«Здесь так спокойно. Стоит мне лишь скользнуть под воду, и все навсегда останется таким холодным и мерцающим».

Эмма отогнала эту мысль и обернулась.

— Эй, ты не хочешь…, — начала было она, но замолчала, обнаружив, что Чёрч исчез.

Неужели он и впрямь ее бросил? В этом не было ничего странного. То, что он молчал, вовсе не означало, что его ничего не бесило. Держа над водой голову, Эмма пробежала глазами по береговой линии. Затем до нее донесся какой-то шум, и она резко повернулась влево.

В паре метров от причала росла плакучая ива. Она находилась так близко к берегу, что ее ветви касались воды, создавая нечто наподобие укромной лагуны. Рядом с ней Эмма увидела Чёрча, на котором не было ничего, кроме боксеров, и он, не спеша и методично входил в озеро. В его движениях не было и намека на неуклюжесть, и Эмма бы, наверное, очень смутилась, вспомнив свои, но она была слишком увлечена разглядыванием его обалденного тела, чтобы об этом думать.

Дрожа всем телом, она наблюдала за тем, как он идет, и изо всех сил старалась держаться на плаву. Чёрч зашел в озеро по грудь и, видимо, перестав чувствовать под ногами дно, поплыл чем-то вроде неспешного брасса, легко держа над водой голову.

— Я знала, что тебе понравится, — сказала Эмма, когда он, наконец, до нее добрался.

Чёрч ничего не ответил, просто подплыл так близко, что задевал ее ногами, пока они оба удерживались в воде в вертикальном положении.

— Мне нравится холод. Там, где я жила до этого, было довольно влажно. Мне это тоже нравилось.

Она погрузилась ниже и откинула назад голову, от чего вода затекла ей в уши и заглушила звуки вечеринки. Над ней сияла Луна, и Эмма неотрывно смотрела на нее до тех пор, пока под воду не ушло и её лицо. Она не испугалась, обнаружив, что тонет; однако, здорово испугалась, почувствовав, как чья-то рука грубо схватила ее за плечо и резко выдернула на поверхность.

Эмма порывисто втянула в себя воздух и посмотрела на Чёрча. Ее ждал еще один сюрприз — он казался рассерженным.

— Я спросила, умеешь ли плавать ты, — напомнила она ему. — Я не говорила, что у меня это хорошо получается.

У нее устали руки. Как, в прочем, и ноги, — она не привыкла к движениям, необходимым для того, чтобы так долго удерживаться ее на плаву. Было бы так легко просто сдаться и утонуть. Она не сводила глаз с Черча.

Он смотрел на нее с оттенком настороженности, скрывающейся за его пустым взглядом. Чёрч по-прежнему держал ее за плечо, его хватка была такой крепкой, что Эмме стало больно. Не разжимая пальцев, он привлёк ее к себе. Когда он обвил ее своими руками, а их ноги сплелись, она не осмелилась издать ни звука, просто смотрела ему в глаза. Наконец, Эмма сама обхватила его за плечи, и внезапно он стал ее личным буем. Спасательным жилетом, тем единственным, что удерживало ее на плаву.

— Ты очень красивый, —произнесла она, стуча зубами.

Его взгляд опустился на ее губы. Потом Чёрч вздохнул, и она почувствовала, как его руки скользнули по ее спине.

— А ты — нет.

У Чёрча была удивительная манера говорить, не произнося ни единого слова, и произносить слова, ничего не говоря. По какой-то причине, вне зависимости от его выбора, Эмма всегда прекрасно его понимала. От его заявления она улыбнулась.

— Я тебя не боюсь. Я тебя вижу, Чёрч Логан, — прошептала она.

Он закрыл глаза, затем наклонил вперед голову и прислонился лбом к ее лбу.

— Ты меня сломаешь, — прошептал он в ответ.

— ДАВАЙТЕ КУПАТЬСЯ ГОЛЫШОМ! — прогремел над тихим озером чей-то голос, и они оба обернулись в ту сторону.

К озеру примчалась стая пьяных двадцатилетних парней и принялась прыгать с причала в воду. Некоторые из них были в нижнем белье, как Чёрч с Эммой. Некоторые — полностью одетые, а остальные — в чем мать родила. Все они казались шумными, сокрушительными и сумасшедшими.

Лицо Чёрча осталось совершенно бесстрастным, но с его телом всё обстояло совсем иначе. Эмма почувствовала, как напряглись мышцы его плеч. Он тяжело задышал, и его руки крепко сжались вокруг ее тела.

— Думаю, это официально перестало быть забавным, — вздохнула она. — Интересно, моя одежда еще там?

Он резко ее отпустил и размеренным, изящным кролем поплыл обратно к иве. Эмма, как могла, гребла за ним по-собачьи, но к тому времени, когда она нырнула под свесившиеся ветки, Чёрч уже стоял на берегу. Она встала на ноги и, наклонившись, чтобы выпутаться из окружившей её листвы, сделала несколько шагов в том же направлении.

— Ну, тебе хорошо, — усмехнулась она, взглянув на аккуратно сложенную у основания дерева стопку его одежды.

Ее вещи лежали на причале. И чтобы до них добраться, ей придется пройти через толпу пьяных идиотов.

Чёрч стоял к ней спиной перед горкой своей одежды и, взъерошив руками волосы, стряхивал с них воду. Он все эти дни так аккуратно их укладывал, что Эмма и забыла, какие они на самом деле густые и непослушные. Девушка шагнула вперед, и оказалась прямо у него за спиной.

— Тебе больше не нужно меня подвозить, — сказала она ему, прижав к груди руки и пытаясь удержать в теле хоть каплю тепла. — Не нужно делать такие вещи — приходить на вечеринки, залезать в воду — только потому, что я тебя на это толкаю. Я знаю, что с тобой всё в порядке. Ты не должен мне ничего доказывать.

Чёрч резко повернулся и взглянул на нее в своей обычной раздражающей манере — слегка наклонив голову и с каким-то презрением. Как будто рассматривал что-то под микроскопом. Что-то скучное, несколько омерзительное и в целом не заслуживающее его внимания.

«Каждый раз до костей пробирает».

Эмма приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Вообще никак больше к нему не прикасаясь, лишь губами.

Слух о том, как Чёрч избил парня, оказался правдой, поэтому она сочла разумным поверить и другой ходящей о нём сплетне, согласно которой он трахнул ту цыпочку с математики. Так что Эмма не видела ничего плохого в том, что самовольно его поцеловала. Она знала, что другие сочли бы это странным. Стрёмным. Словно она им воспользовалась. Возможно. Стейси бы ахнула. Джош бы нахмурился. Ее мать изошлась бы на говно.

Ей было плевать. В любом случае, она воспользовалась моментом. К черту всех остальных. Она получит свою частичку чего-то великого.

Его рука снова сжала ей плечо. Снова вспыхнула боль. Эмма ахнула, и он впился ей в губы, а его язык проник ей в рот. Другой рукой Чёрч зарылся в ее мокрые волосы у самого основания головы и так сильно потянул, что она вздрогнула.

«Ещё. Я хочу больше. Я хочу всё это».

— Эм? Эмма? Ты здесь? — неожиданно пробился голос Стейси сквозь окутавший мозг Эммы дурман похоти.

Чёрч ее отпустил, и она на ватных ногах попятилась назад. Когда Эмма вновь пришла в себя, он уже стоял к ней спиной и разбирал свою одежду. Какое-то время она смотрела на него, пытаясь понять, что, черт возьми, только что произошло, затем повернулась и вышла из-под густой листвы дерева.

— Здесь, — произнесла она, снова оказавшись на траве. — Я здесь.

Где-то в трёх метрах от нее стояли Стейси с Джошем и наблюдали, как веселятся эти сумасшедшие. Стейси казалась немного задумчивой, словно хотела к ним присоединиться. Джош казался немного бухим, словно хотел посмотреть, как она к ним присоединится.

— Ты что, уже там была? — рассмеялась Стейси, оглядывая бежевый комплект нижнего белья Эммы.

— И хочу заметить, я была там первой, — сообщила она им.

— Жаль, что я это пропустил, — вздохнул Джош.

Еще секунду он простоял на ногах, а затем не удержался и тяжело рухнул на задницу.

— Ну вот, я пропускаю всё веселье, — сказала Стейси.

— С чего ты это взяла? Ты всех их знаешь, иди туда, — стала убеждать её Эмма, разыскивая свои вещи.

Наконец, она их нашла и начала на себя натягивать.

— Да, но я… я не знаю, — замялась Стейси.

Эмма закатила глаза и надела блузку, однако не потрудилась ее застегнуть. Она терпеть не могла такие игры — если ей чего-нибудь хотелось, она шла и делала. Ей не требовалась поддержка или одобрение окружающих, она просто это делала.