И тогда доктор Колокольников заорал, где-то в глубине себя понимая, что зеркало нужно разбить, но не в силах двинуться с места, парализованный внезапным и необъяснимым ужасом.

   Наутро доктор Колокольников сделался молчаливым и задумчивым, но, пока вкушал свой завтрак, состоящий главным образом из кофе, яиц- пашот и гренок, в его распадающейся личности воздвиглись мощные профессиональные барьеры, и настроение, по крайней мере в видимом спектре, слегка повысилось. Доктор обратился мыслями к своей работе. В конце концов, работа это святое. Работа, что скрывать, приносит солидный достаток. Клиника, где он практикует, весьма дорогая и престижная, и Колокольников в ней, выходя за рамки таблички на двери кабинета, не только психиатр, но и ведущий психолог, психоаналитик, психотерапевт- в общем, любое "психо", как ни назови. А в наше неспокойное время его профессия куда как востребована. Мир стремительно меняется, мир находится на пороге новой и пугающей эпохи, где, как говорят, у всех будут эти странные телефоны, а еще атмосферное электричество и дешевая солнечная энергия, и на смену огромным, внушающим уважение машинам придет что-то миниатюрное, дурацкое и непонятное. Как тут не растеряться во всей этой достойной сожаления мешанине. Но тем глубже до сего дня в докторе Колокольникове было осознание собственной полезности для общества. И на работу в своем дорогом "Ландо" он отправился, старательно пестуя в себе это чувство, впрочем, сегодня без особого результата.

  -Ах, ведь я не представился! - нервно отозвался тучный посетитель, обливаясь холодным потом. - Грушниковский. Аркадий Семенович Грушниковский.

   Доктор продолжал сладко улыбаться, глядя в это чудовищное зеркало, сидящее перед ним на стуле, дрожащее, презренное, и уже ничто не могло удержать его личность от окончательного распада. Перед мысленным взором печальной лебединой песней пронеслись манящие картины южных морей, исчез в отдалении ласковый шум прибоя.

   "Ну а что, - с философской отрешенностью подумал Колокольников, - всякий труд почетен и важен. В конце концов, кому-то надо строить железнодорожную магистраль до Аляски... а вдруг и обойдется..."

   Грушниковский будто вновь почувствовал что-то ужасное, грозное, неумолимо надвигающееся.

   -Доктор! - вскричал он в нешуточном приступе паники. - Помогите мне! Спасите меня, доктор!

   -О, конечно, - благосклонно отозвался доктор, косясь на ящик стола, где у него хранился совершенно нелегальный девятизарядный "si vis pacem", - я вас спасу.

   Любые действия могут иметь или не иметь последствия- кто знает наверняка? Иногда мы только мухи на оконном стекле.

   Бедапечаль.