"Да-а, - подумала я, - называется, поработала..."
На меня посыпался шквал вопросов:
- Это правда, что ты нашла тело? - спросила пухленькая секретарша местного адвоката. - Говорят, за тобой гнался убийца с пистолетом?
- И не с пистолетом, а с ножом, - компетентно добавил кто-то.
- Это его ревнивый муж зарезал, - веско сказал еще одна девица из маклерского бюро, - Коган, мир праху его, был любитель приводить дамочек в кабинет. У него там кушетка удобная.
- Сама, что ли, пробовала? - ехидно поинтересовалась подружка.
Я взмолилась:
- Слушайте, имейте совесть, я целый день моталась по делам, дайте сесть и перевести дух.
Меня пропустили в мой кабинет, но я, конечно, зря надеялась, что все останутся за дверью. Наш народ тактом не обижен. Конечно же, вся небольшая комната тут же была заполнена народом.
- Ну, рассказывай! - с нетерпеньем сказала одна из секретарш.
Честно говоря, я люблю быть в центре внимания, например, когда у меня платье сногсшибательное, или когда из отпуска выхожу. Но сейчас, после того, как уже несколько раз уже возвращалась к этим, леденящим душу, подробностям? Ну уж нет, увольте. И я попыталась сократить свое повествование:
- Да что говорить, вернулась за зонтиком, у него свет горит, я зашла он лежит, вокруг кровь... - в таком телеграфном ритме я попыталась закончить, но не тут-то было.
- Ты подробнее, - сказал маклер Додик, сидя на краешке моего стола.
Я вдруг разозлилась:
- Слезь со стола, - рявкнула я на него,- тоже мне, желтая пресса нашелся - подробнее, - передразнила я его, - говорю же, лежит, рядом магнитофон пустой валяется, я и побежала к себе полицию вызвать. Потом полицейские пришли, тело упаковали и вынесли. Вот и все. А теперь валите отсюда, мне работать надо.
- Скучный ты человек, Валерия, - разочарованно протянула пухленькая секретарша, я все время забываю, как ее зовут, - неинтересно рассказываешь. Я бы, такое увидев, со страху бы умерла.
- Вот-вот, - подхватила я, - и в этом состоянии очень бы все красиво рассказала. Все, давайте по конюшням.
- Пошли, Додик, - она потянула маклера за рукав и вся толпа вывалилась из кабинета в коридор.
Вся, да не совсем. В углу стояла незнакомая женщина, лет сорока-сорока двух, одетая изысканно, в нежно-палевый шелковый костюм и кружевную кофточку. Ее пальцы были унизаны перстнями, а в ушах переливались маленькие жемчужины. Глаза покраснели, весь облик выражал сильное беспокойство.
- Вы к кому? - спросила я ее. - Если насчет вчерашнего происшествия, то я не расположена говорить на эту тему.
- Я прошу вас, выслушайте меня, - взмолилась женщина.
- Садитесь, - сказала я, смирившись со своей судьбой.
Незнакомка мяла в руках мокрый, кружевной платочек.
- Дело в том, - начала она, - что я последней была вчера у доктора Когана, и он записывал наш сеанс на магнитофон, - она прижала к носу платочек и зашлась в рыданиях.
- Я не понимаю, чем я-то могу вам помочь? - я протянула ей стакан с водой, но она даже не заметила его.
- Мой муж старше меня на пятнадцать лет, - сообщила она, глядя в пол, он занимает большой пост в Министерстве финансов. Последнее время он стал невнимательным ко мне, раздражительным, и я подумала, что у него есть любовница. Я не хочу с ним разводиться и ему не выгодно это, так как несмотря на его большую зарплату, я имею свой собственный капитал и все расходы по содержанию дома и прислуги лежат на мне. У нас большой трехэтажный дом в Барнэа.
- Кстати, вы не представились, - перебила я ее.
- Ах, да, извините, - она порылась в сумочке и вытащила тисненую золотом визитку. На ней было написано: Шарон Айзенберг, член правления благотворительного фонда "Америка - терпящим нужду". Ниже были напечатаны адрес, телефон, факс, в общем, все как положено.
- Госпожа Айзенберг, я все-таки не пойму, чем могу быть вам полезна? Я всего лишь скромный переводчик с русского и английского, и никогда не участвовала ни в каких фондах.
- Нет-нет, я не этого прошу у вас. Все дело в кассете, - она испуганно взглянула на меня и снова уставилась в пол.
- В какой кассете? - это уже было выше моего понимания.
- Понимаете, обычно доктор Коган записывал все сеансы на магнитофон, объяснила госпожа Айзенберг. - И в этот раз тоже. Я была приглашена к нему на последний сеанс, в шесть часов вечера. Он спросил, что меня мучает и я рассказала о том, что муж холоден со мной. Мы поговорили на эту тему и мне стало легче. Доктор посоветовал мне пообщаться с мужем нежно, но в то же время прямо. Я согласилась, после сеанса поехала домой и начала с мужем этот разговор. Видимо, что-то сделала не так, - она пожала плечами. - В общем, он жутко вспылил. Наорал на меня, что я хожу ко всяким шарлатанам и выбрасываю деньги на ветер, хотя я тратила на сеансы свои деньги. А когда он узнал, что весь этот разговор был записан на пленку, то он просто стал невменяемым, кричал, что я опозорила его и что надо немедленно забрать эту пленку. Мы сели в машину и поехали обратно, к доктору, надеясь застать его в кабинете.
Я представила себе стареющего "мачо", у которого есть все: деньги, престиж, уважаемая работа, дом с прислугой. У него только не стоит. И еще дура-жена, которая при любом удобном случае тычет ему, что она богаче, и треплется кому ни попадя, что он импотент. Есть с чего сойти с катушек.
- И что было дальше? - я с интересом посмотрела на собеседницу. Эта история начала меня забавлять.
- Когда мы подъехали к зданию, там уже была полиция, доктора вынесли и двое полицейских, проходя мимо нашей машины, один помоложе, другой постарше, говорили о том, что жаль, что магнитофон оказался пустой, а то они бы узнали, о чем перед смертью говорил доктор.
- И где же сейчас эта кассета? - спросила я .
- Как где? - госпожа Айзенберг удивилась. - У вас, конечно. Вы же нашли тело. Отдайте мне ее и я заплачу вам хорошие деньги. Вы же все равно хотели меня шантажировать. Все знают, что мы люди состоятельные.
Тут настала моя очередь удивляться:
- Что за бред? - я возмутилась не на шутку. - Зачем мне ваша дурацкая кассета? Тогда уж вас будет шантажировать кто-нибудь другой, убийца, например!
- Нет, он не мог ее забрать, иначе он бы испачкал магнитофон кровью, ее там в комнате натекло много.
