Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Я попыталась объясниться:

- Посмотрите, на нем же мои джинсы, видите эти пятна от хлорки - это я сама испачкала .

- Да, вот так бы и пошла домой без штанов - трагедия!

- Софочка, присмотри за вещами, здесь жуликов полно.

- Вызовите же кто-нибудь полицию!

Но к нам навстречу уже бежали два парня в жилетах, на которых было написано "гражданская полиция".

- Что здесь происходит? - спросил один из них.

- На нем мои джинсы, - снова повторила я.

Парень свободной рукой толкнул меня в грудь, но его крепко держали дружинники.

- Пойдемте с нами.

Я отыскала глазами Дашку. Она смотрела на меня с беспокойством.

- Дарья, - крикнула я ей, - собери вещи и иди домой, я скоро вернусь.

Я накинула халат прямо на купальник, схватила сумку, повесила ключ от квартиры Дашке на шею и повернулась к ожидающей меня троице.

То, что я увидела, заставило меня замереть на месте. На кисти парня, одетого в мои джинсы, на тыльной стороне, было вытатуировано " Яир БенАми". Не помня себя, я пошарила в сумке, достала телефон и нашла в его памяти номер следователя Борштейна. Я только молилась, чтобы он ответил.

- Алло, - сказал следователь.

- Михаэль, это Валерия, я сейчас поймала Яира Бен-ами.

- Где вы находитесь? - казалось он ничуть не удивился.

- На пляже в национальном парке.

- Я звоню следователю, - обратилась я к дружинникам, все еще крепко державшим Яира, - он, - я ткнула пальцем в парня, - сбежал из наркологической клиники, а там убили доктора.

- Дайте мне телефон, - потребовал один из них.

Поговорив пару минут, он протянул мне мой сотовый телефон и сказал:

- Следователь будет ждать нас в полиции, сейчас приедет машина.

Внезапно Яир, прежде стоявший спокойно, забился в истерике:

- Я не убивал, я не убивал доктора!

Через минуту приехала полицейская машина. Мы все погрузились в нее и поехали. Яир продолжал тихо всхлипывать. Вероятно, он был под действием наркотика, так как все реакции были какие-то ненормальные - от заторможенности к буйству.

В полицию мы приехали быстро. Следователь уже был там. Парня провели в кабинет и усадили. Я зашла следом за ним.

- Как это вам удается, Валерия? - спросил Михаэль заинтересованно. Такие совпадения - нечто из ряда вон выходящее. По крайней мере, в моей практике.

- Он у меня джинсы с веревки стянул, - сообщила я.

- Какие джинсы? - не понял Борнштейн.

Тут Яир начал снова дергаться, сдирать их с себя и орать: "Да забери ты свои проклятые штаны!"

Мне стало страшно. В пылу борьбы за свою собственность, я даже не подумала, что тот, кто убил двух мужчин, вполне мог бы справиться со мной. Раз плюнуть.

Борнштейн начал очную ставку:

- Объясните, пожалуйста, о чем идет речь.

- Я была на пляже. Смотрю - он идет, в моих джинсах. На них пятна от хлорки на коленях. Но мне они не нужны, - быстро добавила я, - пусть носит.

- А потом что было?

- Потом я схватила его за руку, а на руке имя - Яир Бен-Ами, вот я вам и позвонила, - закончила я свой рассказ.

- Ну, хорошо, с этим понятно, - он повернулся к Яиру. - Теперь расскажи, почему ты удрал из клиники?

- Я... я испугался.

- Чего же ты испугался?

- Что вы меня обвините в убийстве врача.

- А ты его не убивал?

- Нет, поверьте мне, не убивал!

- А кто убил?

- Откуда я знаю, я зашел, а он лежит, и горло перерезано. Я и удрал оттуда.

- Так, - остановил его Борнштейн. - Давай-ка подробнее. Зачем ты пошел к Зискину в кабинет?

Яир молчал.

- Я жду,- сказал следователь.

Я сидела не шелохнувшись. Парень вздохнул и произнес:

- Мне плохо было, ломало, а у него было.

- Что было?

- Метадон.

Я слышала об этом заменителе наркотиков, сильнодействующих таблетках, которые выдавали наркоманам, решившим завязать, в больничных кассах. Им даже пособие на жизнь платили от института национального страхования, если они соглашались принимать метадон вместо наркотиков. Но и тут они умудрялись обманывать. Эти таблетки давали, если в моче наркомана обнаруживали кровь. Но они добавляли в собственную мочу, сдаваемую на анализ - куриную кровь. Себя ранить боялись. То, что кровь куриная, легко узнавалось под микроскопом - в красных кровяных шариках просматривались ядра, а в человеческом гемоглобине ядер нет. Я это вычитала в какой-то статье и сидела ужасно гордая, своей осведомленностью.

- Но метадон выдают сестры, по утрам, а ты пошел к доктору, в полночь.

- Я думал, у него есть, в ящике стола.

- Думал или знал?

Яир молчал, опустив голову.

Я вмешалась:

- Мне говорил доктор Рабинович, что...

Борнштейн прервал меня:

- Госпожа Вишневская, выйдите и подождите в коридоре.

Я вышла и закрыла за собой дверь. Странный тип все-таки этот Борнштейн, то летит сломя голову по одному моему слову, то из кабинета выгоняет. А мне домой нужно, Дашка небось волнуется.

Ко мне подошел полицейский.

- Следователь приказал проводить вас до выхода, - обратился он ко мне.

Вскоре я была дома.

Дарья смотрела на меня осуждающе.

- Мамуля, оно тебе надо? - интересно, откуда у моей в меру интеллигентной дочери иногда пробивается местечковый акцент, - Ты что, эти джинсы носить будешь после этого?

Дарья выразительно сморщила нос и стала жутко похожа маму Дениса. Просто у той такое выражение лица было постоянным.

Я где-то прочитала, что домашние тираны никогда не кричат на своих близких. Они их третируют тихонечко, не поднимая голоса. Они всегда не довольны, они жалуются на здоровье, когда есть зрители. А в одиночку работоспособны, как ломовые лошади. Русская литература прекрасно изучила такие типы - к примеру Фома Опискин из "Села Степанчиково и его обитателей" Достоевского. Если двадцатый век и придумал что-нибудь новенькое по материальной части - атомную энергию, или компьютеры, то по духовной - девятнадцатый даст ему большую фору. Да, есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим паппарацио!

Бедные близкие из семей, где главенствуют тираны! В них ежесекундно воспитывается чувство вины - главный фактор морального уродства. Нет, если за дело, наврал там, или нашкодил - я не против. Даже за вырабатывается ответственность за свои поступки. А если ребенок чувствует себя виноватым, потому, что родители развелись? Он думает, что это он такой плохой, а тут мама лежит на диване с головной болью и приговаривает: "Ушел наш папка, будут у него другая мама, другие дети - он их любить будет". И все - получайте закомплексованную личность, неудачника, не верящего в свои силы. Мама для него - опора и надежа, женится поздно, жену ищет похожую на мать, семейная жизнь не складывается. В конце концов жена с криком: "Вот и спи со своей мамочкой!" - хватает детей и уходит от него к своим родителям. А он, удивленный этим взрывом чувств, возвращается к матери, где она кормит его любимым салатом "оливье" и осуждает эту ветреницу словами "Я же говорила!". А что она говорила? Сама и выбирала...

21
{"b":"68019","o":1}