Но это было только начало. Это была только первая смерть. Он почувствовал болезненный укус в бок. Его подбросило на ноги. Все одиннадцать волков были здесь, а двое, рыча, грызли его бок. Семён снова побежал.

  Сколько смертей он испытал, он сбился на третий день. Но смерти - только часть наказания. К постоянному чувству голода он начал даже привыкать, а периодически чувствовал на себе удары палок и кнутов, хотя его никто не бил, людей вокруг него не было. Падая, он разбивал голову о камни, которые самым неестественным образом подворачивались на месте падения. Эти раны заживали дольше, чем раны от укусов волков. Но волчьи зубы дольше давали о себе знать. Ещё через несколько дней, он сбился с подсчёта дней, и перестал видеть и день и ночь.

  Сознание к нему пришло только на огромной песчаной косе. Призрачный гон, в полном составе, сидел полукругом, отрезая его от возможности бежать дальше.

  Не смотря на ужасную усталость и провалы в памяти, он прекрасно помнил свои мучения и все смерти, до одной. Его тело покрывали множество рубцов. Он стоял на коленях, а волки смирно сидели вокруг. "Почему они не бросаются на него? Он ведь практически сдался?!". Только тут Семён почувствовал, что его правая рука лежит на сердце - знак преданности своей вере, а губы шепчут присягу Властителям Жизни. В сердце, такая радость и свобода, что, кажется, сейчас взлетишь. А страха больше нет. Даже если бы волки набросились на него и начали рвать, он был бы рад и этому.

  - Властители Жизни! Примите душу мою, и используйте по усмотрению своему. Пусть тело моё служит вам, пока живёт. Пусть каждая реинкарнация моя, будет полезна вам. Если я нарушу эту присягу? Вверяю вам наказание моё, и мою жизнь. А так же последующие жизни, до конца времён. Аминь!

  С каждым произнесённым искренне словом, один из одиннадцати волков, подходил к Семёну и ткнувшись носом в измождённое тело, впитывался в него белёсым туманом. Пока на песке остался он один.

  Он осмотрелся. Судя по погоде, был конец старого травня. А начался гон в самом конце мэсалис водень. "Неужели прошло два мэссалис? Так долго гон не выдерживал ни один человек". С этой мыслью, в голове помутилось. Измученное тело опустилось на песок, и Семён крепко заснул.

  Когда Семён проснулся, Глаз Яара был уже высоко. В теле была лёгкость, которой он никогда не чувствовал. Голода не было. А вокруг была тишина. На глади озера, возле которого он заснул не было даже ряби от ветра, и вдали за абсолютно спокойной водой виднелись серые скалы. "Пятизерье"- подумал Семён. "Долго-же я бегал". Сапоги его были стёрты и почти разваливались. Ноги сбиты в кровь. Он снял сапоги и выбросил их в озеро, оставшись босиком.

  На песчаной косе он нашёл длинную палку и пошёл обратно, помогая себе идти палкой, опираясь на неё, как на посох. Так дошёл он до торгового тракта. По тракту дошёл сюда, в Драконий лог, где и поведал моему предку свою историю.

  Тишина в кормильне, на сей раз, продолжалась не долго. Двое селян поднялись из за стола и вышли в ночь. Вышел во двор и я. И в тишине ночи услышал, как возле конюшни тихо, говорили двое.

  - Надо идти, дело то верное. Возьмём большой куш. Дома построим. Заживём богато.

  - Кажное "верное" дело, приводит к неверным последствиям. Там тоже люди будут. Раз на раз не приходится. В конце концов, ответ держать придётся. Слышал, о чём хозяин кормильни сказывал!!?

  - Что струсил?

  - Я две войны отвоевал, трусом не был. А ты в ватаге шарился. Много ли нажил добра? И у тебя и у меня родные дома ждут. Тебя мамка и батька, меня жёнка с дитём. Чем сиротами их оставить, лучше я землю пахать буду, да честно жить. Это тяжко, да никого больше живота лишать не буду. Тяжко это осознавать, что убил человека. У них же тоже матери да отцы, дети и внуки, любящие жёны, их ждут. Они уже в земле кости парят, никто их не дождётся. А ты предлагаешь прямо на дом заявиться, и что люди своим трудом нажили в раз забрать.

  - Ну, тогда прощевай Ромей солдат. Когда свидимся, не завидуй.

  - Было бы чему завидовать. Если свидимся. Прощевай Сахон. Разные у нас дорожки вижу.

  Глаза Кати заволокло туманом. Она привычно, поудобнее, устроилась в кресле.

  Туман рассеялся, открывая просёлочную дорогу, идущую в небольшую деревеньку. От одного из довольно богатых домов отъехала телега. Телегу провожала женщина с маленьким ребёнком на руках. Здоровый, бородатый мужик, хлестнул коняку вожжами и зычно гаркнул.

  - Но! Пошёл Вороной.

  Конь чёрной масти, рьяно припустил по дороге, подняв пыль. Мальчишка в телеге радостно засмеялся. Телега, громыхая выкатилась за околицу. С холма, на встречу телеге с двумя пассажирами, шёл путник. Когда телега поравнялась с ним, бородатый возница, вдруг натянул вожжи и закричал.

  - Тррррр!

  Спрыгнул с телеги к путнику и давай трясти того за плечи.

  - Сахон! Сосед! Живой! Вернулся!

  Сахон, опустил взгляд в землю. А бородатый здоровяк продолжал хлопать его по плечам.

  -Вот мамка твоя обрадуется.

  Путник поднял глаза от земли.

  - А батька где?

  Радость от встречи с долго отсутствующим земляком, у бородатого спала.

  - Схоронили мы батьку твоего в прошлом мэрис на косень. Вот ты матери и поможешь с хозяйством. Хорошо, что ты пришёл.

  Из глаз Сахона брызнули слёзы.

  - Ничем я не смогу помочь мамке.

  С этими словами он поднял руки на уровень глаз. Рукава отъехали и обнажили обрубки. Кисти рук отсутствовали.

  Бородатый закивал головой и хлопнул себя по бёдрам.