И хотя большинство географических карт более позднего периода (карта Китайского почтового ведомства, изданная в Пекине в 1919 г., китайские карты, изданные в Шанхае в 1935 г., карты Квантунского генерал-губернаторства 1919, 1926 и 1934 гг., генерального штаба японской армии 1928 г. и Квантунской армии 1937 и 1938 гг.) свидетельствовали о том, что фактическая граница традиционно проходила в этом районе восточнее р. Халхин-Гол через высоту Номонхан, чем и руководствовались МНР и СССР, штаб Квантунской армии, для того чтобы оправдать свои агрессивные действия, влиянием приобретавшего авторитет среди офицерства экстремиста майора М. Цудзи, стал исходить в своих боевых приказах из карт разграничения этого района по р. Халхин-Гол»[90].

Увеличение советских войск на монгольской границе потребовало и реорганизации управления войсками 57-го особого корпуса. 19 июля нарком обороны подписал приказ о формировании на территории МНР 1-й армейской группы. Для улучшения руководства войсками управление 57-го особого корпуса переформировывалось в управление армейской группы. Этим же приказом командующим группой назначался Жуков. В состав 1-й армейской группы вошли две (57-я и 82-я) стрелковые дивизии и 36-я мотострелковая дивизия, 5-я стрелково-пулемётная, 212-я авиадесантная, 6-я и 11-я танковые и 7, 8 и 9-я мотоброневые бригады, а также шесть артиллерийских полков и другие части усиления[91].

Следствием происходивших событий на Халхин-Голе явилось решение Главного военного совета РККА от 5 июля об образовании в Чите нового органа стратегического руководства Вооруженными Силами, подчинив ему все войска, дислоцировавшиеся в то время на Дальнем Востоке. В соответствии с этим народный комиссар обороны издал приказ о создании фронтовой группы войск во главе с командующим – Г. М. Штерном. Командующим фронтовой группой был назначен командарм 2-го ранга Г. М. Штерн, членом Военного совета – дивизионный комиссар Н. И. Бирюков.

23 июля японцы после артиллерийской подготовки начали наступление на правобережный плацдарм советско-монгольских войск. Однако после двухдневных боёв, понеся значительные потери, японцам пришлось отойти на исходные позиции.

Весь июль происходили ожесточенные воздушные бои. С обеих сторон участвовали до сотен истребителей и бомбардировщиков. Для достижения господства в воздухе обе стороны бросали в бой, что имели.

В июле ВВС корпуса – 1-й армейской группы потеряли 39 истребителей И-16, 15 истребителей И-15 и 25 бомбардировщиков СБ. Вместе с 9 машинами, потерянными в катастрофах, это составляло 88 самолётов всех типов[92]. И чтобы добиться превосходства в воздухе, нужно было регулярно получать новую материальную часть и опытных лётчиков из Забайкальского ВО и центральных районов страны.

Конфликт на Халхин-Голе принимал всё большие масштабы. Стороны стягивали в район боевых действий ещё более значительные силы и готовились к решительным действиям.

В конце июля Зорге доложил информацию, которая, однако, не подтвердилась:

«МЕМО. От РАМЗАЯ – ЦЕНТРУ № 82–28.7.39

Сообщает, что по слухам известно: японцы отправили на Сахалин одну или две пехотные див. ОТТО не уверен в этих сведениях, но думает, что за ними что-то скрывается. Я не в состоянии проверить эти сведения, но считаю необходимым сообщить Вам, что японцы могут напасть на Сев. Сахалин».

В последних числах июля обстановка на Востоке настолько обострилась, что командующему фронтовой группой Штерну и члену военного совета фронтовой группы Бирюкову 1 августа была направлена директива наркома обороны СССР Ворошилова. В директиве указывалось, что нападение японской авиации на МНР и расположенные там советско-монгольские войска продолжаются и: «По всей вероятности, дело идёт к тому, что мы вынуждены будем начать атаку на врага на всех участках маньчжурской границы (выделено мной. – М.А.)»[93]. «Ворошилов приказал всю авиацию обеих армий и округа привести в полную боевую готовность. Истребительные части нужно было перебазировать на оперативные аэродромы, приняв меры маскировки и установив на всех аэродромах постоянное дежурство истребителей. По этой же директиве в боевую готовность приводились и части ПВО. Зенитные части занимали свои позиции для прикрытия войск с воздуха. В полную боевую готовность приводились и сухопутные войска. Гарнизоны УРов занимали передовые боевые сооружения, приводили их в боевую готовность и подготавливали боеприпасы. Основной приказ в директиве гласил: “Всем войскам быть готовыми по приказу главного командования перейти в наступление на всех участках маньчжурской границы”. И, конечно, заключительная фраза о том, что исполнение директивы донести немедленно»[94].

Конфликт готов был перерасти в советско-японскую войну.

После 25 июля в местах боев наступило относительное затишье, и японские войска перешли к обороне. Высоты и сопки восточнее реки Халхин-Гол были превращены ими в мощные узлы сопротивления.

В небе, однако, продолжались воздушные бои. Из сообщения ТАСС от 6 августа 1939 г. «Японцы не успокаиваются»:

«По сообщению штаба монголо-советских войск в МНР, с 26 июля по 5 августа монголо-советские войска прочно удерживают местность к востоку от реки Халхин-Гол, находясь в боевом соприкосновении с японо-маньчжурскими войсками. Неоднократные попытки японо-маньчжур атаковать монголо-советские войска и вклиниться в их расположение отражались артиллерийским и пулеметным огнем с большими потерями для японо-маньчжур.

В течение этих дней произошел ряд воздушных боев. 28 июля воздушной атакой монголо-советская авиация уничтожила 5 японских самолетов, не потеряв при этом ни одного своего самолета.

Особенно активно действовала авиация японцев 29 июля. В результате нескольких воздушных боев на территории МНР за день 29 июля японцы потеряли 32 самолета. В этот же день монголо-советской авиацией были сбиты и захвачены в плен японские летчики Фикуди Такэо и подпоручик Табути. Со стороны монголо-советской авиации не вернулось 4 летчика; розыски их продолжаются.

31 июля произошло несколько воздушных боев, в результате которых монголо-советской авиацией сбито 5 японских истребителей. Со стороны монголо-советской авиации не вернулся 1 самолет. …

В 8 часов 2 августа монголо-советская авиация разбомбила аэродром противника и уничтожила 8 японских самолетов, кроме того, 3 самолета сбила на взлете. Монголо-советская авиация потерь не имела.

3 августа японские бомбардировщики под прикрытием истребителей попытались совершить нападение на монголо-советские войска, но, встреченные монголо-советскими истребителями, потеряв 2 бомбардировщика сбитыми и упавшими на территории МНР, ушли на территорию Маньчжурии.

4 августа над территорией МНР произошло 2 воздушных боя между японскими истребителями и бомбардировщиками и монголо-советской авиацией. В результате этих боев сбито 10 японских самолетов. На аэродромы монголо-советской авиации не вернулся 1 самолет»[95].

Как следует из сообщения ТАСС, бои велись и в небе над Маньчжоу-Го – «2 августа монголо-советская авиация разбомбила аэродром противника…».

Советско-монгольские войска занимали плацдарм на восточном берегу реки. Глубина его была от 3 до 5 километров. Для успешного проведения предстоящей операции необходимо было собрать все силы и средства. Главный недостаток ощущался в пехоте, и при наличии тех сил пехоты, которые были на Халхин-Голе, операцию начинать было нельзя. На фронте имелось только два полка 36-й дивизии, стрелково-пулемётные батальоны 7, 8, 9-й мотоброневых и 11-й танковых бригад и 5-я стрелково-пулемётная бригада[96]. Кроме того, после июльских боёв, все части понесли значительные потери и нуждались в пополнении.