— Нет, больше вопросов нет. Папа, можно я пойду отдохну? Хоть я и провалялся довольно долго, но всё ещё чувствую себя плохо. Или, может быть, у тебя есть для меня поручение? — спросил я отца.

— Нет, можешь идти отдыхать, — сказал отец, устало вздохнув. — А мне ещё нужно убедить совет, что я не нарушаю приказ Хокаге по обучению детей, так что, если тебя спросят, то тренировать я тебя начинаю только с завтрашнего дня и то только из-за пробудившегося шарингана, — выдал отец, хитро улыбнувшись.

— Ну да, совершенно никаких тренировок, помимо общих, у меня не было, а шаринган я пробудил сам. Ты тут, конечно же, совершенно не причём, пап, — ну и пройдоха, и ведь не подкопаешься. Каждый Учиха с пробудившимся шаринганом должен овладеть им в полной мере, чтобы, не дай Ками, не опозорить клан. Теперь никто не сможет сказать, что отец не имеет права меня тренировать.

— Хех, раз ты всё понял, то можешь идти, — усмехнувшись, сказал отец, направляясь к двери.

Ну вот и поговорили, как хорошо знать, что отец не злится из-за моего вчерашнего срыва. А мне и взаправду нужно поспать, — подумал я, уже засыпая в своей кровати.

6.

Прежде чем мы покинули клановый квартал, отец прочитал мне ещё одну почти двухчасовую лекцию о том, как я должен себя вести и что со мною будет, если я опозорю его честь или честь клана.

Когда отец наконец-то убедился, что позорить чью-то честь я и вправду не хочу и ни под какими пытками не буду, он, взяв меня за руку, при помощи шуншина переместился из кланового квартала в главный квартал Конохи.

Именно здесь стоит дворец Хокаге и выбиты лики всех Хокаге, именно здесь построены главная больница и элитная академия шиноби.

С первого взгляда, который я бросил на Коноху, я понял: Коноха — это нечто... Это невероятный город, это живой город. Я не знаю, как выглядят другие скрытые деревни, но, впервые увидев Коноху, я влюбился в неё бесповоротно и окончательно.

Между этой Конохой и той, показанной в манге, лежали целые миры. Если ту Коноху по виду можно было назвать деревней, то эту Коноху так назвать язык не поворачивается. И это не только потому, что в ней живут больше двухсот тысяч человек и около пятнадцати тысяч шиноби, но и потому, как она выглядит, как она построена и какая атмосфера царит в ней.

Везде, на каждом углу, растут сотни различных деревьев и тысячи цветов.

Речка, протекающая возле Конохи, распадается на сотни, если не тысячи, мелких потоков, которые впадают и текут через Коноху, разъединяя её. А соединяются улицы невероятно высоким числом мостов. Деревянные и каменные, бетонные и даже стальные мосты успел я лицезреть.

Традиционные японские дома и здания стояли вперемешку со странными абстрактными многоэтажками. То тут, то там мелькали дома, архитектуру которых можно было увидеть в Европе во время ренессанса.

Также прямо среди улицы между домами или прямо в потоке речки растут гигантские деревья, на которых образовываются дополнительные улицы.

Почти на каждом углу построен какой-нибудь магазин или забегаловка.

Практически возле каждого дома есть детские площадки, на которых играли десятки детей.

По улице невозможно пройтись. Сотни людей куда-то бегут или что-то делают. Уличные продавцы, крича, расхваливают свои товары...

Можно было заметить некоторых шиноби, которые на огромной скорости прыгали по крышам или бежали прямо по потокам речки, так как на улице не было ни малейшего свободного места.

Гомон толпы, громкие крики продавцов, женские вскрики и детский смех — всё это создавало такой эффект, что казалось, как будто вся Коноха движется, дышит и живёт.

Но самое странное, что я увидел, это были электрические гондолы и трамваи. Если честно, я не поверил глазам. Живя в клановом квартале, где всё сделано в традиционно японском стиле, я и подумать не мог, что в этом мире есть такое.

Хаширама, который создавал Коноху, был либо гением, либо безумцем. Он смог создать не просто ещё один безликий город, которых множество, а он смог создать целое чудо, в которое влюбляются и будут влюбляться с первого взгляда.

Выйдя на улицу, даже никого не зная, каждый чувствует, что здесь он часть единого целого. Именно здесь хочется жить, а в будущем и растить своих детей. Это место просто невероятно. И я буду защищать Коноху, не щадя своей жизни, чтобы мои дети могли бы почувствовать то же, что и я сейчас чувствую, когда впервые взглянут на эту красоту.

Теперь я понимаю Минато, который, видя всю эту красоту, не хотел, чтобы её разрушил хвостатый, и ценою своей жизни запечатал биджу в своём собственном сыне. Я понимаю и Наруто, который, не видя от жителей деревни ничего хорошего, так сильно любил Коноху, что готов был за неё сражаться до последнего.

Это чувство иррационально. Я понимаю, что я впервые вижу Коноху и мне не за что её любить. Восхищаться, но не любить. Понимаю, что в будущем верхушка Конохи выдаст приказ уничтожить мой клан. Пошлёт в будущих войнах тысячи людей на бой... Но всё равно я хочу сражаться за Коноху. Я не хочу уйти отсюда от всех проблем. Я хочу изменить будущее, сделать Коноху сильней. Лучше того, что было описано в каноне.

Я не знаю, может быть, это ментальные закладки, а может быть, во мне проснулась мифическая "Воля Огня". Да мне, если честно, и всё равно. Я для себя уже всё решил.

— Невероятно, да? — спросил меня тихо отец. — Знаешь, мне было чуть больше десяти, когда была построена Коноха. Я сам не участвовал в стройке, а был на фронте. Когда я впервые прибыл в Коноху, мне уже было двадцать лет. Тогда я стоял так, как сейчас стоишь и ты, я просто не мог поверить своим глазам. Коноха прекрасна во всех спектрах. Здесь я впервые увидел, как различные кланы живут бок о бок без кровопролития. Я даже не думал, что такое возможно, — тихо добавил отец.

— Да, папа. Коноха прекрасна, — выдавил я из себя, переплетающимся языком, всё ещё находясь под впечатлением.

— Изами, ты уже должен был привыкнуть к этому зрелищу, так что возьми себя в руки. У меня не так много времени, — сказал отец уже своим официальным холодным тоном.

Взяв меня за руку, он неспешно двинулся по улице. Хотя места практически не было и была невероятная давка, народ начал расступаться.

"Ого, у некоторых аж пятки сверкают, вот это репутация у Учих, — подумал я. — Хотя тут всё понятно. Учиха устраивали настоящие бойни во время первой войны. А теперь по приказу Хокаге, Тобирамы Сенджу, наш клан стал заведовать полицией. Надо будет всегда выходить в клановом кимоно".

Первые противники Конохи были шиноби из Суны. В первые битвы умерло невероятно много бойцов из великих кланов, так как они просто-напросто недооценили врага.

Из великих только мы, Учихи, были предельно осторожны. Эта осторожность окупила себя, мы понесли наименьшие потери. Да и наши бойцы, в общем, были выше классом, чем у других кланов, да и уничтожили за всю войну не меньше врагов, чем те же Сенджу, которые бросались на противников, как бешеные. Ками горазд на шутки: не мы, клан ненависти, а Сенджу, клан любви, сражались более яростно и безрассудно.

Именно то, что мы решили как можно осторожней сражаться против неизвестных противников, позволило нам так быстро и сильно возвыситься после войны.

Заодно и показали Сенджу, что без братьев-монстров Хаширамы и Тобирамы мы бы не проиграли клановую войну.

Отец рассказывал, из-за чего мы проиграли. Всё было невероятно банально: у клана Учиха были монстры: Мадара и Изуна, у Сенджу монстры: Хаширама и Тобирама.

Вот только получилось так, что Изуна только и делал, что сражался вместе с Мадарой, прикрывая ему спину. В то время как у Сенджу обычно в атаку кидался Хаширама, а Тобирама в это время руководил бойцами.

Пока я думал о прошлом, в настоящем мы уже зашли в больницу.