Увы, в реальной жизни все сложно и взаимосвязано до полного безобразия, в который раз заметила Алла, торопливо собираясь из дому и засовывая в сумку "Трон Земли". Миша не стал удерживать хозяйку, но пообещал быть на месте
к ее возвращению. К той минуте, как дверь захлопнулась, все вернулось на свои места.
"Вот только о них и думать", – возмущенно толковала себе Алла Кирилловна, пока шла к станции метро "Чистые пруды" и делала пересадку через "Тургеневскую". – "Мало того, что голова пухнет от денежных проблем, попробуй прокорми семью на эту зарплату! Мало мне мальчишек с трудным возрастом, а легкого я у них пока не заметила… Так навязались на мою голову эти типы, у каждого свои претензии. Один хотел жениться по расчету, другой желает свободной любви по принципу "почему бы и нет?". Хоть бы кто поинтересовался чего хочу я!"
В сером подземелье станции "Чистые пруды" Алла отыскала свободную скамью, вытащила из сумки "Трон Земли" и углубилась в чтение. В издательстве ее решения ждали на следующий день, сделали большую любезность, позволив ознакомиться с сочинением. Обычно переводчики брали, что дают, благодарили и кланялись.
По этому небу беспрестанно ходила радуга, то крупными эллипсами, то свиваясь в причудливые кольца и сложные узоры из тонких цветных нитей. Бирюзовый цвет воздуха далеко в вышине и аметистовый цвет морского залива сообщали прозрачным белым зданиям на берегу невообразимое множество полутонов и оттенков. Балконы, нависающие над морем, и широкие лестницы, спускающиеся к воде, казалось, поминутно меняли не только только цвета в глубине полупрозрачного камня, но и очертания. Все сущее едва уловимо менялось и оставалось тем же, будто дышало в едином ритме. Легкие дуновения морского ветерка и движения сложных теней создавали впечатление, что террасы и ступени парят над морем и почти не соприкасаются с сушей. Этот мир зачаровывал и пленял легким дыханием…
Именно такими были сконструированы условия для тяжелой непрестанной работы его избранных жителей. Величайшее благо мыслящего мозга – полная открытость и тончайшая восприимчивость требовали особого вида телесного и психического комфорта, обозначаемого и принятого к исполнению, как "легкое дыхание".
Алла быстро черкала ручкой по странице блокнота, сверяя скорость чтения с оборотами, которые набирала в голове переводческая машина. К концу отрывка русские фразы формировались одновременно с усвоением английских. Так работать было возможно, если конечно уровень шума в доме не превысит того, что сотрясал станцию метро поздним утром.
Алла подчеркнула "легкое дыхание", поморщилась и пришла к выводу, что авторша, некая Синди МакФерсон, должно быть проходила творчество Ивана Бунина в каком-то захолустном колледже Айовы или Оклахомы. Американцы деловые ребята, у них не крупинки не пропадает. И еще они говорят, что нищие не должны быть привередливы. Алла торопливо скомкала блокнот и поднялась со скамьи.
Подоспевший поезд помчал ее по темному туннелю, а в голове мысли вертелись и свивались в "эллипсы и причудливые узоры". Узор № 1 вмещал тяжкую работу по переложению "Трона Земли" на русский литературный в малые сроки, но за приличный гонорар. Вокруг работы вращались домашние дела и служебные обязанности. Вернее всего, что творение Синди МакФерсон займет вечерние и ночные часы. Дети правы, срочно необходим компьютер, иначе "Трон" не сдвинется с места.
Узор № 2 вышивался по криминальной канве. О чем бы ни договорились они с Шурой Костиным, оставалась возможность, что ее достанут по подозрению в бандитизме. Жить с такой перспективой было несладко, но к этой мысли необходимо привыкнуть или предпринять нечто для обеспечения своей защиты и безопасности. В печальный исход криминальных обстоятельств Алла не особенно верила, но неприятности могли быть крупными.
Третий узор ткался из стыда и раскаянья – глупых и опасных приключений можно было избежать. Если бы Алла не вообразила, что может облегчить жизнь, пойдя замуж за обеспеченного и Шуру Костина. Результат не замедлил сказаться, все запуталось и осложнилось на порядок, то-есть в десять раз. Но кроме себя, винить было некого, хоть застрелись! И надеяться оставалось тоже только на себя.
Естественно, что приехавши на службу, Алла забыла о посторонних предметах и преподавала иностранные языки с полной отдачей, легко переключаясь с одного на другой. Хорошо, что ученики на послеобеденное время не планировались, Шура Костин выпал из обоймы и оставил пустое место.
Домой Алла ехала, преисполненная благими намерениями, то есть перехватить кусок и углубиться в перевод "Трона" на свободе. Положительное решение пришло само, и Алла заранее внушала себе симпатию к произведению Синди МакФерсон. Надо позвонить в издательство и обрадовать детей – компьютер теперь требовался всем, пускай выбирают и приобретают.
– Тебе телефонограмма, – сообщил Миша, в момент, как Алла отворила дверь и вступила в коридор. – Звонил мужской голос, мне не открылся, просил быть дома вечером для важных переговоров. Извини, я не добился, кто звонил. Хочешь, я побуду и поддержу тебя морально.
– Я не возражаю, – устало ответила Алла.
Думать о мужских голосах инкогнито ей очень не хотелось, лучше заняться "легким дыханьем" на просторах "Трона Земли".
– И знаешь, что, – возник Миша после обеда и совместного с мальчиками мытья посуды. – Я кое-что надумал. Имеется одна девушка, она тебе поможет.
– В каком смысле поможет? – спросила Алла, она только что дозвонилась до издательства, оговорила условия перевода, и думала о «Троне Земли». – С переводом не будет проблем, если вы наладите компьютер.
– Да нет, я не об этой роскошной бредятине. Я знаю, что ты переведешь, этот "Трон" навел на мысль. Она, понимаешь ли, тоже иногда этим занимается, – сообщил Миша и запутал Аллу окончательно.
– Чем занимается? Кто – о на? – нетерпеливо спросила Алла, видит Бог, только непонятной девушки ей не хватало!
– Видишь ли, Трехглазка, – серьезно отвечал Миша. – Ты ухитрилась задать самые трудные вопросы. Я знаю немного, даже чуть меньше, чем немного. Знаю, что девушку зовут Катя, что она возится с дешевым чтением и таскает книжки с собой. Еще знаю, что она работает в частном сыске, помогает женщинам со сложными проблемами. При мне она занималась с одной сумасшедшей девкой. Потом прятала какой-то опасный портфель поздно ночью и брала меня с собой для устрашения. Вот я и вспомнил о ней. У тебя дела по ее части, может, она даст полезный совет. Ведь не помешает?
– Частный сыск – это хорошо, – протянула Алла. – Но дорого, как я понимаю. Или эта Катя так хорошо к тебе относится, что подскажет даром?
– Относится она ко мне хуже, чем ты, – сознался Миша. – Просто за человека не считает, как я понимаю. Хотя ценит некоторые качества. По-моему, она малость феминистка, поэтому к тебе может расположиться. Очень уж невыгодно смотрятся вокруг тебя мужики, включая меня. Совершенно никчемные придурки, ни помочь, ни защитить.
Миша мог долго предаваться самобичеванию, но Алле приступ покаяния был совсем без надобности, и она его прервала.
– Это я сама знаю, и девушка Катя разберется, если ты ее достанешь, – согласилась она. – Но захочет ли помочь за малые деньги – вот это…
Алла не успела закончить, как возник телефон и в трубке послышался мужской голос, о котором предупреждал Миша. Всего-навсего бывший муж Вадим Барсов напоминал о своей финансовой просьбе и убедительно ее мотивировал. В их министерстве зарплата стала фикцией, жена сидела дома с малышкой, они оказались на грани голода и нищеты. Вадим был уверен, что Алла и мальчики такого допустить не могут, он их родной папа, а Милочка – младшая сестричка.
Звучал Вадим Барсов как профессиональный нищий и находился в уверенности, что излишек денег у брошенной семьи принадлежал ему по праву. Как ни хотелось Алле сказать: "Почему тебе не наняться в магазин грузчиком?", она воздержалась. Невзирая на любые обстоятельства, Вадим Барсов оставался отцом мальчишек и был им нужен. Обойдись Алла с ним резко, Кириллу и Денису было бы неприятно, и никакая правота Аллу не спасла бы. Она выслушала, тяжко вздохнула и выдала заготовленный ответ.
