– Почему ты так смотришь, Лиля?

А мне настолько хотелось на него смотреть, что я о привычном смущении позабыла. И сказала первое, что пришло на ум:

– Жаль, что во мне нет ничего для того, чтобы стать твоим барменом.

Он сел напротив и слабо поморщился:

– Я ведь уже объяснил. Ничего личного.

– Я слышала и все поняла. Просто призналась, что мне жаль.

Артем подался в мою сторону, не отрывая пристального взгляда от лица, и поинтересовался с неожиданным равнодушным давлением, как собеседование вел:

– У тебя серьезные затруднения? А Володя в курсе? Не хотелось бы прыгать через его голову. Хотя вру – хотелось бы. Но только с согласия одной из сторон – допустим, твоего.

Я натянуто рассмеялась и взмахнула рукой.

– Нет, Артем, я неверно выразилась. Никаких особенных затруднений! Я бухгалтер по образованию, но вдруг захотелось временно попробовать что-то другое. Сама не понимаю, почему оказалась именно здесь…

Он перебил:

– Я понимаю, почему ты оказалась именно здесь, но продолжай.

Хмыкнула и объяснила дальше:

– Даже ты недавно заметил… ну, мои отрицательные черты. Вот и пришло в голову, что мне нужен какой-то стресс, вылет из зоны комфорта, чтобы научиться тому, чего раньше не умела. И ты ошибаешься насчет нас с Володей – признаться честно, я не его любовница и не подруга, мы едва знакомы! Так что ты вовсе не обязан мне помогать.

– Серьезно? – Артем удивился. – Жаль.

– Почему же жаль? – не поняла я.

– Я обрадовался, что друг впервые обратил внимание на кого-то стоящего, а не проходных профурсеток. Видимо, я слишком много вкладываю в понятие «эволюция», а некоторых она не затрагивает. Тогда к делу. В штат я тебя не возьму – люблю деньги зарабатывать, а не заниматься благотворительностью. Но могу предложить короткую подработку.

Я не ответила, лишь напряглась и вскинула брови. Было интересно, но я уже не ждала ничего хорошего, и Артем не подвел:

– Ресторан для випов на четвертом, его решили оформлять в стиле ретро. Нужны модели для черно-белых стилизованных фото, но модели неизбитые, не имеющие ничего общего с современной раскованностью. Видела фотографии тридцатых годов? У них даже эротика целомудренна. Тебе – оплата по факту исполнения, мне – экономия на профессионалках и поисках.

Я вспыхнула.

– По-твоему, я пойду на такое? Фотографироваться голой для оформления?! Да я на бармена неделю настраивалась!

Артем рассмеялся – свежо и легко, сделавшись притом похожим на подростка:

– Ого, какие фантазии, рад слышать. Кто тебе сказал, что голой? Это ресторан, а не зона секс-расслабления. Должно быть стильно, эротично, но не пошло. Никому для этих целей твоя раскрытая вагина не нужна.

– Не голой? – я уловила только это.

Он рассматривал меня несколько секунд, как если бы смаковал мое смущение. Артема нельзя назвать таким же впечатляюще красивым, как Владимир, – он совсем другой. Симпатичный, конечно, но больше харизматичный – мимика не слишком живая, но оттого жаждешь любых ее проявлений, глаза внимательные, а лучше всего – улыбка, искривленная неправильной формой клыков. В таких вряд ли можно влюбиться с первого взгляда, но на таких лучше не смотреть долго – чем дольше смотришь, тем больше проникаешься. Или все же сходство с типажом Олега сыграло роль, раз я так безотчетно тонула в этом наблюдении?

– Да, точно, – Артем ответил не на мой вопрос, а на какой-то свой. – Тебе нужен стресс и деньги, мне нужна модель – у тебя хороший изгиб талии и длинная шея. Лицо затемнить, как и часть тела, это добавит интригующего эротизма. Нет ничего плохого в том, чтобы попробовать то, чего раньше не делала, – можешь увидеть себя с другой стороны. Ведь ты этого и искала? Все, пойдем, стрессовые деньги лучше не откладывать до приступа панического страха.

– Но я… не… – не закончила, поскольку не знала чем. Пока не готова? Или никогда не буду готова к подобному? Мне нужно больше аргументов или достаточно того, что Артем встал, показывая, что не собирается меня уговаривать? Потому встала и я, смущенно добавив: – Я не модель… И… Ты там будешь один?

– В студии будет фотограф, разумеется.

– О… А я решила, что ты сам…

– Я много чего сам. Можно хотя бы не фотографировать?

– Ладно! – выкрикнула почти с вызовом. – Но уйду сразу, как только захочу!

– Оплата только по факту, – Артем пожал плечами и направился к лестнице, не дожидаясь меня.

Вообще-то, я не особенно мучилась выбором. Да, страшно и неудобно. Но если лицо затемнено и обнажаться полностью не придется, то почему бы не испытать себя? Ведь я ехала в «Кинк» как раз с этой целью – испытать себя. И если ничего не выйдет, то поставлю галочку, что хотя бы попыталась. А струсить – это самое простое. Всю жизнь трусихой была, таковой и останусь, если и сейчас поддамся панике.

Коридоры пустынны, в это время «Кинк» похож на пятизвездочный отель. Нам навстречу попался парень, пронесшийся мимо с почти неслышным: «Здрастье, Тём Саныч», и ноль внимания мне. Никто не сложил руки на груди и не окатил презрением за двусмысленное решение. В пролете третьего этажа Артема остановила женщина в деловом наряде, я прошла чуть дальше, не мешая им разговаривать. Сотрудница может быть поваром или стриптизершей, может быть актрисой для порно-постановок или уборщицей, или даже бухгалтером. Уйдя в сторону, я ощутила себя в закулисье гигантского театра, ожидающего своих зрителей. Это просто бизнес, ничего личного, но вечерние стоны и извращения будут натуральными.

Третий этаж оформлен иначе, чем второй: там обилие красного, здесь – бежевые панели в скандинавском стиле неброской роскоши. Именно этим этажом меня пугал Владимир. Я оглянулась – Артем все еще разговаривал с женщиной, давал какие-то распоряжения, потому я осторожно прошла дальше. Вряд ли меня обругают за лишнее любопытство, но ведь оно есть. Помявшись несколько секунд, я толкнула первую дверь и заглянула внутрь.

До меня не сразу доходило, что я вижу. Но через полминуты по спине побежал холодный пот. Большой зал декорирован под средневековую инквизиторскую: каменные стены, производящие впечатление грязи и обугленности. Я на дрожащих ногах подошла к деревянной инсталляции и вновь содрогнулась, без труда понимая, для чего она предназначена: верхняя доска поднимается, в ложбинки помещается голова и руки, затем человек фиксируется в таком положении. Может быть, просто декор… хотя теперь я разглядела и цепи с наручниками на стенах – они только выглядели жесткими, но были выполнены из кожи и с удобными замками, то есть явно предназначались для использования. Я просто застыла, переводя взгляд с одних оков на другие, а потом неизбежно возвращалась к центральной колодке – она пугала больше всего.

– Здесь приковывают женщин, – раздался спокойный голос Артема за спиной. – Зал для мужчин-сабов дальше. Закрепляют – поза не очень удобна, я уж молчу про состояние полной беззащитности. Она даже не может видеть, кто подходит сзади и берет ее. А сзади может быть целая толпа, некоторые хотят воткнуть в беззащитное тело возбужденный член и побыстрее кончить, некоторые не прочь и продлить удовольствие, нервируя остальных самцов. Думаю, самый смак такой конкуренции в том, что каждый неосознанно хочет стать для нее особенным – чтобы именно его она почувствовала и отличила от остальных. Потому обычно мужчины сами себя превосходят в ярости – такой секс мягким не бывает, он неизбежно выходит за рамки нежности. А женщина принимает и принимает, не в силах даже неудобную позу сменить…

– Так это рабство?.. – выдохнула я непроизвольно, сжав заледеневшие пальцы.

– Ага, рабство. Заманиваем сюда невинных дев под предлогом фотографий, оформляем в кандалы и отдаем клиентам.

– Что?!

Я развернулась к нему, но увидела смеющиеся зеленые глаза. Артем потешался над моим видом и вопросами.

– Лиля, ты в своем уме? Какое рабство? Поначалу приходилось нанимать порно-актрис, но потом появились клиентки – и ты удивишься, узнав, что их немало. Однако чаще зал снимают компаниями – на такие эксперименты проще отважиться со знакомыми людьми. А вот здесь, – он указал на место, – стоит надзирательница, полуголая и с плетью. На самом деле именно она заранее инструктирует «жертву», останавливает шоу по ее команде или признаках усталости, а так же следит за соблюдением правил: все должны быть в презервативах и, если не подразумевалось по соглашению анала, то анала не будет. Она нередко пускает плеть по назначению и приструнивает заигравшихся, но это только добавляет зрелищности.