Второй персональный фактор – это дуче. И его существование тоже является решающим. Случись с ним что-нибудь, и союзническая верность Италии более уже не будет надежной…
Третий выгодный для нас персональный фактор – Франко. Мы можем требовать от Испании благожелательного нейтралитета. Но это зависит от личности Франко…
На вражеской стороне – что касается личностей – картина обратная. В Англии и Франции личностей крупного масштаба нет.
Для нас принятие решений – дело легкое. Нам терять нечего, мы можем только выиграть. Наше экономическое положение в результате ограничений таково, что мы сможем продержаться еще лишь несколько лет. Геринг может подтвердить это. Нам не остается ничего иного, как действовать. Наши же противники рискуют многим, а выиграть могут мало. Англии придется вложить в войну невероятно много сил. Руководители у наших противников – ниже среднего уровня. Это – никакие не повелители, не люди действия.
Наряду с персональными факторами для нас благоприятна и политическая обстановка: на Средиземном море – соперничество Италии, Франции и Англии, в Восточной Азии – напряженные отношения между Японией и Англией, на Ближнем Востоке – напряженность, вызывающая тревогу всего магометанского мира…
Отношения с Польшей стали невыносимыми. Проводившаяся мною до сих пор политика вступила в противоречие со взглядами народа. Мои предложения Польше (Данциг и коридор) были сорваны вмешательством Англии. Польша изменила свой тон по отношению к нам. Состояние напряженности длительное время невыносимо. Допустить переход инициативы в чужие руки нельзя. Сейчас момент благоприятнее, чем через 2–3 года. Покушение на меня или Муссолини могло бы изменить обстановку не в нашу пользу. Жить вечно под прицелом направленных друг против друга винтовок невозможно. Любое предложенное нам компромиссное решение потребовало бы от нас изменения нашего мировоззрения и жестов доброй воли… Сейчас вероятность того, что Запад не вмешается, еще велика. Мы должны пойти на риск с не останавливающейся ни перед чем решимостью. Политик должен брать на себя риск точно так же, как полководец. Мы стоим перед суровой альтернативой: либо нанести удар самим, либо раньше или позже наверняка оказаться уничтоженными…
Для Англии характерен такой факт. Польша хотела получить от нее заем на свое вооружение. Англия же дала ей только кредиты, чтобы обеспечить закупки Польши у нее, хотя сама ничего поставлять не может. Это говорит о том, что в действительности Англия поддерживать Польшу не собирается. Она не хочет рисковать ради Польши 8 миллионами фунтов, хотя в Китай вложила полмиллиарда. Международное положение Англии весьма затруднительно. Она на риск не пойдет.
Во Франции ощущается нехватка людей (сокращение рождаемости). В области вооружения изменений мало. Артиллерия устарела. Франция не хочет влезать в эту авантюру. Запад имеет только две возможности бороться против нас.
1. Блокада – но она окажется неэффективной ввиду нашей автаркии и наличия у нас вспомогательных источников на Востоке.
2. Наступление на Западе с линии Мажино – это я считаю невозможным.
Оставалась бы еще возможность нарушения нейтралитета Голландии, Бельгии и Швейцарии. Я не сомневаюсь в том, что все эти государства, а также и Скандинавия будут защищать свой нейтралитет всеми средствами. Англия и Франция нейтралитет этих стран не нарушат. Таким образом, на деле Англия помочь Польше не сможет…
У противника была еще надежда, что после захвата Польши в качестве нашего противника выступит Россия. Но противник не учел моей огромной способности принимать решения. Наши противники – жалкие черви. Я видел их в Мюнхене… Я боюсь лишь того, что в последний момент какая-нибудь свинья подсунет мне свое предложение о посредничестве.
Этим наши политические цели не исчерпываются. Начало разрушения господствующей позиции Англии положено…
Я был убежден, что Сталин никогда не пойдет на английское предложение. Россия не заинтересована в сохранении Польши, а потом Сталин знает, что режиму его конец все равно, выйдут ли его солдаты из войны победителями или же потерпевшими поражение. Решающее значение имела замена Литвинова [Молотовым]. Поворот в отношении России я провел постепенно. В связи с торговым договором мы вступили в политический разговор. Предложение пакта о ненападении. Затем от России поступило универсальное предложение. Четыре дня назад я предпринял особый шаг, который привел к тому, что вчера Россия ответила, что готова на заключение пакта. Установлена личная связь со Сталиным. Фон Риббентроп послезавтра заключит договор. Итак, Польша находится в том состоянии, в каком я хотел ее видеть.
Нам нечего бояться блокады. Восток поставляет нам пшеницу, скот, уголь, свинец, цинк. Это огромная цель, которая требует огромных сил. Боюсь только одного: как бы в последний момент какая-нибудь паршивая свинья не подсунула мне свой план посредничества…
Нынешнее обнародование пакта о ненападении с Россией подобно разорвавшемуся снаряду. Последствия – необозримы. Сталин тоже сказал, что этот курс пойдет на пользу обеим странам. Воздействие на Польшу будет чудовищным…
С осени 1938 года… решение идти вместе со Сталиным. В сущности – только три великих государственных деятеля во всем мире: Сталин, я и Муссолини. Муссолини – слабейший.
…Сталин и я – единственные, кто видит будущее. Таким образом, через несколько недель я протяну Сталину руку на общей германо-русской границе и вместе с ним предприму раздел мира…
Эти жалкие черви Даладье и Чемберлен, а я их узнал в Мюнхене, окажутся слишком трусливыми, чтобы напасть [на нас]. Они не выйдут за рамки блокады. А у нас против этого – наша автаркия и русское сырье. Мой пакт с Польшей был задуман просто как выигрыш времени. А впрочем, господа, с Россией ведь проделывается то же самое, что я уже освоил на примере Польши! После смерти Сталина, а он – тяжелобольной человек, мы разгромим Советский Союз. Тогда забрезжит заря германского господства на всем земном шаре…
Ведение новой войны соответствует установлению новой границы. Вал от Ревеля, Люблина, Кошице до устья Дуная. Остаток получают русские. Риббентропу дано указание делать любое предложение и принимать любое требование русских»[43].
Исходя из содержания книги «Майн кампф», следует констатировать, что взгляды и цели Гитлера в отношении Великобритании и советской России серьезно изменились. Основная политическая идея книги – Англия самый главный и самый важный союзник Германии: «На целый период времени для Германии возможны только два союзника в Европе: Англия и Италия»[44].
Из записи беседы временного поверенного в делах СССР в Германии Астахова с заведующим восточноевропейской референтурой отдела экономической политики министерства иностранных дел Германии Шнурре от 26 июля 1939 года: «…Чувствуя, что беседа начинает заходить слишком далеко, я перевел ее на более общие темы, заговорив о германских аспирациях на Украину и вообще Россию, изложенных в «Майн кампф», где Англия мыслится как союзник Германии.
– Фюрер не отличается упрямством, но прекрасно учитывает все изменения в мировой обстановке. Книга была написана 16 лет тому назад в совершенно других условиях. Сейчас фюрер думает иначе. Главный враг сейчас – Англия. В частности, совершенно новая ситуация в Восточной Европе создалась в результате краха германо-польской дружбы. Эта “дружба”, и ранее бывшая крайне непопулярной в народе, рассыпалась в течение буквально суток. От Данцига мы не откажемся – это можно усмотреть хотя бы из “Майн кампф”»[45].
Алан Буллок в этой связи писал: «Высказывают мнение, что программу внешней политики, которую Гитлер изложил в “Майн кампф” и “Второй книге”, нельзя рассматривать всерьез как руководство для политики, которая завершилась пактом с Советской Россией, державой, уничтожить которую он поставил себе целью, и войной с Англией, державой, к союзу с которой он стремился. Но рассуждая таким образом, мы забываем о разнице между конечной целью Гитлера, расистской империей на востоке, и тактикой, к которой он прибегал для достижения этой цели. Первая оставалась неизменной, но именно сочетанию последовательности в достижении цели, даже когда он подписывал нацистско-советский пакт, с поразительной гибкостью тактики, он обязан своим успехом. Незадолго до того, как Риббентроп слетал в Москву, Гитлер 11 августа 1939 года сказал Карлу Буркхардту, комиссару Лиги наций в Данциге: “Все, что я предпринимаю, направлено против русских. Если Запад слишком глуп и слеп, чтобы понять это, тогда я буду вынужден пойти на соглашение с русскими, побить Запад и затем, после его поражения, снова повернуть против Советского Союза со всеми моими силами. Мне нужна Украина, чтобы они не могли уморить нас голодом, как это случилось в последней войне”»[46]. Тактика!
