– Ничего смешного, – трёт нос Олег. – Но всё равно, согласись, девочка что надо!

Он всё же показывает кубинке знак пальцами, который означает «Всё окей!» Но тут лицо Олега будто судорогой сводит. Он опускает голову вниз и, развернув Владимира за локоть, ведёт его прочь от бара:

– Атас, Володя. Сапрунец на подходе.

– Где?

Олег и Владимир под руку не спеша идут по пляжу к своим лежакам.

– Тебе не показалось?

– Ложись и голову больше сегодня не поднимай! Вот кому лучше на глаза не попадаться. Опасный тип! Вроде бы к нам никакого отношения не имеет. Но постоянно около нас, переводчиков, вертится. Как будто его кто направляет. Выслеживает, вынюхивает.

Олег и Владимир ложатся на лежаки. Из-за бара выходит лысоватый полненький человек в массивных солнцезащитных очках и осматривает окрестность.

На берегу кубинский парень надевает на одну ногу ласт. В руках у него большой ящик со стеклянным дном. Он заходит в воду и опускает руками в воду ящик, притапливая его наполовину. Потом в этот ящик опускает и свою голову. Двигая ногой с ластом, размывает песок под днищем ящика и осматривает дно, пытаясь найти потерянные купающимися драгоценности….

В одно воскресенье Мария оказалась занята домашними делами, и Владимир договорился прийти в гостиницу к Дымоховскому, чтобы посмотреть отель, покупаться вместе в бассейне, погулять по Гаване, обсудить волнующие его любовные вопросы, так сказать, просто расслабиться и развлечься. Он шел в отель «Сьерра Маэстра» по дорожке, обсаженной пальмами, с правой стороны отеля. Одновременно с ним, только с левой стороны отеля, к отелю направлялась негритянка. Высокая, стройная, статная, в черных длинных сапогах-ботфортах, в черных капроновых чулках, в короткой черной кожаной юбке, в тоже черной узорчатой кофточке, сквозь которую просвечивал черный лиф на черной коже. Черные ее смоляные волосы, блестя в солнечных лучах, развивались на ветру. В туфлях, тоже черных, на высоких каблуках она грациозно, плавно, мягко, но четко чеканя шаг, шла по тротуарной плитке, не обращая внимания на восторженные взгляды в ее сторону мужчин и презрительные – женщин. Ее длинные ногти были покрыты лаком темно красного цвета, карие глаза с красными прожилками отражали солнце. Ее губы в ярко красной помаде вызывающе притягивали к себе взгляды прохожих. В ушах у нее были серьги из какого-то черного камня. Нефрита? Прямо черная пантера! Негритянка, грациозно поводя бедрами, ни на кого не реагируя, целеустремленно и привычно шла к входу в отель. И у самого входа, у раздвижных дверей, Владимир и негритянка чуть было не столкнулись лбами, так как каждый был погружен в свои мысли и не глазел по сторонам. При входе Ершов ее, конечно, пропустил вперед. Швейцары отскочили от них в разные стороны.

В отеле было четыре лифта в глубине холла. Два справа и два слева. Негритянка пошла к тем, что были слева. Владимир автоматически пошел за ней и за запахом пряного дорого парфюма, который исходил от молодого тела девицы. Дверь лифта открылась. Они вошли в лифт. Все стены и потолок лифта были зеркальными. Кроме, естественно, пола. Редкость для нас, русских. Это в 60-ые годы прошлого века-то. Владимир мог теперь лицезреть свою попутчицу во всех деталях и подробностях со всех сторон. Он подумал, на какую кнопку она надавит. И не спешил нажимать кнопку своего этажа. Она собралась нажимать на кнопку девятого этажа и вопросительно на меня взглянула. Владимир кивнул ей и сказал:

– Какое совпадение!

Из лифта один длиннющий коридор вел налево, другой – направо. Она пошла налево. И Ершову тоже, как объяснял ему Дымоховский, надо было идти налево. Владимир пошел за ней и сказал:

– Какое совпадение!

Негритянка тревожно оглянулась. Никого. И тишина. Только раздаются гулкие наши с ней шаги. Он прижала к себе свою сумочку и ускорила шаг. Я тоже ускорил. Коридор снова раздваивался. Она повернула направо. И Владимир за ней. И сказал:

– Какое совпадение! – Я уже и сам удивляясь такому совпадению все больше и больше.

Они подошли к концу коридора, в котором были две двери в номера. Она остановилась у правой двери. И Владимир тоже – у правой! С номером 732. Они стояли напротив друг друга, смотрели друг на друга и ждали, кто первый нажмет кнопку звонка. Негритянка не выдержала и нервно нажала первой.

Дверь им открыл худощавый, среднего роста парень, не красавец, но какой-то такой…. В общем, смазливый, хотя и не слащавый. Я его сразу узнал. Это был турбинист с электростанции «Мариэль», где он работал ремонтником. Звали его Романом. Владимир с ним и его товарищами как-то познакомился в городе, где те гуляли группой.

Роман ошарашенно посмотрел на них обоих. Негритянка, не спрашивая разрешения, отстранив Романа от двери плечом, уверенно молча вошла в холл. Привычно села в кожаное кресло, бросив на стол сумочку на большой стол из прозрачного толстого стекла на чугунных ножках. И пока мужики, онемев, стояли у двери, разинув рты, закурила, глядя в огромное окно во всю стену, сквозь которое можно было видеть море до горизонта и волны, разбивающиеся о парапет внизу и о прибрежные скалы.

– Я к твоему соседу, – сказал Владимир Роману, – Мы с ним договорились о встрече в 12, – Ершов посмотрел на часы.

– А его нет.

– Как так?

– Ушел полчаса назад. Ничего мне не сказал. Забыл, наверно,

Владимир озадаченно почесал за ухом:

– Жаль. Столько отмахал в пекло сюда из другой части города. Скажи, что я к нему заходил.

– Передам.

Владимир бросил взгляд на негритянку и ушёл, закрыв за собой дверь. И пошел медленно в задумчивости, решая, куда ему теперь направить свои стопы. Не успел он пройти и половину длинного коридора, как услыхал за собой шум бегущего человека. Его нагнал, запыхавшийся Роман.

– Ты, старина, того…. В общем, не говори никому, что здесь видел. Пожалуйста, прошу, – заикаясь, произнес он, отдуваясь.

– Будь спок! Ничего никому не скажу. Слово! Кремень! – ответил Владимир, зная, чем это Роману могло бы грозить, и пошел к лифту.

– Спасибо!

Позже я случайно узнал, что этот невзрачный, но смазливый парень, работяга, труженик Ромка, пользовался колоссальным успехом у женщин. И у советских жен в Союзе, и на Кубе, и у наших холостячек на Кубе, работающих по контракту, и у кубинок. Что могло быть общего, например, между такой негритянкой и им, простым монтажником-ремонтником из Новомосковска? Любовь? Секс? Бизнес? Чем такой простой русский парень, худобинушка и никакой не мачо, привлек к себе внимание такой женщины? Такой местной пантеры? Совсем ему не по статусу. И языком испанским он не владел. Может и владел своим языком в совершенстве, но только не разговорным…. Плюгавенький такой, ничем не выдающийся парень, правда, вежливый, не пьющий, но, видимо, было в нем что-то такое, нам всем на зависть, что притягивало к нему женщин, как мух на мед. Что женщин к таким молодцам тянет? Чем он всех их брал? Не нашел Владимир тогда ответа на этот вопрос. Вот такая загадка истории…

После прогулки по проспекту Ведадо, посмотрев в кинотеатре «Яра» фильм с участием Алена Делона, провожает Марию. Они подходят к её дому, входят во внутренний дворик.

– Вот и пришли, – вздыхает Владимир, обмахиваясь газетой «Грамма».

– Что же теперь будет, Володя? – Мария показывает газету. – Война? Мы всё время живём в постоянном напряжении. Эта проклятая блокада, а теперь вот и этот теракт. Уничтожение нашего самолёта. Что дальше будет? Я очень боюсь. Снова эти американские агрессоры на нас нападут? Тогда весь народ поднимется. Мы свою свободу и независимость им не отдадим.

– Не бойся. Не будет никакой войны. И на Кубу мы не дадим никому напасть. У нас такая техника! Со мной ничего и никого не бойся. Мы сотрём любого с лица земли в один миг, если что.

– К чёрту этих американцев! Давай поговорим на другую тему. А купаться вы ездите?

– И купаться ездим, и моемся каждый день. Всё как у людей. Почти каждое воскресенье ездим.

– И моетесь? – смеётся Мария. – Вот уж не думала! Это ж так здорово, что вы такие чистоплотные. И на пляж ездите? А куда именно?