Некстати вспомнился эпизод, когда весь "ВРАН" чуть не скончался от смеха и недоумения. Мне довелось обнаружить замечательный ляп переводчика. В оригинальной рискованной сцене парочка исполняла акт в ванне джакузи, вода вокруг них бурлила. А толстый, работящий, замученный пошлыми деталями переводчик Боря Флягин с чего-то вообразил, что персонажи этим занимаются на катере, посреди морских волн. В голове у Бориса что-то повключалось-повыключалось, в конечном итоге вышло, что парочка катается по морю в ванне и ухитряется при этом выделывать затейливые эротические пируэты.
Вот такие реминисценции несла в себе лакированная торба, верная спутница моих скитаний по издательствам. Вообще-то я избегала пользоваться ею в иных обстоятельствах, заметив, что чёртова сумка провоцирует странные выкрутасы событий или повергает меня лично в несерьёзный настрой, что кончается практически тем же.
И не мудрено. Вот взялась за ремень и привет горячий, вспомнила любовь в море-ванне, значит прости-прощай деловое настроение, в голову непременно полезет что-нибудь в подобном духе. Однако другой ёмкости для рукописи с книгой у меня не завелось, пришлось мириться с весёлыми воспоминаниями, закидывать торбу за плечо и выскакивать пулей, чтобы успеть на встречу с первой клиенткой в "Аргусе".
Плановые беседы по поводу супружеских измен разной степени серьёзности обошлись на сей раз легко, женщины ходили ко мне постоянно, требовали только ободрения и подсказок, а новенькую клиентку я переправила Валентину. Девушка пришла молоденькая, очень симпатичная, студентка института восточных языков. На её хрупкие плечи свалилась невнятная семейно-имущественная проблема, с которой ей было недосуг разобраться. Мне тоже не очень хотелось вникать с утра, кому и по какому праву принадлежит половина дачи, посему я с лёгким сердцем послала барышню дальше по коридору к уважаемому владельцу и старшему компаньону. Я знала, что Валька не обидится и охотно проконсультирует такую милую девочку. А Мальвине, его секретарше будет особенно приятно.
Так оно и случилось, через полчаса Мальвина явилась ко мне с перекошенным лицом и передала без всякой приятности приглашение шефа зайти к нему на минутку. Мальвина, если не ошибаюсь, в прошлой жизни ее звали Лидой, всю дорогу подозревала нас с Валентином в недозволенных отношениях и мечтала поймать в действии, чем меня иногда утомляла. Валентин похвалил новую клиентку и сказал, что завтра или послезавтра мы начнем поход по рыбаловским дамам, он уточнит день. В ответ я отдала компаньону схему своих передвижений, точнее, обозначила где искать мой труп, если что…
В квартиру Мизинцевых на Веерной улице я прибыла почти как обещала, около двух часов пополудни и успела кратко переговорить с дочкой Светланой, рвавшейся на волю. Дочка оказалась умненькая, спокойная и недурная собой на германский манер, пепельно-светлая и сероглазая. Совсем юная Гретхен с университетским апломбом. Ко всему прочему девочка знала себе цену и беседовала на равных, как с матерью, так и со мной.
Сначала Света подтвердила, что через два дня на третий дежурит в галерее "Утро", но никого похожего на Рыбалова там не замечала, и разговоров о нём не слышала. О сменщице Светлана охотно сообщила, что та замужем за известным режиссером и назвала фамилию. Тут я сообразила, каким боком мы с Альбиной могли соприкасаться. Женя К., кинорежиссер, дружил домами с Леней Бардиным, моим "факеловским" автором. Леня иногда рассказывал об их семействе и веселой жизни творческого работника, отца троих детей и мужа удивительной женщины Альбины.
На минуту отвлекшись от дела, я чуть не упустила главного, а именно напроситься к Свете в галерею, чтобы осмотреться внимательнее. Девочка не возражала, дала телефон «Утра века» и записала свое расписание дежурств. Очень деловая оказалась барышня, она мне понравилась, хотя наше знакомство вышло кратким. Перед уходом Света напомнила мамаше рассказать историю с Утюгом, причем не давешнюю, при участии ОМОНа, а свежую, происшедшую буквально позавчера, когда мама с дочкой вешали белье на балконе.
Людмиле, как я понимаю, было не до Утюга, ее волновало другое, но раз упомянутый, Утюг должен был всплыть. Оказывается, Петр Зуев, по дворовой кличке Утюг, нигде не работающий и сильно пьющий, обратился к семейству Мизинцевых в первый раз со времени прискорбного происшествия с ОМОНом. До этого он делал вид, что не замечает соседей и таит планы отмщения за поруганную честь и свободу.
В указанный день Зуев-Утюг высунулся в окно, когда увидел обеих Мизинцевых на балконе и стал их предостерегать от излишних контактов с чужими. У него сложилось мнение, что непонятная тёлка, шастающая по двору и наводящая справки, может быть связана с пожаром и убийством у них на задворках накануне. И никто не скажет точно, какую сторону тёлка представляет, может, как раз тех, кто трупешник у них во дворе организовал. Вот такую информацию о слухах во дворе я могла взять себе на заметку.
Я благосклонно выслушала обвинительную догадку в свой адрес и приступила к драматическому рассказу о своей деятельности по делу семьи Мизинцевых. После троекратной репетиции у Любы повесть о посещении квартиры № 71 вышла замечательно выразительной. Людмила выслушала не шелохнувшшись и стиснувши руки в крепкий замок. Далее я ознакомила клиентку с заключением эксперта Любы Разумовской и предложила Людмиле сыграть роль в театре одного актера. Зритель также предполагался в единственном числе.
Сценарий и драматургию я максимально приблизила к реальности, лишь предложила сменить акценты. По моей версии Людмила должна была признаться мужу, Анатолию Мизинцеву, что в его отсутствии их с дочкой замучили анонимные звонки. Появлялись женские голоса и говорили гадости, не сообщая ничего конкретного. Людмила якобы встревожилась за дочку Светлану и пригласила специалиста из агентства "Аргус" разобраться в ситуации. Контору онанашла по газетному объявлению, мы с Валькой действительно публиковались в "Экстра М" и Центре Плюс".
Из "Аргуса" к ней пришла Екатерина Малышева (визитная карточка прилагается) и принесла аппаратуру: определитель номера и к нему магнитофон, чтобы поймать анонима в действии. Не желая волновать главу семьи, Мизинцевы-дамы держали предприятие в секрете, всё могло оказаться пустяками, не стоящими внимания. В принципе так и вышло. Е.Малышева из «Аргуса» считала показания приборов, там выявился номер телефона, и адрес нашелся в компьютерной программе с перечнем московских абонентов. Ни адрес, ни фамилия абонента ничего дочке Свете не сказали, тогда Е.Малышева, младший компаньон «Аргуса», направилась ознакомиться с анонимами лично, разумеется, за отдельную плату.
– Ох, я не смогу, – догадалась Людмила. – Как я ему скажу, что вы пришли к Наталье Сыроежкиной? Я умру…
– Никакой Натальи Сыроежкиной, все останутся живы, – я заверила испуганную клиентку, и произнесла убедительную речь. – Ваш личный детектив Е.Малышева пришла по указанному адресу и обнаружила очень странную семейку. Скорее всего, они не вполне уравновешены, девочка точно со странностями, в доме тяжёлая гнетущая атмосфера. Мужья у обеих женщин, Белик и Майстровский, свалили давно и напрочь, ребёнка во дворе так не любят, что девочка гуляет на балконе. Не семейка, а сплошной кошмар! Девочку Кристину, во всяком случае, точно пора лечить.
Далее Е.Малышева выяснила, а Людмиле следует запомнить, что младшая из женщин, Наталья, хотела устроиться в солидную фирму, но не получилось. У детектива возникло предположение, что ей отказали не где-нибудь, а в фирме "Диамант", причем виновным она считает А.Мизинцева, справедливо или нет – неважно. Соответственно, не вполне адекватная женщина раздобыла их домашний телефон и названивает в отместку. Е.Малышева их очень строго предупредила, однако признала, что лучше оставить дело без последствий. Во-первых, оно дурацкое, во-вторых, нету материала даже для гражданского иска, а в-третьих, лучше пожалеть неблагополучных женщин. Звонить они, скорее всего, больше не станут, и в принципе безвредные, только чуть сдвинутые. Людмила тоже так считает, и на этом спектакль можно закончить.
