– Двухсотого? – переспросил Тюляпин. – Это так над нами посмеялись?

– Вот и я посмеялся, когда прочитал.

Через час ходьбы и кружения по незнакомому лесу, они вышли на крохотную полянку, окружённую небольшими кустарниками и молодыми сосенками. Из-под корней куста крушины бил родник.

– Красивое место! – чуть не закричал Тюляпин. – Александр, вы… ты был в Белоруси… в предыдущей жизни?

– Так, Аркаша, нам надо с тобой вливаться в этот мир. Не Беларусь, а Белоруссия. И хватит называть меня Александр! Как в американских фильмах общаемся. Зови просто Саня или Саша. Знать бы, куда мы ехали и откуда, всё легче было. Ещё, Аркаша, забудь, что была другая жизнь. Есть только эта! Одна и единственная. Понял? Ты откуда родом?

– Всю жизнь прожил в Раменском под Москвой.

– Я из Екатерин… тьфу ты. Могу ляпнуть по запарке. Из Свердловска, короче.

– Жрать хочется, – проговорил Тюляпин и его живот издал соответствующий звук.

– Жрать у нас, действительно, нету, ёшки-матрёшки. И бойцы почему-то все без сидоров. Значит, ехали ненадолго, а получилось навсегда.

– У нас и спичек нет…

– Не плачь, Аркаша, потерпи чуток. Водички студёной попей. Во фляжку набери. Земляники поешь. Аромат, какой!

Александр вдохнул запах сорванной веточки с красной ягодкой.

– Я и забыл этот запах и вкус, – проговорил он, отправляя земляничку в рот.

Тюляпин уже ползал на коленях и набивал рот.

– Слышь, Аркаш. А ты с винтовки стрелять умеешь?

– Приходилось, – ответил тот, продолжая уминать ягоду.

– Научи как с ней обращаться, а то я ведь… и в армии не служил.

– Герой России! Орденоносец! Столько врагов уничтожил, но в армии не служил! Капитан диванных войск! – расхохотался вдруг Тюляпин.

Александр хотел было рассердиться, но захохотал сам.

– Ты-то не лучше!

Час потратили на изучение винтовки соратники по несчастью. Закопали лишние, набрали свежей воды.

– Надо было часы посмотреть у капитана. У него, наверняка, они были. Ёшки-матрёшки.

– Дело к вечеру. Надо идти. Может село какое найдём. Голод притупили ягодой, но это ненадолго. Скоро животы гудеть будут.

Лес кончился внезапно. Они вышли из кустов, а впереди чистое поле и просёлочная дорога, по которой катились два велосипедиста в немецкой форме. От неожиданной встречи опешили и те, и другие. У немцев винтовки оказались за спиной, а у Тюляпина в руках. Немецкие связисты бросили в пыль велосипеды и вытянули руки вверх. Один из них что-то сказал Александру, передёрнувшему затвор винтовки.

– Чего он говорит? – спросил Тюляпин.

– А я знаю? В школе английский учил.

– И как с ними разговаривать?

– А чего с ними разговаривать? Забираем оружие и тубусы, которые на них висят.

– А с ними как? – Тюляпин кивнул на немцев.

Александр уже забрал у смирно стоящих связистов винтовки, снял тубусы, заглянул в брезентовую сумку и отстегнул её от ремня. Немного подумал и забрал у немцев всё, что висело на ремнях.

– Можешь расстреливать, – буркнул он, отходя в сторону.

– Кто? Я что ли? – округлил глаза Тюляпин. – Я не могу убить человека!

– А я могу? – зло крикнул Александр. – Уходим! На винтовки, а то что-нибудь потеряю, пока по лесу будем идти.

Под растерянные взгляды, приготовившихся умирать немцев, они скрылись в лесу. Растолкав и распределив добычу, на осмотр решили времени не тратить, а то мало ли, связисты помощь позовут. Остановились, когда начало темнеть.

В тубусах оказались противогазы.

– Смотрел военные фильмы и всегда думал, а что у них в круглых ребристых пеналах, а там оказывается вон что. Это нам не пригодится по-всякому. Подсумки для патронов. Закопаем вместе с их винтовками. Так, фляжка и котелок. Хорошо, что с немца ремень снял, а то бы точно всё порастеряли пока убегали. Брезентовая сумка. Вот тут у них еда. Держи нож и две банки тушёнки. Ложка-вилка, таблетки какие-то и… прикинь. Аркаша! Ты не поверишь! Это же мини-плита!

– Покажи! Ничего себе немчура живёт! Слушай, а эти двое не из будущего?

– Какого будущего? Прикинь, все вещи аккуратно разложены по полотняным мешочкам. Во! Здесь бритва! Отлично. А тут у нас что? Нитки с иголками. Живём, Аркаша! Хорошие связисты нам достались!

– Коля бы их расцеловал, – буркнул Тюляпин, разглядывая непонятную массу в открытой банке. – Темновато уже. Дай ложку, попробую немецкую кухню. Это не тушёнка! Хлеб!

– Аркаша, ты меня пугаешь! Какой хлеб в консервной банке?

Зацепил своей ложкой, пожевал.

– Точно, хлеб. Охренеть! Консервированный хлеб. Я про такое и не слышал никогда! Что во второй банке?

– Здесь тушёнка.

– Слава богу!

Разобрав и поделив вещи, насытившись немецким пайком, сели у корня дерева.

– Завтра разберём, что там за пакетики у них связаны и с плитой разберёмся. Чудо техники! – фыркнул Александр. – Шинелка бы не помешала сейчас. Спать на голой траве придётся.

– Мда, мы ещё те вояки, – усмехнулся Тюляпин. – Немцев обшманали и сбежали. Они, наверное, долго не могли в себя прийти.

Александр представил на мгновение взгляды удивлённых и растерянных немцев и тоже усмехнулся.

– Я представить не могу, как буду стрелять в живого человека.

– Саня, я тоже, не знаю.

Уставшие и получившие массу впечатлений за день, уснули. Они не знали, что готовит им день завтрашний. Первый день на войне. Давно, казалось бы, закончившейся. Смирившиеся с новой реальностью новоиспечённые красноармейцы прижимались друг к другу спинами, чтобы согреться и смотрели пока ещё мирные сны из двадцать первого века.

Глава 3

Коля

Они воевать собрались? Против кого? Против немецких солдат, которые освобождают страну от сталинского коммунизма? Нет уж, с вами не по пути.

В траву полетел ремень со всем снаряжением, пилотка. Коля посмотрел в сторону «ветеранов», ушедших к грузовику, и пошёл вдоль опушки, укрываясь за кустами.

Если мы в прошлом, то надо идти к немецким солдатам и всё рассказать. Про будущее, про Сталинград, про битву под Москвой. Рассказать всё, что знаю. Мир надо менять.

Он шёл, не глядя по сторонам, не думая о производимом шуме. Он шёл, чтобы извиниться за свою страну, которая вероломно нарушила пакт о ненападении, которая убивала не желающих воевать немецких солдат.

И как такое может быть, что он оказался в прошлом? Может, пока он был без сознания, эти двое, подкупленные ветеранами, разыграли перед ним дешёвую пьесу? Вполне! Убийцы на всё могут пойти. Так что никакое это не прошлое. Сейчас выйду к селению, попрошу телефон и позвоню батяньке, он этих ветеранов из-под земли достанет и головы открутит за розыгрыш.

Коля подхватил палку и уже не скрываясь, шёл по пшеничному полю, накапливая в душе злость, которую он питал к двум увешанным наградами ветеранов.

Мотоцикл появился неожиданно. Занятый своими мыслями и планами отмщения за розыгрыш, Коля не услышал громкий рычащий звук. Мотоцикл перегородил дорогу, и прямо на Колю уставилось чёрное дуло пулемёта, укреплённого на коляске. Тучный немец держал на спусковом курке палец, смотрел в упор и молчал. Водитель переместил автомат на груди, чтобы в случае чего можно было схватить побыстрей. Третий немец неспешно слез с мотоцикла, поправил на плече ремень винтовки и направился к Коле.

– Ребят, вы фильм снимаете или эти двум уродам помогаете?

Немец резко дёрнул расслабленные руки кверху.

– Сдаёшься в плен, надо руки держать вверх, – понял Коля, сносно разговаривавший по-немецки и хорошо понимающий чужую речь.

В левой руке появилась боль, Коля хотел другой рукой ухватиться за больное место, но немец в коляске покачал указательным пальцем влево-вправо.

– Мне нужен ваш менеджер, – произнёс Коля по-немецки, обращаясь к стоящему рядом немцу.

Немец опешил и оглянулся на своих камрадов.

– Отвечай на наши вопросы, и там решим, стоит ли тебя вести к нашему начальству.