– И в кого, удалось выяснить?

– Нет. Не удалось, потому, что она не делилась с ней об этом.

– Понятно, что ничего не понятно. Работнички, – всё продолжал сердиться Мезенцев, – ну хотя бы что по третьей жертве у вас есть? Вы прошерстили дома на ул. Декабристов?

– Да, Пётр Кузьмич. Точно потерпевшая не жила по этому адресу. Были опрошены все жители квартир, окна которых выходят во двор, – ответил Иван.

– А те квартиры, окна которых не выходят во двор? – спросил Мезенцев, нахмурив брови?

– А чего их спрашивать?

– То есть? А если кто-то из них поздно или наоборот рано возвращался или выходил из дома? Марта Леонидовна, это что у вас за такое? Учить надо, как проводить оперативные мероприятия? Завтра же, чтобы было всё подробно мне доложено!

– Хорошо, Пётр Кузьмич, мы исправим свою ошибку.

– Исправят они! Разболтались! А я каждый день по шее получаю. Чего сидите? Работайте работнички. Время идёт, а воз и ноне там!

– Ну, что получил, работничек? – Александр Григорьевич, не мог не подколоть молодого сотрудника, – всё он знает, всё он умеет! – раздражённо стал выговаривать Ивану Коршунов, когда они зашли в кабинет Марты.

– Знаете, как говорится: тот, кто умеет, тот делает, кто не умеет – тот учит других, – отпарировал Иван.

– Ну, да. А ещё говорится так, что антитезисные свойства умственно-неполноценных субъектов в контексте выполнения государственных нормативных актов, выглядят именно так, как некоторые персонажи из русских народных сказок.

– Чего, чего? Переведите, – Иван покраснел, предчувствуя подвох старшего товарища. Марта и Татьяна тоже с удивлением посмотрели на Александра Григорьевича.

– Какой перевод? Тут и так всё ясно: дуракам, таким как ты, закон не писан, – ответил Коршунов Ивану.

– Так! Прекратите сейчас же! Оба! – Марта повысила голос, – действительно разошлись вы что-то. Всё сконцентрируйтесь и начинаем работать. Александр Григорьевич вы посетили Концертный зал, театр?

– Естественно. Я же не как некоторые…

– Александр Григорьевич, ну что с вами, – Марта с сожалением развела руками.

– Так вот. Я показал фото всех трёх женщин администрации и даже вахтёршам, на всякий случай. Там эти личности никому не знакомы. А вот поговорив с балетными в Мариинке, я узнал, что вторая жертва это Лидия Марченко. Молодая балерина. Это её первый сезон в театре и как оказалось последний. Диабетиков, естественно среди балетных нет.

– Подробней, Александр Григорьевич, – Марта подошла к окну.

– Значит так. Последний раз её видели восьмого июня. Утром к ней приходила хозяйка квартиры, за ежемесячной оплатой. Проверила квартиру, получила деньги и ушла. Но в театре её после этого никто не видел. После трёх дней прогула, позвонили в Петрозаводск родителям. Они срочно выехали в Питер. Ничего рассказать о её личной жизни они не могут, так как не знают. Девочка была серьёзной, вся в балете. Но, молодая соседка из квартиры рядом поддерживала с ней отношения. Тоже говорит, что их отношения дружбой назвать нельзя, но дружескими можно. Так вот она рассказала, что за два месяца до своей пропажи Лида просто летала на крыльях любви. Ну, так она выразилась. А изменения с ней произошли после того, как вместе с подружками из театра она посетила ресторан по случаю открытия её первого театрального сезона. Марта чувствуешь?

– Чувствую.

– А как называется этот ресторан? – спросила Таня у Коршунова.

– А называется он «Балет». Там собирается в основном балетная тусовка. И как понимаете, что интересно, что наша первая жертва также посетила этот ресторан.

– Александр Григорьевич и только сейчас об этом говорите? – Марта с недоумением посмотрела на Коршунова.

– Только сейчас, потому, что сотрудница Надежды Иванцовой, только вчера вспомнила название ресторана и позвонила мне. Вот докладываю.

– Давайте, я съезжу, всё разузнаю, – проявил активность Иван под негодующий взгляд старшего товарища.

– Каждый доделывает то, что не смог доделать ранее, – категорично заметила Марта, – мужчины на выезд, Татьяна остаётся со мной. Да, Ваня, помимо опросов, оставшихся жильцов, пробей потерпевшую с Декабристов по потеряшкам. Может и её искали.

Отправив мужчин Марта, поручила Татьяне приведение в порядок всех протоколов, подшивку опросов свидетелей, а сама решила разобраться с музыкальным составляющим нотных листков.

– Как ты относишься к классической музыке? – спросила она Татьяну.

– Что-то нравится, что-то нет.

– Понятно. А я выросла под любимые бабушкой фуги Баха отца, окончила школу по классу фортепиано. У тебя есть музыкальное образование?

– Нет, я больше лыжами, коньками интересовалась.

– Да. Это хорошо. А вот наши девушки что-то не совсем вяжутся друг с другом. Первая Надежда, как видно не страдала от любви к музыке. Вторая Лида балерина. Их связывает только посещение одного и того же ресторана. Но у обеих ноты в руках, – вслух рассуждала Марта.

– Марта Леонидовна, а вы попробуйте записать музыкальные произведения и авторов произведений списком в столбик. Может шифр такой?

– Ну, уж тогда это чем-то шпионским будет попахивать. Кино, да и только.

А с другой стороны, на безрыбье и рак щука.

Марта записала фамилию первого композитора, – Бах, Маленькая прелюдия, пьеса. Но у первой жертвы было два листка. Офенбах, Рейнские русалки, опера. А может наоборот? Сначала Офенбах, потом Бах?

– Марта Леонидовна, – Татьяна подошла к столу Марты, – может, он нам подсказывает, какая жертва будет следующей?

– Да вот, боюсь произнести мысли вслух. Думаешь, что в нотах подсказка? Так всё-таки, с какой буквы начнём?

– Я думаю с Баха. Первая буква Б. Лидию Марченко, нашли второй.

– Значит, вторая буква О. Получается БО. Пока ни о чём не говорит. У неё находились ноты фрагмента оперы Россини «Дева озера».

– Когда её нашли?

– Второго августа.

– А Иванцову первого июня. А третью жертву нашли третьего октября. В руках она держала ноты песни Моцарта со словами похожими на исповедь.

– Значит, следующая буква М. Получается БОРМ.

– Таня давай без лишней фантазии. Значит, ничего не получается. У Моцарта детская песенка. А слова такие, что прямо готовая характеристика, только непонятно кого, жертвы или убийцы? А вот числа их нахождения, кажется, идут по порядку. Первое июня, второе августа, третье октября, задумчиво произносила Марта.

– Прямо расписание. Это что же получается?

– Получается, Таня, что следующую жертву нам надо ждать четвёртого декабря.

Странный способ убийства он выбрал.

– Товарищ майор, может это она? А может, какой-то врач-диетолог извращенец?

– Всё, что может быть нам надо выяснить как можно быстрее. Если он задумал ещё одну девчонку извести таким же способом, то, возможно он её уже похитил. И пока он её не довёл до кондиции, нам надо его найти.

Татьяна взяла лист с текстом песенки Моцарта.

– Скорее убийца мужчина. Как написано? Жил на свете мальчик. Жил как птенчик. И во всех отношениях положительный. И заканчивается песенка словами: послушай нашу песню и будь таким, как он.

– Слушай, Танюша, скорее всего мы с тобой перемудрили. Скорее всего, кто-то просто вырывал листы из альбома.

– Марта Леонидовна, вы сами в это не верите. Ясно, что кто-то, что-то нам хочет сказать или подтолкнуть к какой-то мысли. Просто так он ничего не делает.

– Да всё не просто. Прослеживается серийность, а значит, каждая мелочь неспроста. Плохо, что нам неизвестна личность третьей жертвы. Давай-ка посмотрим ещё карту.

Марта и Татьяна подошли к карте Санкт-Петербурга, висевшей на стене кабинета.

– Всё крутится, вокруг этого музыкального района. Возможно и третья жертва отсюда, – заключила Татьяна.

– Жила, работала? Но первая жертва никакого отношения к этому музыкальному району не имеет. Или надо искать связь? Что-то или кто-то связывает её появление у маньяка.