До брака я знала любовь, как зыбкую разновидность счастья. Будучи замужем, я поняла, что брак – это список вакансий. По желанию стань режиссёром, продюсером, воспитателем, банкиром, шеф-поваром, гувернанткой, мойщиком окон, кем хочешь… и я заняла часть вакансий, не рассчитав силы.

Возложив воз обязанностей на себя, я ждала помощи от мужа, мечтала услышать одобрение. Упиваясь самопожертвованием и ощущением, что в меня верят, я не заметила, как пролетели годы. Сменяя сезоны, изменились привычки, желания, мечты и характер. Каждый год оставил возрастные отметины морщинками и сединой.

С появлением дочек Катерины и Дашки увеличились заботы, и каждый прожитый день привносил немало хаоса в семейные отношения. В трудностях мы, незримо, теряли свое я.

Жизнь мужчин была проще, так мне казалось. Склонность к нарциссизму сильного пола раздражала меня, как быка красная ткань. Уязвленное самолюбие вызывало зависть к тому, как мужики с достоинством стареют. Ни одна женщина не осудит их за пивной живот, поседевший волос и индифферентность.

У женщин жизнь сложнее. Стоит появиться морщинке, как жизнь превращается в трагедию вселенского масштаба.

Для меня трудные времена с внешностью наступили, когда родилась Катюша – первый ребёнок. Суеверия, что нельзя стричься при беременности и окрашивать волосы, превратили причёску в неопрятный пучок.

Неумение обращаться с малюткой выбило из колеи. Следить за внешностью не получалось и я походила на запущенный сад.

Жизнь принадлежала дочке, пока я кормила грудью. Все реже я слышала от мужа сравнения с цветком и стройной ланью, в небытие ушли оргазм и страсть. От беременности фигура потеряла форму. Незавидная внешность портила настроение. По утрам я вполне соответствовала стойкому определению «упала с сеновала, тормозила головой». По причине набранных килограммов одежда не налезала. Шутка ли плюс двадцать килограмм. Для шмоток катастрофически не хватало денег. Рядиться в мамины устаревшие наряды, хотя и дорогие, стало обыденной привычкой.

Одежда оказалась не главным злом в проблеме отношений.

Адам не спешил домой. Задерживаясь на работе, превратился в трудоголика. Все реже я слышала комплименты; поцелуи сократились до катастрофического минимума. Хорошо, если муж не ходил налево, пока я была в декретном отпуске.

Разрушительная ревность добавила, домохозяйке, психологических причуд, изменив восприятие действительности и отношение к супругу. Как результат – неудовлетворённость жизнью.

Спустя годы мы преодолели трудности на пути к счастью. Сложности семейного бытия остались позади.

И снова! Разлад! Душевная боль, незаживающая кровоточащая рана, с каждой каплей укорачивала жизнь. Получив удар в сердце, когда невозможно вздохнуть, я умирала. Остался один путь – жить с болью, пока врач не удалит причину.

Где же тот доктор, который спасёт от гноящейся раны? Я, как могла, держалась из последних сил.

Грустные воспоминания заполнили пустоту, а множественные хочу! смягчили боль.

Хочется счастья на двоих, поровну каждому, мне и Адаму.

Хочу! Вернуться в юность, ощутить её задор. Заблудиться в осеннем лесу. Найти путь к счастью. Радоваться. Путешествовать с песнями у костра. Драться подушками, хохоча до изнеможения, а затем мучительно выбирать из волос пух. Танцевать до упада под «Bony M». Засыпать в обнимку с игрушкой. Нежиться в постели. Щеголять в яркой рубашке. Ловить влюблённые взгляды. Согреться от чая с корицей и ванилью.

Хочу! Букет из жёлтых тюльпанов. Смотреть фильм и хрустеть попкорном. Хочу понимать без слов. Слышать одну правду.

Хочу! Шарф на озябшие плечи. Спрятаться в мыльном пузыре и, лопнув его изнутри, приобрести свободу.

Хочу! Лёгкой усталости от работы. Свободного времени для игр с детьми. Искренних отношений с мужем.

Хочу! Поцелуев до обморока, слёз от счастья, любимого рядом.

Мечты бессовестно пьянили, время пролетело со скоростью шин, вот так бы и ехала до остановки «Счастье».

Высотный дом встретил тёмными окнами, за которыми прекратило биться сердце семьи. Я съёжилась от жуткой мысли. По стенам дома гуляла чёрная бесовская тень. Заглядывая в окна, словно сторожил, она следила за жителями. Во мраке ночи двор не подавал признаков жизни. Сердце трепетало, отчаянно призывая на помощь «Скорую», чтобы реанимировать застывшее в коме пространство.

Разряд! Ещё разряд! И тысячи вольт прямо в сердце, чтобы забилось. Есть дыхание! И потекла бы по этажам жизнь, зажигая в окнах каждой семьи свет. «Ура!» Жизнь спасена, она бьётся в артериях ключом.

Пелена радости спала, обнажив печальную действительность. Мной двигал стандартный набор условных рефлексов.

Подъезд, лифт, дверь, холодильник, кефир, диван, телевизор. А на одном из каналов ток-шоу со скандалом, как будто в жизни мало склок.

Скучно жить?

Включи «ящик» и наслаждайся бреднями.

Участник был знаменит. Проявляя несдержанность при взятии интервью, он пустил в ход руки, поколотив неопытную журналистку.

Спор оппонентов походил на лай собак. Каждый гавкал свою партию, стараясь перегавкать всех и каждого.

И чему такие шоу учат новое поколение? Ведущий бегал, будто рефери по рингу, подсовывая микрофон под нос каждому выступающему.

В студии выказывали недовольство звездой. Шоу подходило к концу, но разгоревшиеся страсти не утихали.

Наголо бритый, уверенный в собственной неотразимости качок, размахивая кулаками, словно кувалдами, прорвался к герою и пробасил:

– Набить бы в честной драке твоё гламурное рыло! – быстро остановленный прямо по центру студии секьюрити, такими же качками, как и он, был с трудом усажен на место.

С места вскочила дамочка в строгом чёрном костюме и призывно, ровно вождь пролетариата, плотно сжатой ладонью резала ребром пространство и кричала:

– Надеть в телогрейку его и на лесоповал, по уши зажравшийся! Сидит, нюни пускает перед телекамерой! А когда бил, о чем думал? – ряды одобрительно зашумели.

Болезненный щуплый блондин вырвал микрофон:

– Только чмо может избить женщину! – видно было, что истощённый мужчина женщин не бил, скорее они прикладывали руку к его телу.

Люди, не дожидаясь микрофона, орали наперебой, создав гулкое волнение в студии.

– Ты психопат! Не зря отсиживался в психушке, – возмущался юный очкарик.

– Он король! Ему нет равных по таланту в мире шоу-бизнеса. Все вы завидуете ему. Он затмил всех. А вы топчете его имя и раздуваете скандал. Кстати, кроме синяка на ноге, больше следов избиения не видно, – брызгала слюной взлохмаченная фанатка, лет шестидесяти, видать влюблённая по уши в кумира.

Ведущий подсунул микрофон девушке с пышными формами. Выступление походило на саморекламу. Она привлекла внимание не только рядом сидящих и смотрящих телевизор мужчин, а может даже и самого певца.

– Вспомните историю с Майклом Джексоном. Было расследование и тянулось годы. Король сам разберется, как ему жить в обществе. Никто не поможет.

Женись, и я рожу тебе пару красавцев, как ты. Я готова пожертвовать телом ради семьи, – зал не отрывая взгляда от эффектной дамы, завыл у-у, артист смутился и промолчал.

Женщины рьяно защищали драчуна. Видимо сами не раз получали от мужей и прощали побои.

Шоу злило, распущенность звёзды возмущала до глубины души.

Даже если это пиар, то весьма неудачный.

Власть королей осталась в истории. Двадцать первый век не даёт права распускать руки королям с надуманными регалиями. Более великих людей судили и привлекали к ответственности.

Какое счастье, что мне достался лучший из мужчин. Адам даже не мыслил поднять руку на женщину.

Нельзя терять такую любовь! Не слишком ли пауза затянулась?

В телешоу дебаты продолжились.

– Знаете истину, – «не судите, да не судимы будете!» – рявкнул кто-то, не дожидаясь микрофона.

Склока напомнила анекдот:

Хлорка убивает всех известных микробов,

А остальные тупо живут без своих кумиров.