Она села в кресло, отвлекаясь на дочь, лишь бы не встречаться взглядом с мужчиной, который тоже почувствовав себя неловко, начал разбирать бумаги, которые принес.

 - Бумаги для фонда готовы, нужна лишь Ваша подпись. Ознакомьтесь, пожалуйста!

 Он передал ей документы, и, Кьяра принялась читать, изредка останавливая, норовящую схватить бумаги, ручку дочери и играя ее пальчиками, лишь бы отвлечь. Перед тем, как подписать, Кьяра внимательно читала все документы и не стеснялась задавать вопросы, если что-то было ей непонятно. Наконец, осилив довольно простой документ, она поставила свою подпись и передала их обратно Мёрдоку.

 - Выпьете с нами чаю? – спросила она.

 - Не сегодня, - с сожалением сказал мужчина. – Мне уже пора. Но я хотел бы поговорить с Вами кое о чем. Не возражаете, если я позвоню Вам вечером?

 Кьяра не нашла в себе силы отказать.

 - Конечно. Хорошего дня, мистер МакНамара.

 - До свидания, леди Кьяра!

***

 Позже, вечером, ее навестила Лили Хэйс. Несмотря на отъезд Кьяры в Дорсет, где она провела девять месяцев, они с Лили не потеряли связь, как произошло со школьными подругами Кьяры, Эви и Лейлой, каждая из которых вышла замуж и занялась своей жизнью. Лили часто звонила ей, и, они общались даже на расстоянии, а когда Кьяра вернулась в город, была первой, кто навестил ее. Они будто и не расставались все это время.

 - Ты очень плохо будешь думать обо мне, если я скажу, что хочу еще кексов? – спросила Лили, пока они сидели за чаем в гостиной.

 Девушка съела четыре кекса и тарелка была уже пуста, но она находилась на шестом месяце беременности, так что ничего сверхъестественного в этом не было.

 - Ешь, сколько хочешь, - улыбнулась Кьяра, и, позвонив на кухню, попросила принести еще кексов и печенья.

 - Боже, надеюсь, что смогу вытолкнуть этого ребенка из себя, прежде чем он станет весить тонну, - простонала она, поглаживая спину. – Разве живот должен быть таким большим на шестом месяце?

 - У меня был меньше, - ответила Кьяра. – Но Тори была совсем крошечной, когда родилась.

 - Когда она уже проснется? Я хочу ее потискать.

 - Даже не думай! – ужаснулась Кьяра. – Я едва ее уложила. Всю ночь с ней промучились из-за коликов и только днем она более-менее успокоилась.

 - Бедняжка, - сочувственно поморщилась Лили. – Тогда не буду ее будить, хотя мне очень хочется. А что ты, есть какие-нибудь новости? Я умираю со скуки в последние дни.

 - Да нет, ничего. Леди Хелен уехала в Париж на неделю, а так все по-прежнему. Приезжал Мёрдок, опять какие-то документы, но быстро ушел.

 Глаза Лили зажглись любопытством.

 - Дело двинулось с мертвой точки? Он ухаживает за тобой?

 Кьяра закатила глаза.

 - Только не начинай, Лили. Между нами ничего нет и не будет. Я вдова, если ты не забыла.

 - Я-то не забыла, но даже у вдов, особенно таких молодых и красивых, есть потребности. Хотя бы в элементарном ухаживании со стороны привлекательного мужчины.

 - Не вижу смысла, если это ни к чему не приведет, - не согласилась Кьяра.

 - А может, все дело в Ноа? – осторожно поинтересовалась Лили. – Ты еще не забыла его?

 Кьяре не хотелось врать, но и говорить, что она не любила своего мужа, было неловко. Все-таки он мертв. Узнав о его исчезновении через две недели после этого события, Кьяра сразу поняла, что живым его уже не найдут. Такой человек, как Ноа, никогда не исчез бы, бросив все, что так дорого  ему – власть и деньги, по собственному желанию. И то, что за весь год о нем не было не единой новости, лишь убеждало ее в этом. Несмотря на все то зло, что он причинил ей, Кьяра забыла обо всем, как только узнала, что с ним произошло. И даже испытала укол жалости и сожаления. Когда-то ей казалось, что если он умрет, она испытает радость и будет злорадствовать, но на деле все оказалось не так. Невозможно спокойно относиться к тому, что человек, которого ты знал, с которым еще недавно жил под одной крышей, общался, так внезапно умер. Да, она пожалела его, так как не была бесчувственной, каким был он сам, но не хранила память о нем. В их семейной жизни не было ничего хорошего.

 - Ноа не при чем, Лили. Просто я не из тех женщин, которые легко относятся к флирту. Не могу доверять мужчинам после того, с чем столкнулась, вернувшись сюда. Не было ни одного раза, когда я посетила какой-нибудь прием или вечеринку, чтобы мне не предложили уединиться где-нибудь. Наши мужчины такие мерзкие.

 Лили с сожалением вздохнула.

 - Я понимаю, о чем ты, но не думаю, что Мёрдок такой. Он всегда и со всеми ведет себя безупречно и он самый милый мужчина из всех, кого я знаю. Я не почувствовала в нем ничего скрытого, когда прощупывала почву. У Мёрдока что снаружи, то и внутри. Думаю, его намерения вполне приличные. Ты присмотришься к нему, если я права?

 Кьяра не знала ответа на этот вопрос. Мёрдок действительно был очень милым. И он любил детей. Но она не верила, что он когда-нибудь женится на ней. Она вдова. Женщина, уже познавшая мужчину. У нее практически не было шансов на замужество, но если бы были, то она, вне всяких сомнений, выбрала бы Мёрдока МакНамару. Даже, несмотря на его не слишком высокое происхождение. А может, как раз из-за этого. Потому что высокородные мужчины были помешанными на власти и влиянии, эгоистами. Она поняла это на своем горьком опыте.

Глава 2

 - Доброе утро, шериф!

 - Джон, - кивнул шериф. – Все еще никаких новостей, парень. Я же сказал, что позвоню. Зачем продолжаешь приходить?

 Джон пожал плечами.

 - Ради собственного спокойствия.

 Год назад Джон попал в автокатастрофу в этом городе, врезавшись в дерево. Когда он очнулся в больнице, то ничего не помнил о себе и своей жизни. Документов при себе у него не оказалось, а установить личность по базам данных не удалось, что очень настораживало шерифа Стивенсона. Он даже связался со своим другом в ФБР, но тот тоже ничего не нашел. Так как у Джона был британский акцент, шериф сделал предположение, что он может быть гражданином Великобритании и отправил официальный запрос, но ответа они не получили даже спустя почти год. Джон приходил в полицейский участок каждую неделю и ответ всегда оставался неизменным – новостей нет.

 - Послушай моего совета, сынок, - сказал шериф, глядя на него с жалостью. – Отпусти все и двигайся дальше. Возможно, мы узнаем кто ты, а может и нет.

 Джону хотелось сказать ему пойти куда подальше со своими советами, но он сдержался. Как это жирное ничтожество смеет жалеть его!?

 - Это не так просто,  - вместо этого ответил Джон. – Хорошего дня, шериф!

 - И тебе, парень.

 Джон вышел из полицейского участка и направился в магазин. Нужно было купить продукты.

 Этот городок был маленьким, с одним магазином, автомастерской, пекарней, салоном красоты и закусочной. Ах да, еще была домашняя больница доктора Смита, где Джон и очнулся после аварии. Ближайший город находился в двух часах езды, но и он был не намного больше. Джону повезло, шериф смог устроить его на работу в автомастерскую, хотя он ничего и не умел. Молодежь в этом городе не задерживалась, покидая его сразу после школы в поисках лучшей жизни и Джерри – хозяин автомастерской, как раз нуждался в паре новых работников. Он довольно быстро обучил Джона всему, что нужно и даже позволил остаться в комнатке за мастерской, которую мужчина называл своим домом уже почти десять месяцев. Это было жалкое существование, однако, Джон не мог позволить себе уехать. Ему удалось скопить небольшую сумму денег, но этот город был его единственной связью с прошлым и он не хотел уезжать, пока не выяснит, почему оказался здесь и кто он такой.

  Зайдя в магазин, он поздоровался с хозяйкой – миссис Грант, и, взяв корзину, направился в сторону холодильников. Джон до тошноты устал от жизни в этом захолустье. Его раздражали жители города, которые, казалось, знали всех и вся. Их наигранное добродушие и приветливость. Мужчина подозревал, что характер у него был не сахар, и он в полной мере проявился в первые недели пребывания здесь. Люди не очень хорошо восприняли его холодность и надменность, поэтому пришлось приспосабливаться. Вскоре он стал одним из них, таким же олухом, здоровающимся с каждым встречным и расточающим фальшивые улыбки направо и налево. Сплошное притворство. Его до зубовного скрежета раздражало все вокруг: места, люди, их жалкие потуги влачить свое никчемное существование. Джон ненавидел жизнь здесь.