- Если организация - то это по моей части.
Гусаров слушал внимательно и вполне допускал существование группы по меньшей мере мошенников.
Светлана продолжала историю Гриневич. О письмах и жалобах в прокуратуру на то, что её заявления в милиции отфутболивают, что мер не принимают, видимо, стали известны тем, кто рыбку съел. Недавно нашли Галину Рудольфовну мертвой в её квартире. Никаких следов насилия или разбоя, вещи на месте. Но мне подсказывает сердце, что её умертвили. Я не знаю каким способом. Врачи поставили диагноз сердечной недостаточности, но никто из знавших Галину Рудольфовну не вспомнил, чтобы она жаловалась на сердце. Крепкая была женщина. Я думаю, что её отравили. Хитро и умело. Узнав о смерти Гриневич, Светлана поинтересовалась протоколом описания места происшествия, возможными уликами, найденными вещами, могущими представлять оперативный интерес. Более всего её заинтересовало письмо, которое, судя по почтовому штемпелю, было получено бедной Гриневич накануне смерти. Прочитав его, Светлана задумалась. Чем-то родным, знакомым, веяло от быта и атмосферы, в которых находилась автор письма, Вера Слепенкова.
"Дорогая мама! Прости нас ради Христа, что вести о житии нашем не слала раньше. Вот сегодня поддалась я минутному сомнению, которое придется замаливать долгие месяцы и пишу тебе. Уж лучше бы мое грешное тело наказал господь наш небесный, чем невинного Рудика. Заболел он, бедненький, вот и горюю я над ним с молитвами пятый день. Доктора бы позвать, да не велено нам приводить грешников в нашу святую обитель. Терпеть надо. В наказание это ниспослано нам. Братья и сестры тоже молятся за нашего Рудика и он обязательно поправится. Настоятель наш, Веньямин, осмотрел его и закрыл пробои в ауре, теперь энергия не уходит в космос, наоборот подпитывает сына нашего. Мой испуг за его здоровье Веньямин объяснил маловерием и наказал строго. Теперь мы со Стасом будем ходить по милостыню в самые дальние уголки, вплоть до Арзгира, пешком...".
Арзгира? Это на Северном Кавказе. Малознакомый район, соседний с Зеленовским. Светлана знала эти края. Уже что-то. Слепенковых можно будет найти.
"...Мы могли бы работать, вести хозяйство, но это отвлекло бы нас от молитв, отбросило бы назад, к первобытному темному духу. А мы уже полусовершенны, как определил Веньямин. Живем мы в кошаре, большой и единой семьей. Это такое просторное длинное здание. Глинобитные стены и камышовый потолок. Камышовые матрасы. Все просто и скромно. Ничто не отвлекает от мыслей о душе. Стас очень много работает над собой, углубился в сознание. Когда я сказала ему о Рудике, он ответил, что на все воля божья и он будет молиться о здоровье сына. Эльза спрашивает почему она не ходит в школу. Я учу её тому, что знаю сама. И других тоже. Детишек здесь много. Наше поселение очень большое. Спим все мы, поселенцы, в одном помещении. Молимся вместе. Уже есть свой погост. Здесь такое удивительное небо! Днем голубое-голубое! А ночью чернющее и звездное. Сядешь под ним и летишь душою ввысь, в глубину беспредельную. Рядом речка с нелепым названием Кума. В ней мы устраиваем ритуальные омовения. Здесь очень тепло летом и ужасно холодно зимой. Я помню тебя, мама. Письмо, если дойдет до тебя, по прочтении порви, чтобы о нем не узнали. Нам нельзя оскверняться сношением с миром, погрязшим в грехах. Прощай. Твоя Вера".
Светлана представила себе обычную кошару, где колхозники содержат зимой овец, а летом пустующую. Камышовые матрасы на полу вдоль стен и мальчика, лежащего в сумраке. Женщину, склоненную над ним, понявшую в минуту прозрения, что ребенка надо спасать. Забеспокоившуюся. Веньямина, делающего пассы руками над бедным Рудиком. В Зеленовскую больницу его надо, спасать. "...есть свой погост"! Пацан из-за чокнутых родителей попал из петербургской квартиры в овечью кошару! Поселение очень большое. Так, так...
- Я собрала список фамилий исчезнувших семей и направила запрос в Зеленовский РОВД Ставропольского края. Участковый как уж на сковородке завертится. Скорее всего гуртоправы этого человеческого стада хорошо ему платят, чтобы нос не совал в дела коммуны. Но ответ давать придется. Список не маленький. В любом случае факт проживания нескольких человек должны подтвердить. Конечно же выберут самых убежденных фанатиков.
Чувствовалось, что Светлана заведена этим делом.
- Еще бы! Рядом с Зеленовском, где-то под боком моего родного города образовалась опухоль, которая может потом распространиться на весь район. Если они ходят собирать милостыню до самого Арзгира, то и проповеди, наверное, ведут. И вообще это дико - лишать человека жилья и отправлять в овечьи загоны.
Гусаров запомнил историю. Информация могла представлять интерес. В случае подобного заявления в РУОП, Андрей уже знал бы как реагировать.
Передавать своих подопечных кому-то другому для дальнейшего "совершенствования" было накладно и рискованно. До каких-то пор освобожденные от земных благ учащиеся Академии Кудратова передавались Иллариону. Бывший мент в случае собственной опасности мог выдать Владимира Михайловича.
Супруги Федосовы, пробавлявшиеся целительскими сеансами, обратились к Кудратову за финансовой поддержкой в очень подходящее время. Владимир Михайлович знал Веню Федосова ещё по сцене.
- Помогу вам. Но есть более выгодное предложение. Я как раз подбираю на конкурсной основе руководителей поселения моих учеников, согласных совершенствоваться без вкушения земных благ. Нужны пастыри. Вашей задачей будет продолжить обучение людей по моей методике и следить, чтобы они не сбились с пути истинного.
Это устраивало Федосовых почти полностью. Единственное неудобство Кудратов настаивал об организации поселения подальше от Петербурга. Денежное содержание, размер которого назвал Владимир Михайлович, убедило Федосовых. Анастасия, жена Веньямина, запросила еще.
- А командировочные?
- Будут. По тарифу, - согласился Кудратов.
В скором времени, поездив по стране, Федосовы предложили место для поселения. У Анастасии были родственники в каком-то Зеленовске Ставропольского края.
