И вот теперь – опять. Так мучительно, так сладко.

Рассказать ему?

Повернув голову, она взглянула на Константина. Шторы были раздвинуты, балконная дверь открыта, с улицы в номер вливалась ночная свежесть вместе с ароматом цветов. Оттуда же проникал свет звезд и уличных фонарей. Константин лежал на спине, без подушки, его заостренный профиль как нельзя лучше отвечал созданному ее воображением образу знатного пленника.

– Значит, фантазировать допустимо, – задумчиво протянула Алина, все еще сомневаясь.

– Я бы сказал, необходимо, – отозвался Константин, приоткрыв глаза. – Именно фантазия делает сексуальные отношения возможными. Не только наши с тобой отношения, но в принципе отношения между мужчиной и женщиной.

– Надо же, а я привыкла думать, что фантазируя во время секса, я пренебрегаю партнером. Люблю не живого человека, а собственную фантазию…

– Контакт в «реальным» партнером – партнером из плоти и крови – по сути своей травматичен. Чрезмерная близость Другого разрушает человеческое существо. Я не раз в этом убеждался.

– Что? – Алина озадаченно нахмурилась. – Близость разрушает?

– Чрезмерная.

– А где проходит грань?

Он немного подумал.

– Ну вот представь, что мы с тобой в этой постели целые сутки. Ладно, не в постели… в этой комнате. Ходим взад-вперед, – он повел рукой, иллюстрируя свою мысль, – зеваем, чихаем, переодеваемся, курим, чешемся, принимаем нелепые позы – все друг у друга на глазах.

– О, нет, нет! – Со смехом, маскирующим неловкость, она легонько ударила его по плечу. – Я поняла.

– Это был бы ад.

– Согласна.

– Теперь подумай о двух телах, соединившихся в сексуальном акте. Взгляни на них со стороны. На то, как они дергаются, извиваются, потеют…

– Фу, прекрати.

– …совершают идиотские однообразные движения…

– Ты провокатор!

– …издают бессмысленные звуки. Тебе не случалось, даже будучи участником этого действа, вдруг словно бы выпасть из круга и задаться вопросом «что я здесь делаю?..»

– Случалось. – Алина оборвала смех. – Это оно и есть?

– Травма, которую наносит чрезмерная близость, да. Но когда (и если) ты ставишь между собой и партнером свою фантазию, она защищает вас обоих. Создает дистанцию, пространство для свободного дыхания.

– Годится любая фантазия? Или…

– Полноценные любовные отношения у мужчины могут быть только с женщиной, которая соответствует формуле его желания, сформировавшемуся в подростковом возрасте импринту, а у женщины – только с тем мужчиной, о котором она, подобно героине фильма «Секс в большом городе», может сказать, что это мужчина ее мечты. Или персонаж, хотя бы отдаленно его напоминающий. – Константин устроился поудобнее и опять закрыл глаза. – У тебя есть мужчина мечты?

– Я думала, что нет, но оказывается… я просто забыла. А сейчас вспомнила. У меня есть мужчина мечты. То есть был.

– Так был или есть?

Она коснулась его щеки.

– Послушай. Я мечтала о мужчине, который был бы сильным, но не боялся иногда показывать слабость, был бы твердым, но умел время от времени проявлять мягкость. Чтобы в нем сочетались отвага и хитрость, дерзость и страсть. Наверное, все девушки в определенном возрасте мечтают о подобном герое.

– В любом возрасте, – пробормотал Константин.

– Что? – Она рассмеялась, слегка уязвленная. – Может, ты и прав. – Нахмурилась. – Мысли об этом вызывали у меня приятное волнение, при каждом удобном случае я возвращалась к ним. Особенно перед сном, лежа в темноте с закрытыми глазами. Я видела себя правительницей великой, могучей державы Матанг, перед которой трепещут все соседние государства, а его – главой корикийской делегации, прибывшей на переговоры в связи с непрекращающимися беспорядками на северной границе. Вот он стоит посреди зала для правительственных собраний – высокий, подтянутый, стройный. Безупречная осанка выдает прирожденного воина, прямой внимательный взгляд свидетельствует о мужестве и хладнокровии. Впрочем, о мужестве этого человека мы все – я и мои люди, – уже достаточно наслышаны. Дважды он спасал своего государя от верной смерти, второй раз буквально прикрыв собственным телом. Меч врага вошел между ребер и чуть было не лишил жизни его самого. После этой битвы Карстен, советник и фаворит Брессала Справедливого, почти двадцать лун пролежал в постели.

– Продолжай, – шепотом попросил Константин, когда пауза чересчур затянулась.

У нее вырвался короткий вздох.

– Мне немного неловко, но если ты настаиваешь…

– Я прошу, Алина. Пожалуйста.

– Северная провинция Кхаттанам изначально принадлежала Корикии, но во времена моего отца отошла к Матангу. Точнее, была захвачена им. С тех пор там регулярно вспыхивали восстания, и у нас были все основания полагать, что финансировал их лорд Ройг. Не он один, конечно, но его вклад был весьма значительным. И вот теперь он лично прибыл в Матанг, чтобы попытаться решить проблему мирным путем. Никто не верил, что это возможно. Слово «война» давно уже было у всех на устах.

– Как прошли переговоры?

– Я сидела на троне, окруженном фигурами грифонов и установленном на возвышении, так что всем желающим поцеловать край моего плаща приходилось подниматься по трем ступеням. На мне были узкие брюки из тонкой коричневой замши, короткий приталенный замшевый жакет и высокие изящные сапоги на каблуке. Из украшений я носила только браслет из черненого серебра с рубинами, поскольку считала себя воином, метко стреляла, отлично ездила верхом и владела приемами рукопашного боя. Пышные наряды придворных дам раздражали меня. Особо приближенные дамы копировали мои скромные и элегантные одеяния.

– Превосходно, – чуть слышно промолвил Константин.

– Ни лорд Ройг, ни другие члены делегации не обнаружили ни малейшего желания приложиться к моему плащу. Карстен учтиво поклонился, как мог бы поклониться любой даме, и только. Глядя на его смуглое волевое лицо, я подумала, не протянуть ли ему руку для поцелуя. Но что если он откажется? Это нанесет урон моему достоинству и гарантированно осложнит переговоры. Члены Совета и обеих Палат, Палаты Выборных и Державной Думы, разумеется, обратили внимание на сдержанное приветствие главы делегации. Некоторые молча поджали губы, другие зашептались, обмениваясь многозначительными взглядами. Шестеро корикийцев стояли неподвижно чуть позади своего лидера. Всех их обезоружили, прежде чем впустить в зал, и теперь они мрачно поглядывали по сторонам, готовые в случае необходимости отразить атаку. Я милостиво кивнула Карстену в знак того, что слушаю его, но на самом деле мне хотелось на него смотреть. И еще – внезапное и болезненное осознание этого факта вонзилось в меня, точно выпущенная из арбалета стрела, – я сгорала от желания подвергнуть его какому-нибудь насилию. Унизить или наказать.

– Разумеется. Как же без этого. Сексуально привлекательный мужчина, герой с другой стороны…

– Карстен говорил, а я, почти не слушая слов, наслаждаясь звуками его низкого, хорошо поставленного голоса, мысленно повторяла: «Ну дай же, дай мне повод…» Однако передо мной был опытный дипломат и вскоре я поняла: на то, что он допустит промах, можно не рассчитывать. Предложения корикийской стороны – да, я забыла упомянуть, что провинция Кхаттанам привлекала нас богатыми месторождениями нефти и газа, – были разумными, но абсолютно неприемлемыми для Матанга. Мы не собирались уступать Кхаттанам, какие бы формы сотрудничества нам не предлагали. Зачем платить за то, что можно получить бесплатно? Коренные жители мятежной провинции считали себя корикийцами, поклонялись своим древним богам, исполняли обряды, хранили традиции, несмотря на то, что после аннексии все это было запрещено. Никакие меры пресечения и устрашения корикийцев не останавливали. Это был гордый, воинственный народ, и Матангу приходилось тратить немало сил и средств, чтобы держать его в относительном повиновении. Но уступив нефтяные и газовые скважины, мы потеряли бы не только непосредственный доступ к природным ресурсам. Мы потеряли бы державный престиж.