— Еб твою мать, Марк, — кричит она на меня, и ее глаза сверкают бешенством.

Я подхожу ближе и жду, пока не слышу его протест:

— Трусливая атака... так недостойно...

— Так чувствуются сто семьдесят пять тысяч, ты, уебок!

Зубы Марианны оскалены, кончик носа красный, она рычит на меня:

— Как ты мог это сделать?! У меня нет чувств к тебе, Марк! Это было всего лишь на один раз! И это после того, что ты мне передал?!

— Я не... Я...

Больной встает на ноги. Его нос выглядит изогнутым и деформированным. Я снова тревожусь, будто нашел и потом испортил спрятанное сокровище; теперь, когда я подправил его лицо, стало легко заметить, что благородный хобот был главным источником его харизмы. Теперь беспорядочные бордовые сгустки капают на железный пол. Его стеклянные глаза до краев заполняются яростью, переключаясь с меня на Марианну:

— О ЧЕМ ВЫ, БЛЯТЬ?

Толпа поклонников искусства на носочках проходит мимо нас напряженно и робко.

Марианна пытается сказать, что я передал ей... Вики... еб твою мать, наверное, я передал Больному хламидию! Пришло время моего бегства.

— Я оставлю вас, влюбленных голубков, наедине, — говорю им, возвращаясь обратно в хаос. Дверь распахивается, чуть не ударив меня в лицо, пока другая группа людей проходит мимо меня, плеща ноги в воде.

В выставочной комнате обеспокоены все, кроме Бегби, которого, кажется, не ебет, что его работы могут быть испорчены. Вода продолжает стекать по стенам, но он стоит с довольной улыбкой, которая была у него раньше после резни в баре или на улице. Из нервного мудилы, который выходит из себя из-за пустяков он превратился в уебана, которого ничего не волнует. Ищу Конрада — только чтобы убедиться, что ожиревший голландский маэстро исчез в лимузине с уродливой моделью, и по трассе М8 едет на гиг. Потом я сваливаю оттуда, направляясь к другому выходу, чтобы не столкнуться с Больным и Марианной. Выбираюсь через уходящие толпы в спокойную ночь и иду в отель. Прохожу мимо Спада, припаркованного на тротуаре. Он развалился на руле и корзине его скутера для инвалидов в глубоком сне. Если я его разбужу сейчас — подвергну его большому риску, так как он попытается поехать домой. Лучше оставить. Я направляюсь по средневековым холмам города в свой отель.

После глубокого, удовлетворительного сна, я просыпаюсь на следующее утро и вижу Конрада в отеле за завтраком с зеленоглазой милашкой. Каждый, кто думает, что богатство и слава не являются афродизиаками, должны посмотреть на эту маленькую красавицу с этим богатеньким уродцем. Я киваю, улыбаюсь им и сажусь один в несколькими столами дальше. Ненавижу буфетный завтрак в отеле, поэтому заказываю себе овсянку с ягодами из меню. Звоню в свой банк в Голландии, проверяю мои финансы на отвратительной смеси голландского и английского, из-за чего меня переключают между несколькими специалистами. Смотрю на Конрада, который покидает девушку трижды во время моего разговора, чтобы наполнить свою тарелку — яйцами, беконом, сосисками, черным пудингом, картофельными лепешками, фасолью, помидорами и выпечкой — шоколадным круассаном — и, почти извращенно, порцией свежих фруктов и йогурта. Потом, пока модель трещит о зависимости, он ест как лошадь, пока я все еще вишу на линии, пытаясь разобраться, как они могут выдать мне мои деньги. Ну, уже больше не мои. Мне не хватает три тысячи и нужно оформить овердрафт, но они дают разрешение на деньги, которые я должен Франко.

Теперь мне нужно пойти в шотландский банк, куда отправили перевод, я быстро говорю Конраду, что у меня неотложное дело, и мы встретимся в отеле через час, чтобы лететь в Амстердам. Банк в самом низу Нью Таун, и нигде нет такси до самого Маунта — а я уже почти пришел. Они выдают мне деньги, пятнадцать тысяч и четыреста двадцать баксов, насчет которых передумал Франко. Поверх тех денег, что я потратил на ебаные головы, которые скоро отправятся в Амстердам. Именно эта маленькая сумма обчистила меня. И для нее Франко отказался дать мне банковскую информацию, требуя выплату наличкой. Я вообще без гроша, единственное ценное, что у меня есть — это квартиры в Амстердаме и Санта-Монике, одну из них мне придется продать. Но Фрэнк Бегби или Джим Фрэнсис, или как он там себя уебок называет сейчас, бросил ебаный вызов и я отвечу.

По моей просьбе я в встречаюсь с ним в кафе возле моста Георга IV. Он уже там, когда прихожу я, в очках, одетый в харингтон, допивает чашку черного кофе. Я сажусь со своим чаем и придвигаю ему конверт через стол.

— Все там: пятнадцать тысяч и четыреста двадцать фунтов стерлингов.

На секунду я подумал, что он просто засмеется, и скажет мне, что издевался надо мной. Но нет.

— Неплохо, — говорит он, пряча деньги в карман и вставая. — Думаю, на этом наши дела закончены, — говорит он, как в плохой мыльной опере. И уебок просто выходит из двери, даже не обернувшись.

Все, что было в моей груди, превращается в камень и ухает вниз. Я чувствую больше, чем предательство. Понимаю, что Франко чувствовал годы назад и почему он хотел, чтобы я это испытал: полное и бесповоротное чувство отказа. Отвержения. Одноразовости. Бесполезности. Я правда думал, что мы были больше, чем это. Но и он тоже, тогда, в его ебанутой манере. Так что мудила победил меня, вышел победителем, когда столкнул меня с пустым уебком, которым я когда-то был, или, наверное, все еще остаюсь. Даже не знаю. Нихуя не знаю.

Кроме осознания того, что у меня не было шансов выйти победителем. Помимо страха, было еще чувство вины: это заебывало меня все эти годы. Франко не проведет ни одной бессонной ночи. Этот мудила не волнуется о других людях. Он такой же психопат, как и раньше, просто другой тип. Не физически жестокий, а холодный эмоционально. Бедная Мелани перешла дорогу медведю. По крайней мере, я закончил с ним. И полностью выебал себя в процессе, но закончил с уебком, окончательно.

Я сижу совершенно опустошенный, но наконец-то свободный, и проверяю е-мейлы в телефоне. Одно от подруги Вики, Уиллоу...

[email protected]

[email protected]

Subject: Vicky

Привет, Марк,

это Уиллоу, подруга Вики. Если ты помнишь, мы пару раз встречались в Лос-Анджелесе. Хочу сказать, что Вики переживает сейчас тяжелые времена. Я не знаю, может ты слышал, но на прошлой неделе ее сестра разбилась в автокатастрофе в Дубае. Вики сейчас в Англии, похороны послезавтра в Солсбери. Я знаю, что вы расстались, но не знаю из-за чего. Она очень скучает по тебе, и я знаю, что будет благодарна, если ты свяжешься с ней в это очень сложное для нее время.

Надеюсь, ты не думаешь, что это самонадеянно или неуместно связываться с тобой вот так вот.

Надеюсь, у тебя все хорошо. Мэтт передает привет, он послушал тебя и начал учиться на сценариста.

Всего хорошего,

Уиллоу.

Всемогущий ебаный Иисус...

Я звоню Конраду, ссылаясь на личную ситуацию. Он груб, но, увы, ему придется одному лететь обратно в Амстердам. Я бронирую рейс до Бристоля и билет на поезд до Солсбери.

Работа окончена — разбогатевший и удовлетворенный Джим Фрэнсис позволяет себе расслабиться и насладиться своим первым полетом в первом классе. Конечно, они балуют тебя. Теперь будет сложно вернуться в эконом-класс. Он отказывается от бесплатного алкоголя, предложенного улыбчивой стюардессой. Думает о том, как бесплатный алкоголь может превратить любую ситуацию в вероятную кровавую баню. Опухший и красный, как помидор, бизнесмен сидит перед ним, неприятный и важный, требовательный к стюардессам. Лицо, которое треснет от одного удара. И эти белые коронки на зубах легко выпадут от хорошего хука в челюсть. Может быть, заточка, как дирижерская палочка, запиханная в пятнистую шею, выпьет шок из выпученных глаз, пока кровь из сонной артерии будет обильно бить струей по всей кабине. Крики и вопли паники, оркестр Джима Фрэнсиса, нет, Фрэнсиса Бегби, оценил бы такие дела.