Из предоставленных ему сотрудниками докладов будущий глава клана, все это время наблюдавший со стороны, удобно прислонившись к толстому шершавому стволу росшего чуть поодаль от всей этой кутерьмы дерева, знал, что подобное поведение было для Ассины не исключением, не демонстрацией, а постоянной манерой общения. И большая часть персонала на площадке, частенько сталкивавшегося с капризами и истериками чувствительных высокооплачиваемых моделей, делала все возможное, чтобы спокойной и вежливой молодой женщине было тепло, максимально удобно и комфортно.
Конечно, были и те, кто пользовался неконфликтностью девушки, но рано или поздно подобные люди создавали слишком явные неудобства для рабочего процесса и исчезали. Ассина же воспринимала их появление и исчезновение, как и неурядицы, с необъяснимым для окружающих равнодушием. А вот Астор понимал, что такие мелочи, как едва теплый чай или неподанный стул, Ассину волновали мало просто потому, что ей было о чем подумать и помимо этого. Размышления молодого человека прервал полноватый мужчина в форме рабочего, державший в руках пластиковый стаканчик с горячим чаем. Брюнет с улыбкой и легким поклоном протянул напиток: - Госпожа Аниса, - он взглянул в сторону допивавшей что-то из такого же пластикового стакана девушки, чей псевдоним являлся символом известности, успеха и признания, - волнуется, что Вы замерзли и устали. Может быть, присядете? Там есть стулья, - он показал рукой на площадку.
Астор покачал головой и улыбнулся: - Спасибо за заботу. Чего-нибудь горячего действительно не хватало. Я здесь постою. Очень удобно. Все видно и не мешаю. Передайте мою благодарность госпоже Анисе.
Рабочий кивнул и вернулся на площадку. Успокаивающе махнул рукой посмотревшей на него фотомодели и направился к осветительным приборам. Ассина повернула голову и взглянула на потягивавшего обжигающий чай мужчину. Тот отсалютовал стаканчиком. Девушка кивнула и обратила все свое внимание на фотографа.
То, чего опасались, все-таки случилось. Из тяжелых черных туч хлынул дождь. В одно мгновение все находившиеся на площадке стали похожи на мокрых, частично вооруженных зонтиками, мышей. Впрочем, особенно упитанная отсыревшая мышь – фотограф проекта, казалось, вообще не заметил данного «природного неудобства». С радостным воплем и огромным энтузиазмом он принялся отщелкивать очередные кадры, на которых модель за секунды из бабочки превратилась в русалку. Водостойкий макияж прекрасно держался, а мокрое платье и прическа придавали образу своеобразие и новизну. Остальным же оставалось только молча терпеть издевательства природы и начальства и пытаться свернуться в мокрые компактные клубки под сильными порывами ветра, вызывавшими восторженные возгласы у творческой личности и судороги и мурашки у всех окружающих.
Пока продолжалась эта «мокрая» съемка, Астор успел сходить к машине, вытащить зонт и вернуться на свой наблюдательный пункт. Посмотрев на выпачканные в грязи и листве носы итальянской обуви, молодой человек перевел взгляд на часы, а затем на площадку. Он не хотел вмешиваться, но рисковать здоровьем Ассины не собирался. Мысленно мужчина дал фотографу минут десять. И они уже практически истекли. Вернувшись к автомобилю, шатен достал фляжку с коньяком и теплый свитер, валявшийся в салоне с прошлого похода в клуб. Затем направился к площадке с четким намерением, прервать творческий полет одного забывшегося специалиста.
Однако ситуация изменилась и без его вмешательства. Ни макияж, ни профессионализм уже не могли скрыть посиневшие губы модели и заторможенные из-за холода движения, так что съемки пришлось прекратить. Оторвавшись от объектива, фотограф с неудовольствием огляделся вокруг и только сейчас оценил ситуацию на площадке. С выражением легкого шока на лице осмотрев глубокие, увеличивавшиеся на глазах лужи и лопающиеся огромные дождевые пузыри, а также скукожившихся, намотавших на себя все, что можно, людей, почувствовав, наконец, резкие порывы ветра и хлещущие в лицо струи, он с виноватым и смущенным видом обернулся к медленно и осторожно спускавшейся с мостика на нетвердых ногах модели.
Астор быстро подошел к не замечавшей его девушке, чье внимание было полностью сосредоточено на мокром и скользком настиле моста, и накинул на плечи свитер. Замерзшая Ассина даже не вздрогнула. Заторможено подняла глаза на мужчину и попыталась улыбнуться. Удалось ей это плохо. Губы занемели от холода. Шатен подхватил девушку под руку и оттащил под навес, где усадил на табуретку. Выпихнул сунувшегося было с извинениями фотографа, чтобы не мешал суетившимся уже вокруг ассистенткам высушить и переодеть закоченевшую модель. Спустя несколько минут уже шатенка вышла из-за занавесок, прихлебывая что-то горячее, судя по цвету, опять чай. Астор отобрал неизвестно откуда взявшуюся огромную кружку, добавил в нее коньяк и вернул девушке. Та взглянула на покаянно склонившего голову фотографа, опять просочившегося под навес, тот замахал руками: - Все-все. На сегодня съемки закончены.
Одетая в свою одежду и теплый мужской свитер Ассина с наслаждением принюхалась к новому аромату и большими глотками выпила жидкость.
… …
Сидя в жарко нагретом салоне, Астор оценивающе смотрел на все еще бледную пассажирку, несмотря на духоту, не вытаскивавшую кисти рук из рукавов. Задумчиво пожевал губу, постучал пальцами по рулю и, приняв решение, нажал на газ. Поворачивая на перекрестке налево и все дальше удаляясь от дома шатенки, мужчина, как минимум, ожидал вопросов, но их не последовало. Взглянув на соседнее кресло, он улыбнулся. Похоже, спать у него в машине, становилось для Ассины традицией. Что ж, оно и к лучшему.
Тихо проурчав что-то умиротворяющее, спорткар остановился в сухом и теплом гараже. На вопросительных взгляд сонных зеленых глаз разбуженной девушки мужчина улыбнулся: - Боюсь, что чашки чая для восстановления здоровья слишком мало. Извини, но привез тебя к родителям.
- Знаешь, это слегка напрягает, - задумчиво пробормотала Ассина, поправляя одежду и проверяя аккуратность прически. Астору безумно хотелось снять парик, но… увы. Сейчас ему это сделать не позволят, - Причем странно даже не то, что ты слишком много на себя берешь, - продолжила тем временем гостья, направляясь вслед за хозяином к внутреннему лифту, - а то, что я тебе это позволяю. Так ведь и избаловать недолго.
Пока поднимались на жилые этажи, Ассина молчала, а Астор пытался понять, толи она боялась, что ее избалуют, толи что она избалует мужчину. Прищурив глаза и рассматривая отражение шатенки в зеркальной стене кабины, молодой человек все-таки решил, что скорее имелось в виду последнее.
У выхода приехавших уже ждал знакомый брюнет в неизменном для жильцов этого дома черном костюме. Поклонившись, он провел «молодого господина» и гостью по длинному коридору и оставил в уютной теплой комнате. Девушка внимательно оглядела открытые полки с многочисленными, сложенными аккуратными стопками чистыми полотенцами, вешалку с махровыми белыми, шоколадными и черными халатами, отделанные натуральным деревом стены, втянула носом жаркий, пахнущий травами воздух, сняла туфли, с наслаждением ощущая под ногами теплую древесину, затем вздохнула печально и повернулась к терпеливо ждавшему ее выводов шатену.
- Спасибо тебе огромное. Мне так жаль, но в баню и сауну, увы, нельзя. Давление скачет…, – Ассина с видимым сожалением отвернулась от ведущей к бассейнам с горячей и ледяной водой и в парную дверей и неожиданно увидела на лице мужчины улыбку.
- Ты знаешь? – она недоверчиво склонила голову к плечу. На гладком лбу появилась морщинка. Девушка нахмурилась, стараясь спрятать растерянность.
- Я весьма старательно отношусь ко всему, что делаю, - шатен шагнул к полкам, достал полотенце и подал его спутнице. Пока Ассина с недоумением мяла в руках махровую ткань, поднял руку, чтобы подгладить девушку по макушке, но, задержав ладонь на мгновение, вместо парика прикоснулся к нежной коже щеки. Поймал взгляд зеленых глаз: - Извини, я знаю, что это не очень приятно….
