С мест сообщали: «Мы считаем своим патриотическим долгом доложить правительству, <…> что страх и опасения перед надвигающимся голодом создают тревожно-мучительное настроение, угрожающее непоправимыми бедствиями…»
А дальше в телеграммах из провинции уже звучит вопль отчаяния и полной безысходности.
«Русское Слово» от 17 февраля / 1 марта 1917 г.:
«Тверь. Мучной кризис обостряется с каждым днем.
Симбирск. В городе совершенно нет ржаной и пшеничной муки.
Харьков. Подвоза муки и зерна в Харькове нет, <…> положение очень серьезное.
Курск. В городе мучной кризис.
Кологрив Костромской губернии. Город переживает мучной кризис.
Новгород. Со вчерашнего дня, за неимением пшеничной муки, в городе прекращена выпечка булок.
Житомир. Вследствие мучного кризиса постановлено немедленно ввести карточную систему…»
Положение продолжало ухудшаться буквально с каждым днем. Старая власть теряла все нити управления и контроля над ситуацией. Вождь большевиков В. И. Ленин, выступая перед молодыми социал-демократами в Швейцарии, в речи, написанной 9/22 января, сделал вывод: «Европа чревата революцией. Чудовищные ужасы империалистической войны, муки дороговизны повсюду порождают революционное настроение, и господствующие классы – буржуазия, и их приказчики – правительства, все больше попадают в тупик, из которого без величайших потрясений они вообще не могут найти выхода»[1].
Как мы видим из сообщений русской прессы, в этих условиях в России все предпосылки революции созрели в полной мере. Революционная ситуация в стране сложилась очень быстро. Руководство страной разложилось. Ему не верили даже монархически настроенные граждане. Авторитет царя и царской семьи резко упал из-за распутинщины, из-за постоянной смены министров, из-за явного непонимания происходящего. Кризис верхов был столь глубоким, что выход из него дворцовым переворотом или полумерами был невозможен. Политическая готовность населения была такова, что у самодержавия не осталось сторонников. Необычайно ясно ощутив глубину пропасти, к которой подошла Россия, народ решил взять свою судьбу и судьбу страны в собственные руки.
Либеральный журнал «Вестник Европы», декабрь 1916 г.: «На стороне правительства нет ни одной законодательной палаты, ни одного сословия, ни одной партии, кроме безнадежно и быстро тающей группы крайне правых, ни одного органа печати, кроме содержимых на казенные средства, ни одной общественной организации, кроме окончательно дискредитированных союзов, именующих себя монархическими, но менее всего служащих истинным интересам монархии».
«Вестник Европы», январь 1917 г.: «Условия внутренней жизни России в начале наступившего года еще более тяжелы, политический горизонт еще более мрачен, чем год тому назад… Движению власти назад соответствует столь же решительное движение вперед, охватившее не только большинство Госуд. думы, но и большинство Госуд. совета (в прежнем его составе), отразившееся в среде объединенного дворянства, в целом ряде общественных организаций, в широких кругах населения».
«Русское Слово» от 2/15 марта 1917 г.: «Первые признаки уличного движения в Петрограде обнаружились вечером 23 февраля. Движение началось на окраинах города, главным образом, на Выборгской стороне, где в этот день в булочных и пекарнях не хватило хлеба… Толпа окружала пекарни и булочные и с криками «Хлеба, хлеба» двинулась по улице… Громадная толпа народа появилась на всех улицах. Особенно много… на Невском, где из толпы были выкинуты красные флаги… Во всех частях города с утра закрыты все конторы и большая часть магазинов…
24 февраля уличное движение приняло более широкие размеры… На всех улицах поставлены большие наряды полиции, усиленные конными стражниками и жандармами. По городу разъезжают патрули… Несмотря на все эти меры, собравшиеся в разных частях города толпы рабочих двинулись с окраин к центральным улицам, прорвав кордон…Чтобы сдержать толпу и остановить дальнейшее движение, полиция пустила в ход холодное оружие. Несколько десятков человек оказались ранены, среди них многие тяжело… В ночь на 25 февраля полиция приняла экстренные меры. На вышке Николаевского вокзала, на каланче здания городской думы и на крыше дома Зингера были поставлены пулеметы… На Знаменской площади, против Николаевского вокзала… пристав Александро-Невской части замахнулся шашкой на рабочего… За рабочего вступились казаки. Пристав поднял не то револьвер, не то шашку на одного из казаков, но казак ударом шашки убил пристава на месте…
25 февраля движение приняло уже более организованный характер… К движению присоединились социал-демократические организации, союз металлистов, типографские рабочие и другие профессиональные и рабочие организации. 25 февраля среди рабочих прошли выборы Совета рабочих депутатов…»
Газета «Русские Ведомости» от 2/15 марта 1917 г. Экстренное сообщение:
«Падение старого строя. Учреждение Временного правительства. Последние известия: Здание Зимнего дворца заняли революционные войска. Падение Кронштадтской крепости».
1 марта. «Телеграмма М. В. Родзянко московскому городскому голове и члену Государственной думы М. В. Челнокову: “Старого правительства не существует. Министр внутренних дел арестован. Власть временно принята комитетом Государственной думы, под моим председательством. Войска признали новую власть…”».
1 марта. «Французский и английский послы вступили в деловые сношения с исполнительным комитетом Государственной думы по текущим вопросам».
«Русское слово» от 2/15 марта 1917 г.: «Великие, исторические дни переживает великая Россия в настоящий момент. Чаша долготерпения многострадального русского народа переполнилась…
Анархия, которую сознательно сеяло правительство изменников и врагов народа в стране, подрывая успехи доблестной, героической русской армии и дезорганизуя страну внутри, лишая ее хлеба и предметов первой необходимости, – эта анархия перед лицом грозного врага вынудила в конце концов страну вступить на путь самозащиты…
Итак, да здравствует Государственная дума и правительство национальной обороны…
Москва. До вечера 28-го февраля положение было в значительной степени неопределенным… Народная толпа стояла около здания Думы. Прибывали небольшие воинские части, отдельные солдатские группы. Толпа волновалась на площади, ожидая событий… И вдруг площадь заволновалась с особой силой… По Неглинному проезду выходили на Театральную площадь несколько рот солдат… Роты подошли к зданию Думы и отдали себя в распоряжение народа. Здание Думы получило надежную охрану».
1 марта. «К полуночи в Москве уже не было ни одной воинской части, не присоединившейся к войскам, ставшим за народное дело. <…> Около 5-ти часов дня над городом появился аэроплан. Самолет парил на высоте 300–400 метров, то снижаясь, то набирая высоту, около одного из крыльев трепетал красный флажок. Это военный летчик, паря в воздухе над восставшей Москвой, выражал свою солидарность с народом».
«Вестник Европы», февраль 1917 г.: «С незабвенного дня 27 февраля 1917 г. начинается новая эпоха российской истории. Старый, прогнивший насквозь государственный строй, поддерживаемый жестокими мерами насилия и беззакония, низвергнут единодушным порывом народа и армии. Власть, угнетавшая и разорявшая страну, пала в бесславной борьбе с собственным народом.
Великий русский народ разорвал наконец опутавшую его сеть векового рабства и открыл себе дорогу к новой свободной жизни, на равных правах с передовыми народами культурного мира. Официальная Россия, служившая оплотом всех темных сил в Европе, исчезла. И ее место заняла новая, истинно великая демократическая Россия, проникнутая идеями права и справедливости. Различные народности, обитающие в пределах Российского государства, получают возможность жить свободно, сохраняя свой язык и свою веру, без ущерба для политического единства страны. Перед Россией открывается светлое будущее, для достижения которого стоило жить и бороться.
