Улица, на которой располагался дом Наташи, тянулась между двух рукавов реки: начиналась около Большой Невы, а заканчивалась у Малой.

  Если стоять на мостовой, не угадаешь, какой конец её выше, а какой ниже.

  Но узнать это пришлось, когда вздыбилась вода в реке, западный ветер не пускал волны в залив, а Ладога с востока гнала их, непослушных, и они поднялись над городом.

  Со стороны Большой Невы вода начала заполнять набережную, обогнула сад, не в силах преодолеть высокий цоколь под его чугунной решёткой, и побежала по проезжей части, а потом и по тротуару к другому рукаву, где потоки должны были встретиться.

  Сначала Наташа наблюдала за стихией из комнаты, окна которой выходили на улицу, потом прошла в кухню посмотреть, что творится на площадке внутри дома. Ступени парадной были много выше и не пускали поток во двор, но вода просочилась из-под земли, сдвинув крышки люков канализации, и принялась заполнять пространство вокруг них.

  Октябрь 1955-го, десятый год после окончания войны. Восстановление города шло медленно, люди ютились в многонаселённых коммуналках, на чердаках и в подвалах. Наташа увидела, как суетились соседи с нижних этажей, выносили вещи.

  "Сейчас будут возвращаться школьники после второй смены, побегут по луже через двор и могут угодить в открытые люки", - поняла она и принялась одеваться.

  У Наташи, вернее, Натальи Николаевны своих детей не было, но в соседней комнате коммуналки жили двое её племянников, а в большой квартире напротив - девять ребятишек.

  Ветер на улице выл, кричал, хлопал дверьми, звенел разбитыми стёклами, носил по воздуху грязные мокрые листья.

  Пространство двора, покрытого булыжником, понижалось к центру, там и находились на некотором расстоянии друг от друга, несколько люков, скрытые теперь водой.

  Она взяла мел, хотела написать на дверях и на воротах предупреждение, что бы ребята не пересекали двор по центру, а обходили огромную лужу.

  Наталье Николаевне в январе исполнилось сорок три года.

  Можно сказать, что жизнь сложилась удачно: образцовый муж, интересная работа. Редкий мужчина не обращал внимания на женщину со стройной фигурой, бархатным голосом и загадочной радостью в глазах.

  Фирменное её "Алл-л-оуу" по телефону завораживало собеседника на другом конце провода.

  Наташа это знала, была довольна собой и окружающим миром. Никаких специальных способов для обольщения не применяла, пришла в этот мир, удивилась, как он хорош и с тех пор старалась получать удовольствие от каждой минуты. Будучи старшим ребёнком в семье, помогала маме, любовно возясь с малышами, шутила с папой, флиртовала с одноклассниками, легко сходилась с людьми.

  Школу закончила на пятёрки, поступила в университет изучать историю. Жила азартно.

  С Сейфулом, аспирантом-филологом, худеньким, высоким, с узким лицом и раскосыми миндалевидными, как у египетского бога, глазами, познакомилась, когда училась на первом курсе. Вышла замуж.

  Поторопилась.

  "Бог" оказался не египетским, а арабским, и взгляды на семью у молодого коммуниста восходили к пророку Мухаммеду. Жене на разрешалось никуда ходить, помимо института, и с кем-либо встречаться. Скандал мог случиться из-за того, что в магазине разговорилась с бывшим одноклассником или зашла к приятельнице за книгой.

  Закончилось семейное мучение неожиданно и трагически: арестовали несколько преподавателей факультета и Сейфула тоже. Наташа, конечно, читала и слышала, что кругом много врагов, но её муж не имел к этому отношения, надеялась, что недоразумение разрешится, однако, посылки перестали принимать, на письма не отвечал. Узнала от общих знакомых, что муж расстрелян.

  Справиться с потрясением помогли родственники и друзья. Пришла в себя и радость от каждого мгновенья жизни постепенно возвратилась к ней.

  Перед началом войны "морочила голову", по выражению мамы, двум поклонникам: корреспонденту центральной газеты и инженеру по разработке морских приборов. Журналист превосходил соперника по разговорчивости и остроумию, но инженера ценила Наташа за преданность. Легко отвечая остротой на остроту, внутренне она требовала от мужчины серьёзности. Шутила, флиртовала с обоими, но влюблена не была.

  Со дня объявления войны от корреспондента не было известий, а специалист по морским приборам, призванный служить офицером на Северный флот, прислал письмо, предлагал свой аттестат, документ, который в тылу можно было обратить в деньги.

  Наташа окончила курсы связистов и добровольцем ушла в армию, а аттестат попросила отослать матери и младшей сестре с грудным ребёнком, их эвакуировали в Сибирь.

  Проблема выбора между двумя претендентами на её руку разрешилась сама собой, если, конечно, не встретит Наташа мужчину, которого полюбит.

  С таким человеком она познакомилась в момент, менее всего подходящий для выражения чувств, а другой возможности не представилось, потому что его серьёзно ранили, а в каком госпитале искать, она не знала. Так было до этого дня, когда сильнейший западный ветер взбудоражил город.

  Инженер, вернувшийся с войны, остался верен своей Наташе, и она согласилась стать его женой, получила мужа без недостатков: неплохо зарабатывает, не пьёт, не курит, не засматривается на других женщин, признаёт её право задерживаться на работе и собирать у себя компании друзей. Подозревал её супруг, милый, стеснительный человек, что Наташа - это подарок, который ему не по заслугам.

  В этот вечер или на следующий день он должен был вернуться из Мурманска, где шли испытания "изделия", с которым работал.

  Предупреждение о затопленных открытых люках Наташа собиралась написать мелом в двух местах: на двери парадной, через которую люди проходили во внутреннее пространство дома и на стене рядом с воротами, через них можно было попасть во двор с переулка.

  По краю двора, где пока было сухо, женщина прошла к воротам и истратила половину кусочка мела на царапанье крупными буквами по отколовшейся местами штукатурке, потом вернулась к парадной. Там, спиной к ней, лицом на улицу, стоял мужчина, наблюдая буйство стихии, не решаясь ступить в поток. Высокий, плотный, в сером плаще и тёмной шляпе, он плечом прислонился к открытой двери, на которой Наташа собиралась писать.