Вопрос: не в обострении ли человеческих отношений причина того, что на самом пике блестящей карьеры ты вдруг ушёл из «органов» в совершенно иную сферу деятельности?
Виталий Бояров: Нет. Хотя некоторая напряжённость – не мешавшая, впрочем, работе – действительно была. Назначенный руководителем КГБ Крючков помимо традиционно предвзятого отношения к контрразведчикам чувствовал, мне кажется, что профессионалы не считали его достойным занимать кресло, в котором ранее сидел Юрий Владимирович. Не было у него государственного размаха Андропова.
Не могла пройти бесследно и наша острая стычка с Крючковым «на ковре» у председателя КГБ Чебрикова, строго спросившего, как могли позволить убежать сотруднику КГБ Гордиевскому, отозванному в Москву из-за границы по подозрению в измене Родине. Все молчали. А я встал и сказал, что причиной является «бардак» в отношениях 1-го и 2-го главных управлений КГБ. Вывезя Гордиевского в Москву, ПГУ, руководимое тогда Крючковым, в нарушение правил не передало его «под опеку» контрразведке, которая и не подозревала о том, что предатель свободно гулял по городу.
Но свой уход из КГБ я поначалу неосознанно готовил, а затем осуществил сам.
Как это можно самому готовить собственную отставку?
Виталий Бояров: Отставки не было. Было естественное желание сделать большое государственное дело, к которому меня подвел опыт работы в контрразведке. «По крупицам собирайте и приносите всё, что касается коррупции, – сказал мне однажды Андропов, – скоро эта проблема станет для нас первостепенной». И мы собирали. Курируя по долгу службы отдел экономической безопасности 2-го управления, я обнаружил и доложил Андропову о граничивших с преступностью безобразиях в таможенной службе СССР. Она была в составе Министерства внешней торговли – главного перевозчика товаров через границу нашей страны. То есть должна была контролировать того, кому была подчинена полностью.
Андропов среагировал мгновенно. Сказал: «Готовьте записку в Политбюро о выводе Таможни из Министерства внешней торговли и превращении ее в самостоятельное ведомство».
Мы подготовили, Андропов подписал и отослал записку «наверх». Но во главе МВТ в то время стоял очень близкий к руководителям нашей страны Патоличев, а его заместителем был сын Брежнева – Юрий. Они, естественно, были категорически против, и наша записка в Политбюро пролежала там без движения под сукном четыре года.
Лишь в 1986 году, после того как сотрудники госбезопасности подтолкнули таможенников к задержанию с крупной контрабандой самого заместителя министра внешней торговли Сушкова, о нашей записке вспомнили, дали ей быстрый ход. Приняли решение о создании Главного управления государственного таможенного контроля при Совете Министров СССР.
Мне позвонили тогда из отдела кадров ЦК КПСС и сказали: «Нам велено срочно подобрать знающего руководителя для этого ведомства. А где его взять? Вот если бы ты…» Я чуть подумал и сказал: «Согласен».
Но через несколько дней узнал, что член Политбюро ЦК КПСС и главный кадровик партии Лигачев «сдвинул» меня с руководителя главного управления на место первого зама. Я не возражал. Потом всё же стал «главным таможенником» страны в генеральском звании уже действительного государственного советника таможенной службы.
Не будем утомлять тебя и читателя описанием подробностей твоей новой службы. Готовясь к нашей встрече, я прочитал в книге «Кто есть кто в современном мире» о тебе следующее: «За период его руководства таможенная служба СССР приобрела основные черты, соответствующие экономике нового типа. Была создана эффективная система управления, разработаны новые технологии таможенного контроля, осуществлено техническое перевооружение, создана адекватная материальная и финансовая база, принят новый Таможенный кодекс СССР, страна вступила во Всемирную таможенную организацию…»
Виталий Бояров: Спасибо на добром слове. Но об упомянутый в числе моих достижений Таможенный кодекс, созданию которого мы отдали много сил, мне пришлось споткнуться.
Каким это образом?
Виталий Бояров: В соответствии с новым кодексом, руководящий орган нашей таможенной службы должен был называться не Главным управлением государственного таможенного контроля при Совете Министров СССР, главой которого я был, а Таможенным комитетом СССР.
Дело моего переназначения казалось чистой формальностью, но всё же требовало официального решения руководства страны. Бывший тогда премьер-министром Валентин Павлов сказал мне, что дело это решённое, и он уже письменно представил меня Горбачёву как единственно возможную кандидатуру. А через пару дней премьер смущённо показал мне полученный им ответ: «От назначения воздержаться». Сказал, что на вопрос «почему» Горбачёв ответил ему: «Возражает Крючков». Вот так!
Чем закончилась его карьера, мы все знаем. Ну а я уже через полтора месяца занимался новым делом. И это – совсем другая, почти двадцатилетняя история, среди значимых моментов в которой было создание Всероссийского Союза ветеранов таможенной службы и Региональной общественной организации «Веткон» (ветераны контрразведки), которые я возглавлял до 2012 года.
Последовавшие пять с небольшим лет работы в таможне стали одним из самых плодотворных периодов жизни В.К. Боярова. Таможенная служба к тому времени была в плачевном состоянии, и как инструмент экономической безопасности действовала с низкой эффективностью.
Являясь первым заместителем, а затем руководителем таможенной службы, В.К. Бояров интенсивно изучает мировой опыт организации таможенного дела, имея в виду построить её по общепринятым в мире нормам. В 1989 году ему присваивается звание Действительного государственного советника таможенной службы. Вся полнота ответственности за эту службу в стране ложится на его плечи.
За короткий период, который выпал Боярову для работы в этом качестве, таможенная служба приобрела основные черты, соответствующие зарождающейся в стране новой экономике. Была создана эффективная структура, единая таможенная статистика, внедрены грузовые таможенные декларации, разработаны новые технологии контроля, осуществлено техническое перевооружение, создана адекватная материальная и финансовая база. Были пресечены попытки крупных поставок наркотиков в страну, организация борьбы с наркотиками была выстроена как элемент мировой системы. Было подписано первое международное соглашение о совместной деятельности в борьбе с наркотиками.
Бояров явился главным инициатором создания современного таможенного кодекса страны, который был принят на сессии Верховного Совета (апрель 1991 г.). В значительной степени благодаря активной деятельности В.К. Боярова были созданы предпосылки к принятию СССР во Всемирную таможенную организацию в июне 1991 года.
В июле 1991 года Бояров покидает пост руководителя таможенной службы и создает Международную ассоциацию по правовым и налоговым вопросам ИЛТС. Эта ассоциация является одной из наиболее авторитетных компаний, оказывающих весь спектр юридических и аудиторских услуг российским и иностранным фирмам.
В 2003 году В.К. Бояров награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени. У Виталия Константиновича 33 государственные награды, он был отмечен орденами и медалями зарубежных стран.
Его супруга, Нинель Владимировна, окончила Киевский государственный университет, филологический факультет, в 1962 году – аспирантуру по кино при Академии наук УССР (Институт искусствоведения, фольклора и этнографии). С 1965 по 1991 год работала на киностудии «Мосфильм». В качестве редактора принимала участие в работе над более чем сорока художественными фильмами, в том числе такими, как «Солярис» и «Зеркало» А. Тарковского, «6 июля» и «Берега в тумане» Б. Красина (совместная советско-болгарская постановка), а также «Слушайте, на той стороне» (совместная советско-монгольская постановка, режиссеры Б. Ермолаев и Б. Сумху), «Земляки» (сценарий В. Шукшина, режиссёр В. Виноградов).
