Как ни странно, но именно сегодня у Николая был выходной, по его словам, мне повезло, таких событий на его душу выпадало не более двух в месяц. Неделю тому он отправил жену с дочкой к матери, поэтому принял меня по холостяцки, угощая кофе. Но было не до кофе, довольно долго я посвящал его в подробности прошествия, он же молча слушал, уставившись в пол, а по окончании моего рассказа долго молчал, задумавшись.

   -- Зря ты, конечно, рассказал мне всё это. -- неожиданно хмуро сказал он: -- Не вижу, чем бы я мог помочь тебе. Ваши ребята ещё зимой прошуровали все наши дела за несколько последних лет. --он многозначительно взглянул мне в глаза, намекая на все сопутствующие такому шурованию обстоятельства: --Теперь ясно, зачем им это надо было. -- он устало потёр небритую щеку, пожал плечами: -- Ты знаешь инструкции и собственно... --Николай поднялся и заходил по маленькой комнатушке: -- Ты знаешь, что даже об этом разговоре я обязан сообщить... -- взглянул он недовольный мне в глаза. Я только пожал плечами, начиная понимать в какое неудобное положение я его ставлю:-- Извини, Коля, я как-то не подумал об этом.

   - Да ладно.-- отвернулся он.

   Потом провёл меня на платформу, и уже стоя там, в ожидании поезда, сказал:

   - Женя, ты знаешь у меня такое впечатление, будто ты считаешь меня предателем, -- хмуро разглядывал он рельсы у платформы:-- Так вот, хоть и делаю я на мой взгляд тебе медвежью услугу, попробую я тебя свести с одним человеком.

   - Он встречался с необычным, был в зоне призраков?--оживился я сразу, Николай только поморщился:--Нет, ни чего такого за ним не замечалось. Как тебе сказать...--он чуть задумался:-- Этот человек сам по себе зона призраков. -- глядя на подходящую к платформе электричку, закончил:-- Вот что, была, ни была, давай свой телефон, я попробую договориться кое с кем, а там -- что получится.

   Торопливо выдернув листок из записной книжки, я торопливо нацарапал свой телефон, и уже стоя в дверях электрички, передал листок Коле.

   И вновь потянулись наполненные тягостным ожиданием дни. Беспрерывно проигрывал я в памяти разговор с Николаем, и теперь и меня начало тревожить предупреждение Николая об этом человеке. Что подразумевал он под его необычностью?

   ---------------------""----------------------------

   В среду около девятнадцати часов, по привычке я отметил время, раздался телефонный звонок. Трубку сняла мать, ко мне уже настолько давно ни кто не звонил, что я не поднимался к телефону, даже сейчас, ожидая звонка от Николая. Но её приглашение к телефону взрывом подбросило меня с дивана, на котором я коротал в тоскливом одиночестве дни.

   --Слушаю...-- затаивая дыхание, спросил я в трубку.

   --Здравствуй, Женя, это Николай.-- а меня уже трясла лихорадка нетерпения.

   -- Привет, привет, Коля...

   -- Женя, если ещё не пропало желание проведать меня, то выезжай завтра электричкой в восемь пятнадцать из Города.

   Двинулось дело, двинулось!-- прошибла меня радостная мысль: -- Конечно, буду.-- заверил я его.

   -- Тогда до завтра.-- сухо попрощался он:-- Извини, дел по уши.

   -- Ты думаешь, толк будет?-- не удержался я от вопроса, трубка после едва уловимой, но выразительной паузы, отозвалась со сдержанным недовольством:-- До сих пор толк был. До свидания. -- и вслед за этим коротки гудки. Николаю явно не понравился мой последний вопрос, в прочем, как и вся эта встреча, видно наши ребята, хорошенько порошуровав в их делах, потребовали и определённых обязательств по нежелательным контактам, я сейчас такой нежелательный контакт.

   Но неужели он в всерьез считается с возможностью прослушивания моего телефона?

   Эти мои размышления прервала мать, неодобрительно слушавшая разговор, опершись плечом о шкаф.

   -- Что ты опять задумал? -- с беспокойством спросила:

   -- Женя, ты ещё слаб, тебе необходим ещё постельный режим.

   Я же, осторожно обняв её за плечи, повёл на кухню, где она готовила тесто для пирога, и где, поэтому витали аппетитнейший запахи ванильной сдобы.

   -- Мамочка, это всего лишь встреча однокурсников. Помнишь Николая? Ну? --легонько толкнул я её в плечо: --С которым я тур поездку на Север ездил? Тебе ещё нравилось, как он поёт под гитару?

   Она кивнула головой, с подозрением глядя на меня.

   А я, вдохновённый удачей с Николаем, заливал дальше, не особенно напрягая свою фантазию:-- Ты ведь помнишь, мне прописали не постельный режим, а активный отдых. А там озёра, река, лес -- вот завтра и организуем рыбалку.

   --Это как в прошлый раз пикник с Анатолием Ивановичем?-- вцепилась она в мою руку:-- Не пущу!

   -- Мама!-- я вкладывал в это слово и мольбу и протест. Вообще взаимоотношения с родителями это одно из больных мест и, вероятно, не только у меня. Это результат, скорее, оборотная сторона известного тезиса:--Дети цветы жизни! Всё для детей! Вот и вырастает поколение, воспитанное на этом тезисе -- привыкшее получать самое лучшее, ограждённое, от всех забот. Но, в большинстве случаев, хорошо начитанные, думающие, а поэтому понимающие всю искусственную нелепость такого взаимоотношения с родителями, мелочной этой опеки. При этом и родители, и великовозрастные дети попадают в весьма неудобное положение, одни, по привычке, всеми силами стараются помочь своим "отпрыскам" привыкнув за много лет этим заниматься.

   А другим неудобна и тягостна эта опека, унижающая, по их мнению, и самих родителей. И в тоже время, как у Павловской собаки, уже только звука звонка достаточно для выделения желудочного сока, так и у детей с родителями, уже при виде друг друга включаются странные условные рефлексы, превращающие взрослых тёток и мужиков в капризных детей. В глубине души все ощущают глупость и нелепость этого и раздражаются, срываясь почти до ругани.