– Нет, – ответил лейтенант, – это крупные штабные учения. Ответственность очень и очень высокая, покажите себя, на что вы способны, – продолжал лейтенант, – и никаких обморожений или травм.

Лейтенант указал на карте, где искать тригонометрические вышки, с них должна быть налажена хорошая связь.

– Поставите на вышку станцию, установите связь с соседними «кукушками», поставьте станцию на ретранслятор, периодически проверяйте связь, используя наушники. Сегодня ночью обещают мороз до двадцати градусов, в поле трудно найти дрова для костра, если будете замерзать, попроситесь погреться в ближайшую деревню. Но если связь не будет устойчивой, устанавливайте станции раньше, многое зависит от местности.

Колонна быстро продвигалась по трассе. Через двадцать километров связь стала неустойчивой, остановились.

– Вот смотрите на холме тригонометрическая вышка и деревня недалеко. Товарищи бойцы, здесь будет моя точка, – твердо сказал рядовой Попов.

– Эх, Попов, нахальство – второе счастье, – сказали ребята хором.

По глубокому снегу через поле пошел Попов к тригонометрической вышке, а машины покатили дальше. Через двадцать километров въехали в город Бронницы, и в это время сигнал с передатчика рядового Попова стал очень неустойчивым. Впереди показалась церковь с высокой колокольней.

– Вот на колокольне и установлю рацию, – сказал сержанту Василий.

А машины с остальными «кукушками» покатили дальше.

Зима, темнеет рано. Идет Василий с радиостанцией к церкви и думает: «А вдруг она закрыта?» Подошел к двери церкви. А она открыта. В церкви темно, хоть глаз выколи, понемножку освоился и увидел деревянную лестницу. Лестница полуразрушенная. С большим трудом поднялся он на второй этаж, вдруг лестница обломилась, и повис посреди этой полусгнившей лестницы Василий с рацией за спиной, телефонным аппаратом, автоматом на боку, вещмешком с трехдневным запасом консервов и сухарей. С большим трудом сумел он нащупать ногами точку опоры, руками ухватился за кусок доски от вышестоящей ступени, подтянутся и вскарабкаться на площадку, где и установил радиостанцию. Связь с рядовым Поповым была устойчивая. Минут через двадцать услышал голос рядового Хомякова. Валентин Хомяков был родом из Белоруссии. У него были смешной говор, некоторые слова он говорил неправильно, и никак не мог от него избавиться, слово «тряпка» он произносил как «трапка». Даже когда он стал сержантом, все равно говорил молодым солдатам: «Берите трапку, наводите порадок». Он был самый преданный друг и хороший спортсмен.

Установив двустороннюю связь, Василий включил ретранслятор и начал осматриваться при тусклом освещении утреннего рассвета. Он увидел черные, закопченные стены и следы пожара. Из окна колокольни перед ним раскинулся город с избами, укрытыми белым снегом. Время тянулось медленно, солдат ходил вокруг рации, слушая звучащие из наушников команды, иногда присаживался на вещевом мешке или начинал приседать, чтобы не замерзнуть. В семь утра услышал, что его вызывают, из наушников сообщили, что некоторых «кукушек» снимают. Через тридцать минут за ним заедет машина. Свернув радиостанцию, Василий подумал, что трудно будет спуститься по такой полусгнившей лестнице. Решил, сбросит вещмешок вниз, а он так загремел консервами да сухарями, что казалось, весь город разбудил, даже собаки залаяли в этом тихом городке. Прицепив радиостанцию за спину, осторожно, рискуя сорваться, стал спускаться вниз. Поднял вещмешок, вышел из церкви, вдруг навстречу ему идет мужик с направленными на Василия вилами. Вася опешил. А мужик испуганно прошептал:

– Думал нечистая сила, а это солдат. Ты правда наш солдат, не шпион? – решился спросить мужик.

– Да не шпион, не шпион, положите вилы, – сказал Василий. Нельзя было ему говорить первому встречному, с какой миссией он здесь. – Вот отстал от части, чуть не замерз, в церкви спасался от холода.

– Да ты весь синий, пойдем скорей в дом, мы рядом живем, – и мужик потащил Василия в дом.

Дома улыбчивая хозяйка захлопотала:

– Ой, солдатик, совсем ребенок, куда же вас в мороз посылают.

– Да от части отстал он, – объяснил хозяин. – Я вначале подумал, что он шпион, а он, оказывается, в церкви нашей спасался от мороза.

– Вот видишь, дед, церковь спасает, хоть и закрыли ее в тридцать шестом году и поджигали ее, а она всех согревает. А ведь был когда-то Успенский храм, построенный в середине девятнадцатого века.

– Какой, бабка, согревает, парень чуть не замерз. Ну-ка налей нам самогонки для сугреву.

– Нет-нет, за мной сейчас машина приедет, да я и не пью. – Василий вытащил из вещмешка консервы, хлеб, положил все это на стол и направился к выходу.

– Да куда же ты? – остановила его хозяйка.

– Спасибо большое, через пять минут за мной машина подъедет, – сказал Василий.

И правда, через окно он увидел подъехавший к церкви «ГАЗ» со стойкой для антенны. Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, солдат пошел к машине. Лейтенант сидел рядом с водителем и говорил по телефону. Забравшись в хорошо натопленный автомобиль, Василий сел рядом с рядовым Хомяковым. Хомяков, как всегда, с улыбкой спросил:

– Наверное, замерз в этой полуразрушенной церкви, но связь с тобой была очень хорошая.

– Бог помогал, – полушутя-полусерьезно ответил Василий.

Лейтенант, закончив говорить по телефону, сказал:

– А знаете, рядовой Киселев, начальник штаба дивизии объявил вам благодарность. Проезжая мимо Бронниц, он сказал, объявите радисту, который обеспечил бесперебойную связь, благодарность.

– Да вы шутите, товарищ лейтенант, я сразу поставил ретранслятор и ничего выдающегося не совершил.

Продолжив дальше собирать «кукушек», лейтенант оставил Киселева с Хомяковым около тригонометрической вышки, где должен был располагаться рядовой Попов, и, уезжая, сказал, что вернется через час. Объяснив, что где-то в поле тяжелый танк застрял в болоте и нужно подогнать БТР-60п и вытащить его, поэтому там нужна постоянная связь.

– Чудеса, – сказал Хомяков и спросил: – Что, они танк вытащат бронетранспортером? Кстати, а где наш рядовой Попов?

На вышке нет станции, нет и самого рядового Попова. Пошли солдаты в деревню, видневшуюся метрах в пятистах от вышки. Постучали в окно крайнего дома. Вышла женщина.

– А, вы солдата ищете, да он у нас дома, чай с дочкой пьет, – улыбаясь, сообщила она, – заходите и вы, чайку попьете.

Зашли. Сидит за столом рядовой Попов, красный как рак от чая или от неожиданности, что товарищей увидел. А девушка, высокая, стройная блондинка, вытаскивая сковороду с пирогами из огромной русской печи, улыбаясь, говорит:

– Дорогие защитники нашей Родины, раздевайтесь и к столу.

– Да нам неудобно, мы в валенках и пришли за Поповым, чтобы сразу уйти.

Попов вскочил из-за стола и попытался пойти к ребятам навстречу, как Наташа, так звали девушку, его остановила:

– Ну что ты, Гена, сиди, и ребята присядут, отогреются, попьют чая вместе с нами.

Сняли ребята шинели и, не выпуская автоматы из рук, так и сели за стол. А автомат рядового Попова стоял у двери рядом с веником. Перемигнулись Василий с Валентином, но за стол присели. Хозяйка, Анна Михайловна, была очень говорливой. Но через десять минут солдаты поняли, что она искренне рассказывает все о жизни в деревне.

– Остались мы вдвоем с дочкой, обе работаем в совхозе. Живем в скуке и тоске, соседи такие же, как мы, молодежи нет, ребята в армию кто на три, кто на четыре года ушли, отслужат, а домой не возвращаются. Вот для нас с Наташей праздник выдался, Гена к нам заглянул в гости. Вчера в клубе они так отплясывали, всей деревне на зависть.

Растрогала она своими рассказами Василия с Хомяковым, что забыли они про автомат Попова, стоявший в углу, как ненужный элемент. По рации сообщили: «Скоро будем за вами, через тридцать минут выходите к дороге».

Солдаты стали прощаться:

– Спасибо вам, хозяюшки, пироги с малиной и чай с мятой запомним на всю жизнь.