Вдруг крепость ожила. От неожиданности Грустинин швырнул машину в маневр выхода из-под огня и взял станцию на прицел. И спустя секунду, с удовлетворением отметил, что так же поступили все пилоты его эскадрильи. А вот в части других кое-кто прозевал и прощелкал. Ох, и не позавидуешь этим пилотам, когда сядут, совсем не позавидуешь. Крепость между тем прекратила кувыркаться, приняла достойное положение в пространстве и вышла в эфир на общем канале:

– Ну что пернатые, обосрались? – задал вопрос жизнерадостный голос – Так, своих до икоты довели, теперь попробуем пришлых! Пташки, а ну свалили из верхней полусферы, ща большие дядьки будут готовить здоровенный ананас и засовывать его в…, короче куда получится, туда и засунем!

Грустинин несколько обалдел от подобного выхода в эфир, да и от всей ситуации в целом, но как только открыл рот, чтобы дать станции отповедь, по основному каналу пришел приказ: «Всем эскадрильям сохранять спокойствие. Занять позиции согласно новому плану прикрытия. Время на перестроение двадцать шесть секунд». Глеб выдохнул, чертыхнулся себе под нос и, сбросив приказ своим пилотам, начал маневр.

А крепость между тем начала все быстрее и быстрее раскручиваться вокруг собственной оси, при этом немного меняя свой наклон относительно земли, как будто искала какое-то оптимальное положение. Грустинин очередной раз кинул взгляд на радар и вновь порадовался отсутствию противника. Все взгляды были прикованы к эволюциям крепости. Пока он высматривал вражеские корабли и давал нагоняй через-чур отвлекшимся от основной задачи пилотам, на станции что-то произошло, он сначала даже решил, что ее атаковали, но к счастью ошибся.

В пространстве между модулями загорелся синий огонек. Огонек все рос и рос и спустя несколько минут синий огненный клубок почти достиг размера модуля. На этом его рост замедлился, а потом и вовсе остановился, крепость также прекратила «ерзать» по орбите, осталось только вращение вокруг собственной оси, а потом от огненного клубка отпочковался шарик раз в десять меньшего диаметра, немного повисел рядом с материнским и устремился в космос.

На внутреннем канале эскадрильи послышался дружный вздох изумления и восторга, а также невнятная, но тоже восторженная матерщина. Отпочковавшийся шарик между тем начал набирать скорость и устремился не просто в космос, а, в чем уже не было никаких сомнений, прямиком к луне. Грустинин ошалело наблюдал за происходящим и перебирал в голове варианты объяснений, свидетелем чего же он стал. Единственным более-менее приемлемым был вариант создания плазмоида, но и он не лез ни в какие ворота. Больно уж здоровенный шар висел внутри крепости, а он же должен быть горячим как звезда, значит это что-то другое, правда, остальные идеи были еще хуже.

– Ну что, пернатые? Как вам ананас? Еще немножко и запихивать начнем! – вновь на общем канале выдала в эфир крепость, правда голос говорившего был уже не просто веселый, а отдавал перевозбуждением с легкими истеричными нотками.

А отпочковавшийся шарик все летел, летел, достиг лунного диска и провалился в него как камень брошенный в пруд. Если бы не шлем, Глеб точно протер бы глаза. Он дал на одном из обзорных окон почти максимальное увеличение, и лунный диск прыгнул к нему, заняв собой всю площадь экрана. На всех каналах началось что-то невообразимое. Люди охали, ахали, восклицали, задавали вопросы, выдвигали гипотезы и ругались из-за них, а также ругались просто так, что называется в пространство. А потом лунный диск пошел мутной рябью, частично пропал, словно бы вдруг наступило новолуние, на его фоне и вокруг него засверкали какие-то вспышки, и луна исчезла совсем. В эфире, в который уже за сегодня раз пронесся дружный вздох, но тут вспышки прекратились и все увидели настоящую Луну.

Настоящий спутник был похож и одновременно не похож на привычную с детства Луну. Во-первых, он оказался меньше, не сильно, но меньше, во-вторых, расположен был чуть дальше, в-третьих, весь испещрен какими-то не то строениями, не то развалинами исполинского размера. И как апофеоз у него отсутствовал кусок в районе северного полюса, как будто какой-то великан откусил от луны, как от яблока, но решил, что она недостаточно вкусна и отбросил ее на место. Тягостная тишина, повисшая в эфире, была прервана наблюдателями, к счастью не потерявшими бдительности:

– Множественные цели со стороны Луны! Приготовиться к отражению атаки!

– А теперь Рок-н-Ролл! – вклинилась крепость – Джентльмены, самое время оттянуться по полной!

***

Глеб еще только начал получать данные с системы целеуказания и выставлять для эскадрильи приоритеты, когда получил новый приказ. Всей группе, ранее прикрывавшей четвертый модуль, предписывалось покинуть зону боестолкновения, включить на полную мощность навесные блоки магнитной защиты и по дуге вернуться к этой же зоне, но уже на высоте в тысячу километров. Так высоко, если не считать полуфантастические полеты к Луне американцев в прошлом веке, земляне еще не забирались.

Грустинина прошиб холодный пот, хорошо, что умная автоматика тут же отреагировала и включила повышенный обдув и вентиляцию, а то так и утонуть можно было бы, прямо в скафандре. Он глотнул тоника и попытался успокоиться. Получалось довольно плохо, а в голове вертелась и перепевалась на все лады одна мысль: «Ты же хотел уволиться из армии? Вот и возрадуйся, Родина дает тебе такой шанс. Только жаль, что посмертно». Поднявшись на тысячу, авиагруппа должна была нанести по противнику удар новыми экспериментальными ракетами, а дальше действовать по обстоятельствам.

С учетом подъема уровня радиации на пятистах километрах, что будет на тысяче, даже думать не хотелось, по мнению Глеба, по обстоятельствам действовать им уже не придется. Чудом будет, если они пальнуть успеют, хотя на их пташках стоит какая-то новая магнитная защита, может и пронесет. Он дал подтверждение, что приказ получен, сбросил эскадрилье новую задачу, удостоверился, что все ее уяснили и, запустив защиту, приступил к маневрированию. В расчетную точку на высоте четыреста они прибыли через полторы минуты, теперь осталось дождаться команды на подъем и атаку, ну и дальше, если это дальше будет, действовать по тем самым обстоятельствам.

А в покинутом ими квадрате пока что царили мир и покой. Крепость непрерывно плевалась в сторону Луны сгустками пламени, правда уже значительно меньшего диаметра. Прикрывающие ее звездочки вяло кружились в защитном хороводе, постоянно хаотически меняя положение, совершая рывки во всех направлениях метров на сто – сто пятьдесят, чтобы сбить противнику прицел, но при этом, не пересекая невидимой границы и оставаясь в своем секторе пространства. А вот у противника наметились проблемы.

Тарелкам явно не нравилось то, чем в них стреляла крепость, в рое, поднявшемся с Луны, постоянно что-то вспыхивало и взрывалось. Но наконец, им удалось преодолеть временные трудности, и вся масса инопланетной техники ринулась к Земле. Вот тут командование вспомнило и о Грустинине с командой. Получив приказ на подъем, Глеб очень пожалел, что он в шлеме, в кабине заполненной гелем, до такой степени захотелось сплюнуть. Проглотив слюну, он начал выполнять задание.

За те две минуты, которые потребовались засадным эскадрильям, чтобы добраться до точки атаки, в секторе вокруг крепости все разительно изменилось. Там царил кромешный ад. Глеба с самого начала неприятно поразило, что система целеуказания не выдала точного количества единиц противника и их принадлежность по размерным группам и специализации. А вот теперь он понял почему. Системе просто не хватало ресурсов для обработки. На радаре, в плотной массе красных точек, отображавших корабли пришельцев, зеленые точки звездочек, просто терялись. И, очень хотелось бы верить, что это обман зрения, но количество зеленых стремительно уменьшалось.

Еще начав подъем, Грустинин выключил сигналы от счетчика Гейгера и всех связанных с ним систем жизнеобеспечения, чтобы не мешали и не отвлекали. Если судьба, значит, вернется живым и относительно здоровым, если нет, ну значит, нет. Главное выполнить приказ и спустить с небес на грешную землю в виде пылающих метеоров, как можно большее количество блюдец, тарелок и прочих элементов сервиза, что по недоразумению кружат в околоземном пространстве. Свои шансы на благополучный исход, Глеб вообще не расценивал. Еще в первый год после выпуска, он, сравнив потери наших и американцев, задал своему командиру вопрос, почему у американцев выше потери, при том, что количество боестолкновений с их участием меньше? На что получил ответ: «Понимаешь ли, Глеб, большинство янки настолько дорожат своими жизнями, что боятся рисковать собой ради товарищей, вот и результат».