Неудивительно - каждый из туземцев еле доставал мне до плеча.

   - Тaви окoрайгуа! Гуaта! - после повторного властного жеста копьеносцы решительно направились ко мне.

   "Ну, нет, ребята, мы так не договаривались!"- я с трудом увернулся от одного копья, но пропустил удар второго. На мое счастье наконечник, порвав рубашку, наткнулся на пряжку ремня и ушел в сторону. Воины в недоумении воззрились на изменившее им оружие, в их мыслях, внезапно ставших доступными мне, читалась какая-то воистину детская обида: "Как могло их зачарованное, бьющее без промаха оружие не найти цель?"

   Терять время и размышлять, что все это значит, явно не стоило. Говорят, в минуты опасности время спрессовывается до такой степени, что мозг не успевает руководить движениями тела. Не знаю как у других, а у меня в этот раз был именно такой случай. Тело действовало само, а разум лишь бесстрастно фиксировал все происходящее, даже не делая попытки вмешаться.

   Шаг вперед и прямой в челюсть тому копьеносцу, который едва не нанизал меня на свой "вертел". Хруст позвонков и противник валится, как подкошенный, на каменистый склон. Второй судорожно пытается отскочить и снова ткнуть меня, но теперь я настороже - правой рукой ("Блин, а первому я, кажется, от всей души врезал, вон, как костяшки пальцев ноют") отбиваю копье в сторону. Он чуток наклоняется вперед и пропускает удар левой. Точнее, удара как такового не получалось, я просто отмахнулся рукой, стремясь выиграть время, но получилось на удивление удачно: моя отмашка тыльной стороной руки с браслетом часов пришлась аккурат ему в висок. В столкновении с височной костью явное преимущество оказалось на стороне моих противоударных "ходиков" - еще один противник повалился на землю, обливаясь кровью. Нельзя было давать врагу опомниться и я, подхватив копье одного из поверженных воинов, устремился к предводителю, натравившему на меня своих шестерок.

   Было видно, как он потрясен исходом столкновения, но вместе с тем сохраняет присутствие духа. Его руки быстро двигались, выводя сложнейшую вязь строго определенных пассов, с губ срывались негромкие, совершенно непонятные мне слова, а камень на лбу в такт им разгорался все больше и больше.

   Я не успел преодолеть и половины расстояния между нами, как он торжествующе поднял руки к небу и расхохотался: "Да будешь ты лежать презренной ползучей тварью у моих ног!!!"

   Едва успел мой разум уловить эту его мысль, как зловеще-багровая молния вырвалась из камня и ударила мне в глаза, окончательно погружая во тьму.

   Пришел в себя я нескоро. Все тело затекло и местами изрядно побаливало. К своему удивлению я лежал на траве совершенно голый, невдалеке горкой высилась куча моей одежды. С трудом поднявшись на ноги и чувствуя во всем теле странную тяжесть, я постарался оглядеться и вспомнить, что именно произошло. Дуновение прохладного ветра прогнало головную боль и картина произошедшего начала мало-помалу восстанавливаться.

   "Так, похоже, столкновение закончилось в мою пользу. Несколько тел недвижно лежат вблизи от дороги. А где основной? Может я его серьезно приложил и он решил не испытывать судьбу и сделал ноги? Тогда надо убираться отсюда побыстрее, вдруг он решит возвернуться с подмогой и отомстить? Но сначала одеться и собрать все, что можно использовать. Судя по странному оттенку листвы деревьев и травы, меня занесло в какой-то совсем чужой мир и любая самая незначительная мелочь в такой непростой ситуации может пригодиться."

   Не прекращая размышлять подобным образом, я быстро натянул одежду, невольно поморщившись, когда затягивал ремень джинсов. Немудрено - на левом боку красовался обширный сине-багровый синяк, размером в треть живота. "Достал-таки меня, зараза!", - от пинка лежащий труп уберегла только мысль о босых ногах. Кроссовки почему-то лежали в стороне от одежды, там, где осталась клетчатая сумка и злополучный ноутбук - виновник всех этих безобразий. Подобрав копье - мало ли кто еще может появиться, чтобы не встретить новую опасность совсем безоружным, я отправился к сумке, валявшейся в десятке шагов. По пути я ткнул в каждого из воинов, но ни один не подавал признаков жизни. "Да, кто виноват, и что делать? Опять эти вечные вопросы..."

   От размышлений меня оторвало негромкое поскуливание, доносившееся откуда-то слева, от густых кустов, подступавших совсем близко к проселочной дороге, на которой и разыгралась стычка. Я как был полубосой, в одном незашнурованном кроссовке, ринулся на звук. Там обнаружился тот самый мальчонка, глядящий на меня совершенно круглыми от ужаса глазами. При моем приближении он судорожно попытался вжаться в стену колючего кустарника, а когда из этой затеи ничего не вышло - что-то быстро, захлебываясь словами залопотал. Конечно, я не понял ни слова, да и вообще из всего этого потока удалось вычленить только "гyаcу aнья", как он, похоже, называл меня.

   Каждому, кто когда-либо приводил в чувство бьющегося в истерике ребенка, известно насколько это непростая задача. А если прибавить к этому, что мы с ним не понимаем ни одного произнесенного другим слова, да вдобавок он чем-то смертельно напуган, то задача становится практически неразрешимой. Я попытался было настроиться и попробовать воспринять его мысли (ведь удалось же мне "слышать" мысли взрослых воинов в начале схватки), но тут меня снова постигла неудача. Нет, "прикоснуться" к его сознанию мне удалось, что не могло не радовать, но образы в детской головенке мелькали с такой быстротой и так беспорядочно, что вычленить хоть чего-либо полезное в этой мешанине не представлялось возможным. Промучившись в бесплодных попытках установить хоть какой-либо контакт минут десять и изрядно вспотев, я совсем уж было решил плюнуть и оставить мальчишку в покое. Однако, когда в поисках носового платка я нащупал в кармане связку ключей на цепочке, то мои рассуждения приняли совсем другой оборот. А что если попробовать гипноз? Ведь мне даже не нужно заставлять его что-то делать. Вполне достаточно будет успокоить пацана, ввести в транс и хоть немного упорядочить его мысли, а дальше будет видно.

   Когда у него перед глазами размеренно закачалась круглая блестяшка мальчик сначала испуганно застыл, а потом, подстегиваемый моими ментальными командами, стал медленно поворачивать голову в такт ее движениям. Наконец-то появилась возможность хоть немного разобраться в страшной путанице его мыслей. Сначала я попытался "транслировать" ему свои "картинки", и с радостью убедился, что он их неплохо воспринимает. Каждая картинка с моей стороны вызывала с десяток различных ассоциаций в ответ. Следующим шагом стала мысленная просьба восстановить в памяти события сегодняшнего дня, что он добросовестно попытался сделать. Честно говоря, я никак не ожидал, что "увиденное" приведет меня в такой шок.