- Если молишься Богу один, то можно и так, и эдак. Важно, чтобы от сердца молитва шла. А когда молятся вместе, то тут берёшь молитвослов и читаешь, чтобы всем одно и тоже господу говорить, - сказала она и, чуть погодя, добавила: - Можешь, если просишь чего, пообещать Богу жертву, только наш Бог особые жертвы берёт.

- Какие?

- Приюти нищего, накорми вдовицу! Вот жертва, которой от вас желает Господь! - процитировала она святое писание.

- Но тут нужно быть осторожным, - продолжила она наставлять Аэриоса на путь истинный, - нельзя давать денег тому, кто способен использовать их во зло как себе, так и окружающим. Например, нельзя давать денег пьяницам, так как те их пропьют, заядлым игрокам в кости, поскольку те их, скорее всего, проиграют, любителям посещать бордели, так как блуд -страшный грех, губящий бессмертную душу. И главное - Бог не станет помогать тому, кто не встал на путь избавления от греха, кто намерен как прежде красть, врать, убивать и распутничать. Не делай другому то, чего не желал бы себе.

- Я рыцарь и служу своему королю, а рыцари убивают!

- Враги короны - это враги короны, но рыцари иногда убивают ни в чём не повинных людей.

- Я этого никогда не делал!

- Что ж, ты, пожалуй, ближе к Господу, чем многие другие. Молись! Ибо сказано: "Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят".

Возможно, использованный Дозабелдой, хоть и не предназначенный для лечения гнойных ран, но, безусловно, сильный антибиотик справился с патогенной микрофлорой, или же Бог внял робким молитвам рыцаря, однако скоро Аэриос пошёл на поправку. Жар спал, отек и нагноение прекратились, и рана начала заживать. Ходить, впрочем, не было никакой возможности, и это в свете полученных им донесений особенно угнетало главу киратской разведки. Он должен был сообщить о заговоре королю, но не знал, как это сделать.

- Матушка Ираида! Когда я смогу ездить верхом? - спросил Аэриос, старательно изображая глубокое почтение на своём лице.

- Какая я тебе матушка? Меня называют матушкой, когда я исполняю священнические обязанности. И не надо, дитятко, делать такое благоговейное лицо. Как будто я не знаю, как ты на меня смотришь, когда думаешь, что на тебя никто не глядит.

- И как я смотрю на тебя?

- С вожделением!

- Это плохо?

- Зависит от серьёзности ваших намерений, сэр рыцарь!

- Это как?

- Я девушка честная, и внебрачных связей иметь не намерена.

- А брачных?

- Все женщины хотят выйти замуж.

- Моей женой может стать не всякая женщина.

- Тогда перестань пялиться на меня, как кот на сметану! Найду себе жениха благороднее вас, сэр рыцарь. Не надо так на меня ехидно смотреть! Сказала найду, - значит, так и будет!

- И всё же, когда я смогу ездить верхом?

- Не скоро!

- Мне нужно в Кират! Дело государственной важности!

- Ну да, всё бросить и вашу милость на руках в Кират отнести? Перебьёшься!

- Пятьсот золотых!

- Вот с этого и начинать нужно было. Большая сумма, она у тебя действительно есть?

- С собой нет, но король заплатит!

- Он сам тебе это сказал?

- Во-первых, я состою у него на службе, а во-вторых, он мой родственник.

- Даже так?

- Нет, я посещаю соседнее королевство, а после бегаю от его тайной стражи исключительно для развлечения.

- Ты шпион?

- И это тоже!

- И знаешь, кто может купить золотой песок по хорошей цене?

- И много вы нашли золота?

- А может, тебе ещё дать ключ от дома, где деньги лежат?

- Мне нужно знать, чтобы не ошибиться с тем, к кому вас послать.

- Мортагскую пинту.

- Тогда идите сразу на королевский монетный двор. Заплатите за услуги литейщиков и чеканщиков и получите назад своё золото звонкой монетой.

- Разумно. А неудобных вопросов нам задавать там не будут?

- Будут, но я научу вас, как на них отвечать.

- Я так понимаю, нам нужно срочно сниматься с места и отправляться с вами, сэр рыцарь, по королевским делам?

- В ничейных землях и без золота находиться очень опасно, а с пинтой золотого песка я бы тут и на день лишний не стал задерживаться.

- Учитывая, что мы россыпь уже всю практически выбрали, действительно лучше не рисковать.

То ли Бог был милостив к своим новым последователям, а может просто им повезло, как обычно везёт всем новичкам, но копать грунт для промывки они стали, как выяснилось потом, в самом правильном месте. Выбрав в старом русле ручья всю богатую россыпь до последней крупинки, они стали промывать грунт, лежавший вокруг, но уже в каких-то трёх метрах от обнаруженного ими месторождения содержание золота становилось ничтожным. Горячий энтузиазм первых дней после двух недель работы впустую постепенно угас, и когда на вечернем совете Дозабелда сказала, что Бог зовёт их в поход для свершения благих дел, предложение сняться с места не вызвало у паствы никаких возражений.

Большой грузовой фургон, запряжённый парой тяжеловозов, медленно плёлся в конце обоза. Натянутый на деревянные дуги туристический тент придавал ему сходство с повозками покорителей дикого запада, но повешенные вдоль бортов большие обитые кожей и железными полосами щиты выдавали его принадлежность к совершенно иной эпохе. В фургоне прямо на мешках с копчёной рыбой были постелены шкуры и, кроме Аэриоса, находилась также почти вся женская часть молодой церкви единого Бога. Когда-то в пору своей ранней юности, когда он уже был достаточно взрослым, чтобы иметь интерес к особам женского пола, но ещё недостаточно вырос для более близкого с ними общения, будущий рыцарь мечтал, уничтожив злого дракона, получить не слишком тяжёлую рану и лежать в пещере убитого в окружении пары десятков спасённых принцесс. Впрочем, в скором времени совершив очередную невинную, как ему тогда казалось, шкоду, подрастающий отрок был в качестве заслуженной кары определён оруженосцем к не так давно получившему цепь и шпоры Арсо из Буртса. Человек он был не благородного происхождения, но служивший верой и правдой во славу короне всю свою жизнь. Так как род его службы считался среди людей благородных отчасти позорным и недостойным дворян, то Аэриос первое время был убит горем от необходимости быть в услужении у этого человека. Впрочем, скоро здоровое юношеское любопытство и желание не позволить служившим в ведомстве Арсо простолюдинам смотреть на него свысока привело к тому, что Аэриос, наплевав на дворянскую честь, стал в лохмотьях нищего попрошайки наблюдать за подозрительными домами, незаметно следить за купцами из далёких земель, прикинувшись подмастерьем, или же, облачившись в одеяние храмового служки, втираться в доверие к некоторым из страждущих заручиться поддержкой богов, дабы выведать у них их секреты. У него появилось много больших и малых интрижек, и он более не вспоминал о глупых детских мечтах.