Сидя в одном ряду с бабушками и выслушивая разные истории, я буквально сломала голову. Стоит представляться частным детективом либо нет, может быть, лучше ляпнуть сразу, что это мой муж гуляет, а я за ним бегаю, и тем снискать сочувствие с доверием. Прикинув пятьдесят раз подряд оба варианта, я решила действовать по вдохновению, а дальше будь что будет.

– Скажите, пожалуйста, а вот этого человека вы здесь не видели? – я воспользовалась пролетевшим над нами тихим ангелом и прицепила ему на хвост фото Кости Рыбалова.

– А зачем тебе? Кто он? – вразнобой спросили бабки, но карточку брать не спешили.

– Муж он мне, – сказала я с чувством. – И стал вроде погуливать. Сказали, что здесь его видели, а дел у него тут нет и быть не может. Я хочу узнать, к кому он ходит. Вы знаете его?

Мой праведный гнев и желание поймать неверного мужа были встречены старухами с осторожным одобрением – мол, женщина в своём праве. Другое дело, что ввязываться в чужие дрязги они не очень-то желали, в особенности если выйдет скандал с кем-нибудь из своих, всё было понятно.

Однако фото Кости Рыбалова бабки взяли, внимательно рассмотрели и вынесли общий вердикт, что никто из них такого мужика никогда здесь не видал, ни днем ни ночью, ни пешего, ни на машине. В русле заявленной темы все трое твёрдо заявили, что у них в домах нет женщины, подходящей на роль моей соперницы. Кругом одни старухи, как они сами, новобрачные с младенцами – бабушки кинули на мамаш у песочницы, или совсем сопливые малолетки, притом примерного поведения. Ни одной шалавы любого возраста в общих дворах не проживает, они бы знали наверняка – так сообщили бабули с законной гордостью.

Я осторожно пошла на попятный и призналась, что, может быть, соперница мне примерещилась, а благоверный ходил к ним во двор с другими целями, не столь возбраняемыми, скажем, водку пить или в карты играть. Не подскажут ли тетеньки, может ли статься, что здесь имеются партнеры по таким развлечениям, либо просто деловые люди, к которым муж мог ходить, а жену в известность не ставить. Тогда моя измученная душа обрела бы спокойствие – так я пояснила.

В ответ бабули охотно рассказали историю о сгоревшей горке и найденном трупе, наверное, решили успокоить меня предположением, что уж не такими ли делами мой гулящий муж занимался, не дай Бог. А более ничего интересного для мужского пола у них в окрестностях давно не происходило.

Кроме того, правда, что месяц назад Петьку по кличке Утюг забрали омоновцы в пятнистой форме, два здоровенные лба, скрутили бедолагу и увезли в машине. Начистили морду и отпустили со строгим предупреждением. А он, Петька-Утюг, только и виноват, что сдуру палил из своего окна, громко и вонюче. Стрелял газом, пробовал пистолет, а на соседнем балконе случилась Людмила Мизинцева, задохнулась, разозлилась и в милицию тут же брякнула. Серьезная дамочка, Людмила Мизинцева, образованная, зубы лечит, новые ставит, безобразия спускать не стала.

– Кстати, вот что, ты к Людмиле-то сходи, – вдохновенно заявила самая словоохотливая старушка. – Вишь, у неё-то мужик тоже на сторону бегает, ей интересно будет, а кроме того, она Тольку своего Мизинцева из окна поджидает, думает, не видит ее никто, из-за занавеси. И к вечеру, и ночью даже, всё смотрит, откуда он придет, от метро иль с автобуса. То ли с работы, то ли от бабы, смех берёт, рази-ж уследишь за ними! А машина у них новая, но стоит больно далеко, ездят только на дачу. Так вот, если кто твоего видел, так Людка со стеклами смотрит. Заодно и душу облегчите обеи…

Снабдив меня номером квартиры и заодно указавши на окна, добрые бабушки сочли свою задачу исчерпанной и погрузились в обсуждение продуктов питания и цен на них, надо понимать, вернулись к любимой теме. Я поблагодарила старушек, попрощалась и успела в песочницу, где взялась интервьюировать молоденьких мам.

Дед с курицей к тому часу покинули двор, но я не особенно горевала, полагая, что ни тот, ни другая ничего существенного сообщить не смогут. Дед казался чрезмерно погруженным в себя, а курица вряд ли могла поделиться наблюдениями.

Мамаши Оля и Зоя пошли на контакт охотнее, чем старшее поколение, с ними не пришлось представляться ревнивой женой. Девочкам-мамам я преподнесла версию в русле промышленного шпионажа и конкуренции между фирмами, что их вполне устроило, тоска домашнего затворничества сделали молодых мамаш отзывчивыми на необычное. Но, увы, одним добровольным сотрудничеством их вклад исчерпался. Девочки-мамаши никого не видели и ничего не знали, а от их интереса к роду моей деятельности толку не было вовсе. Скорее наоборот, я увлеклась выдуманными обстоятельствами и провела лишнее время на лавочке.

Стыдно, но что поделаешь, я интриговала девушек-мамаш слишком долго, несоразмерно полученной от них информации. Правда, одна реплика пошла в дело, и то утешительно, что выдала ее мамаша Зоя после длительной беседы. Кстати, это у Зои имелось двое детишек, и разница между ними исчислялась в полтора года, причем мамаше едва стукнул 21 год, ничего себе!

– Кстати говоря, спросите Светку Мизинцеву, она, может быть, подскажет что-нибудь дельное, – предложила Зоя. – Как раз с такими и крутит, чтобы был пожилой и с деньгами. Но вроде как по делу. То на машине ее привезут, то в хитрую конторку пошла служить на полдня, там картины продают, а она помогает. Вообще-то студентка-отличница, поступила 16-ти лет, на танцы ни ногой, всё за книжками.

Сделав скидку на молодёжное восприятие возраста (пожилому Косте Рыбалову едва исполнилось 35), я про себя отметила второе упоминание семейства Мизинцевых во дворе и занесла в протокол. Это когда я попрощалась с девочками и скрылась в подъезде, где у окошка срочно стала делать заметки об услышанном. Сначала внесла в блокнот «Веер-Утюг-?», происшествие со злополучным стрелком Петькой-Утюгом; затем “Веер-Миз-2?», о том, что показ фотографии Рыбалова вызывает у местной публики ассоциации с семейством Мизинцевых. С чего бы это, желательно прояснить.

Хотя, записавши этот шифрованный бред, я отлично понимала, что результаты имеются самые мизерные, практически на полном нуле, почти притянутые за уши, чтобы уходить со двора не с пустыми руками. Оставалось провести квартирный опрос, заодно толкнуться к пресловутым Мизинцевым, посмотреть, какая у них возникнет ассоциация на картинку с Рыбаловым. Если застану их дома, разумеется. Вряд ли Людмила караулит мужа у окна днём, помнится, что бабули упоминали о её зубоврачебных занятиях. А дочка Света, надо думать, что я правильно исчислила их родственные связи, скорее всего овладевает знаниями или катается по городу в чужих авто, впрочем, одно другому не мешает.

Следовательно я прочертила примерный маршрут и пошла от подъезда к подъезду, оставивши указанных Мизинцевых под конец обследования. Квартир было по паре на каждой этажной площадке, изнутри отзывались или открывали примерно в каждой четвертой, разговаривать желала половина опрошенных, Рыбалова не признал никто.

Ближайшие окрестности трагедии были обследованы, оставалось разъяснить сомнительных Мизинцевых, затем крутить аналогичную карусель по более отдаленным радиусам. Хотя Валентин предупреждал, что отрицательный ответ в данном случае ничуть не хуже положительного, но я чувствовала дискомфорт, чем далее, тем более.

И ведь вчера знать не знала покойного Рыбалова, не мешалась в Валькины розыскные дела, и нужны они мне, как гвоздь в стуле, но вот поди ж ты! По всей видимости, присутствовало неосознанное желание прийти, увидеть и с блеском победить, принести компаньону на блюдечке решение срочной проблемы. Ещё раз прав оказался компаньон Валечка, в каждом из нас сидит глупенькое дитя, его надо холить, но избави Бог слушаться!

На скорую руку разрешив внутренний конфликт поколений в себе, я направилась к мизинцевской двери во всеоружии самообладания, крепко держась за руку Екатерины Малышевой из "Аргуса" – частный консалтинг и семейные проблемы, член совета директоров. Вторым и единственным директором неизменно пребывал Валька.