А ячменные помои

  Грустно тянет братия...

  - Ты знаешь латынь? Откуда?- монах даже задохнулся от изумления.

  - Да уж не раз приходилось иметь дело со служителями Распятого. Однако, скоро тут станет слишком жарко. Как бы тебе не попортили шкуру, Каменный Волк! Прощай,- последний раз мелькнул в проеме крылом неведомой птицы плащ, и удивительный странник растворился в грозовой ночи, что неистово швыряла на размокшую землю потоки воды.

  А монах так и продолжал в недоумении стоять у распахнутой двери, вглядываясь в темноту, которую изредка озаряли далекие вспышки молний. Продолжал стоять до тех пор, пока вечерний покой усадьбы не прорезал отчаянный женский крик:

  - Горим!!!

  ***

  - Глядите, глядите, факелы! Нас ищут! - едва-едва половина растерянных и перепуганных спутников Торкеля собралась на лесной поляне, в полулиге от полыхающего жарким пламенем Карльэпита.

  Одного упоминания имени Магнуса Датского и участи Блот-Свена, последнего языческого конунга свеев, заживо сожженного в пиршественной зале со всей своей дружиной, хватило, чтобы все - и обитатели усадьбы, и пришлые гости во главе с Рагнвальдом - в панике ринулись, куда глаза глядят. И вот только теперь немного опомнившиеся беглецы начали с трудом приходить в себя, обретая возможность хоть сколько-нибудь критично воспринимать окружающее.

  - А вдруг это и впрямь даны Магнуса? - фру Асдис, единственная женщина среди дюжины вооруженных мужчин, не смогла сдержать испуганного восклицания и в ужасе уставилась на конунга.- Они же всех перебьют!

  - Не пугайся, омела злата,- Торкель успокаивающе погладил ее по полной руке, и сорокалетняя женщина, всхлипнув, как маленькая девочка, со слезами уткнулась в широкую грудь хевдинга, единственного, кто сохранял какое-никакое самообладание посреди этой ужасной ночи.- В такой кромешной тьме нас даже с собаками не найдут.

  Пойдемте, укроемся на холме у дороги. Под тамошними елями не страшен дождь, да и оборониться от врагов там будет полегче. Что скажешь, конунг?

  - Идем,- Рагнвальд мрачно кивнул головой, и спустя несколько минут небольшой отряд уже располагался в относительной сухости под зелеными лапами колючих великанов. Но не успели мужчины нарубить достаточно лапника для обустройства ночлега, как Асдис снова негромко вскрикнула:

  - О, господи Иисусе, они уже совсем близко!

  Спустя мгновение взорам залегших на холме предстал конный отряд, во главе которого мелькнул на мгновение всадник в знакомом синем плаще, только вместо войлочной шапки на нем был глухой шлем, полностью скрывший лицо.

  - Тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят,- до закаменевшего от ужаса Вульфстана донесся сдавленный шепот Торкеля.- И все как один из семей сторонников Блот-Свена, о которых уже столько лет ни слуху ни духу... Вон же родовой узор Эскилей, который ни с каким другим не спутаешь.

  - Так что же, это все мертвецы? - монах еле сумел поднять руку, творя крестное знамение.- Свят, свят... Господи Иисусе... Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли...

  - Молись, не молись, не поможет,- мрачный Торкель проверил, насколько легко выходит меч из ножен.- От Дикой Охоты нет спасения.

  - Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки,- Вульфстан закончил горячую молитву и поднял на хевдинга недоумевающие глаза,- тогда, выходит, в синем плаще был...

  - Ну, да, Отец Битв,- согласно кивнул здоровяк,- тот самый, от которого отрекся Инге Старый за себя и за весь свой род тридцать восемь лет назад. Вот и пришел час расплаты. И вправду для богов прошло всего лишь мгновение...

  - Не верю! Сила Одноглазого кончилась, - Рагнвальд, слышавший их шепот, вскочил, вздымая кулак с нагрудным распятием. - Святой крест защитит нас, как он защитил моего отца, уничтожившего Рощу Уппсалы...

  - Погляди на меня, старик, я плюю тебе в лицо!- лица всадников повернулись к беснующемуся конунгу, но он продолжал выкрикивать проклятия, казалось, уверовав в свою неуязвимость перед силами древних Богов Гёталанда.

  Но вот едущий впереди всадник повернулся, медленным движением снял свой древний шлем и...

  Ужасающий грохот разодрал черные небеса, и холм исчез в огненной вспышке...

  ***

  - Лежите, лежите, святой отец,- молодой парень заботливо накрыл монаха меховым одеялом,- вам еще рано вставать.

  - А где я? Сколько времени прошло?- слабость накатывала волнами, но Вульфстан, приподнявшись на лавке, стиснул зубами большой палец левой руки, чтобы снова не провалиться в беспамятство.- Где конунг Рагнвальд? И где все мои спутники?

  - В Фальчёпинге, мой господин, - деревянная кружка с подогретым травяным настоем перекочевала в правую руку больного.- Уже скоро десять дней. А конунга, от страха так и не смогшего взять оружие, уже затворили в здешнем кургане.

  - А остальные?

  - Так больше никого и не нашли. Кроме умершего плохой смертью Рагнвальда. Говорят...

  - Кто говорит? - священник сделал большой глоток лечебного питья и требовательным взором уткнулся в собеседника. - Ну, люди говорят... Точнее, пересказывают слова Снорри Хельгерсена, скальда, совсем недавно уехавшего на полночь, в Тиведан. Дескать, Отец Битв, наконец, стребовал с рода Стенкилей последний отложенный платеж...