее к себе и сжать так крепко, что она почти не могла двигаться. Джерри поспешил к жене и поднял ее с пола. Она принялась притворно сопротивляться и, свирепо глядя и ругаясь на Эмму, направилась к входной двери.

— Я на некоторое время уведу ее отсюда, успокою, —заверил всех Джерри.

Милый, рассудительный, чертовски несуразный Джерри.

— Эмма, лучше, если к тому времени, как мы вернемся, тебя тут не будет. Уверен, мы что-нибудь придумаем. Мне… мне жаль.

Чёрч держал ее до тех пор, пока с подъездной дорожки до них не донесся шум отъезжающей машины. Затем он ее отпустил.

— О, боже мой! — кричала Эмма, обходя кругом комнату.

Она провела руками по волосам, затем по лицу. И была потрясена, поняв, что плачет.

— О, боже.

Чёрч ничего не говорил, просто смотрел, как она, вопя и ругаясь, носится по комнате. Эмма еще раз обошла гостиную, потопталась в кухне, сделала круг вокруг него, а затем направилась в коридор.

— Да пошла она на хер. Пошла она на хер! — закричала Эмма.

Она ненавидела плакать, ненавидела это ощущение унижения и слабости. Ненавидела чувствовать себя так, особенно перед Чёрчем. Он следовал за ней, но Эмма не обратила на него внимания и вошла в свою комнату. Она начала разбрасывать вещи в поисках нужного ей предмета.

Ах. Вот оно. Подарок, который она сделала самой себе, когда они жили в неблагополучном районе Чикаго, и ей нужна была защита. Он назывался «Колотушка для рыбы», потому что его применяли для оглушения рыбы, когда ту извлекали из воды, и с виду представлял собой маленькую алюминиевую бейсбольную биту длиной примерно с ее руку от запястья до локтя. Эмма повертела колотушку в руке, почувствовав ее вес. Неплохо. Она собрала волосы в конский хвост и зашагала обратно в коридор.

На этот раз она взглянула на Чёрча, который смотрел на нее с некоторым интересом, но совсем с небольшим. Поэтому она пошла дальше, направляясь прямо в комнату Марго и Джерри.

Это было так отвратительно. Покрывало с цветочным рисунком, словно сбежавшее из 1993 года. На стене — дерьмовое игольное кружево. Марго утверждала, что сплела его сама, но Эмма знала, что оно было куплено в одном из сэконд-хендов Де-Мойна. В рамке над кроватью висел липовый диплом липовой школы косметологов, а рядом с ним — свадебная фотография старины Джера и Марго.

Они поженились в зале отдыха Центра ветеранов. По другую сторону перегородки проходил матч по пинг-понгу. Во время клятвы в голову мировому судье попал мяч, и Эмма так сильно смеялась, что ее попросили выйти.

— Прекрасно, — прошептала она, приблизившись к тумбочке и поднимая биту.

Однако размахнуться ей так и не удалось. Биту резко вырвали у нее из рук. Эмма вскрикнула и обернулась. Ее оружие уничтожения оказалось у Чёрча, и он так внимательно его разглядывал, словно никогда раньше не видел. Она протянула руку.

— Отдай.

Он ничего не ответил. Просто унес биту из комнаты. Эмма с минуту изумленно смотрела ему вслед, а затем выбежала из хозяйской спальни. Он стоял возле своей кровати, все еще разглядывая мини-биту.

— Иди на хер! — закричала она и толкнула его в грудь.

Чёрч не сдвинулся с места, что только ещё больше ее разозлило. Она снова его толкнула, а затем ударила.

— Ты хоть представляешь? Ты?! Представляешь, через что я из-за нее прошла? Что за жизнь она мне устроила? — рыдала Эмма, толкая его и осыпая ударами, осыпая ударами и толкая. — Господи, что за слова она мне говорила. Что она позволяла им со мной делать. Мне просто хотелось уйти на своих условиях. Почему она не могла дать мне уйти?

Эмма отпрянула от него и ударилась спиной о стену рядом с дверью. Девушка закрыла лицо ладонями и закричала. Не могла остановиться. Чудовище уже выбралось на свободу, и она очень сомневалась, что ей удастся спрятать его обратно.