— Похоже, он был классным папой, раз не ленился учить дочь таким вещам, — намеренно не заостряя внимание на главном, Ник наблюдает, как Эми запрыгивает на капот, не спеша уходить. — Мой был засранцем. И с тачками я нашёл общий язык, пока мальчишкой ошивался у гаражей.

— Любишь перебирать двигатели? — с неприкрытым интересом улыбается Эми. Такая непривычная для всегда задумчиво-хмурого лица эмоция, что в груди вспыхивает неожиданным пониманием: а ведь она красивая. Жаль, что это не может оценить хоть кто-то по достоинству. Она с заметным облегчением закидывает ногу на ногу, вновь демонстрируя стройность бёдер, и у Ника перехватывает дыхание. Но разговор ещё любопытней.

— Наверное, это единственное в моей жизни, что я до сих пор люблю, — честно смеётся он сам над собой. И правда, после того, как оказался в кандалах Герра, в жизни осталось мало радостей. Поковырять хорошую тачку, включив приятный рок в наушниках. Выпить кофе. Или полюбоваться соблазнительной девушкой, сидящей на капоте и греющейся на солнце.

Словно вылезшая из ледяного замка снежная королева. Щёки медленно розовеют, возвращая лицу цвет жизни, а не одного лишь серого запустения.

— Как печально, — демонстративно вздыхает она, и, явно забыв, что её пальцы не отличаются чистотой, заправляет за ухо выбившуюся из растрёпанного хвоста тонкую прядку волос. Конечно же, испачкав при этом жесте мочку и часть скулы, на что Ник тяжело выдыхает.

Она выглядит как тающее на солнце вишнёвое мороженое, да ещё и ужасно мило морщит носик. Кажется, даже святой бы не устоял и приблизился хоть на дюйм, чтобы ощутить аромат ежевики от этой нежной кожи. Ник святым себя не считает. Вытащив правой рукой из кармана пиджака платок, делает шаг вперёд, торопливо поясняя:

— Ты испачкалась. Позволишь?

В серых омутах пляшут крохотные бесенята. Кивнув, Эми замирает, позволяя ему осторожно стереть кончиком платка чёрное пятно с её скулы. Он старается не дотронуться до неё пальцами, не зная, как может она отнестись к такому. Но руки практически дрожат от желания нежным касанием очертить линию скул. До подбородка, чуть надавить, чтобы она разомкнула пухлые губы. Ещё ближе, вдохнуть в полной мере её аромат и узнать вкус. Вишня или ежевика? Сладкая или терпкая? Лёд или пламя? И лишь опустив взгляд на её шею, на медное кольцо кожаного чокера, трезвеет моментально.

За эти минуты совсем вылетело из головы, чья она собственность.

— Ник, — тихо прерывает мягкий жест Эми, осторожно отодвигая от себя его руку. Однако лёгкого контакта не заканчивает, внимательно ловит его потерянный взгляд, пуская мурашки по позвоночнику. — Скажи честно: что ты тут делаешь? Ты же не плохой парень. Явно не гонишься за деньгами и не засланный агент. Руки растут из правильного места, ты способен работать легально. А к Алексу и вовсе должен испытывать отвращение из-за того, что случилось с Мэл. Тогда почему ты ещё здесь?

— Потому что я отрабатываю её долг, — честно признаётся он, не смея врать этим ясным глазам, которые смотрят прямо в душу, скапливая тугой импульс напряжения в груди. — Мэл задолжала Боссу баснословную сумму за свои дозы. Когда она умерла, его люди пришли ко мне. Я был обычным механиком, таких денег дать им не мог. И мне предложили компромисс: отработать всё. Заниматься любимым делом, возиться с тачками, проживать в пристройке к гаражу, чтобы в любой момент быть наготове для поручений. Любых поручений. Не мне тебе рассказывать. Ведь это я закапывал те трупы с пулевыми три недели назад, — он ожидает от Эми эмоций на последнюю фразу, однако она мрачно молчит, только всё сильней хмурится и сжимает зубки. — Но скоро всё для меня закончится. По соглашению с Алексом мне осталось отработать всего месяц, и он отпустит меня. Долг почти выплачен.

Эми презрительно фыркает, спрыгивая с капота. Забирает из его руки почти пустую чашку, и только после этого комментирует, окатывая внезапным колким тоном голоса, словно холодным трезвящим душем:

— И ты в это веришь? Он не отдаёт своего. Никогда. Заводи тачку, мистер светлые мечты о счастливом будущем — я переоденусь, и поедем по его поручениям. День будет насыщенный, — передёргивает плечами, напоследок окидывает его насмешливым взглядом. И стремительно уходит в дом, качая бёдрами и оставляя в воздухе свой невероятный аромат, вставший ядом в горле.

Ник не понимает, что её так неожиданно взбесило. И только через пару минут недоумения начинает доходить: он открыто сказал, что не привязан, что у него есть выход из этой ямы зависимости от Босса.

Но у неё точно нет таких привилегий.

***

Склад для товара, один из десятка подобных, располагается в подвальном помещении небольшого завода. Наверху спокойно и легально клепают детали для автомобилей сотрудники в форме «Абигейл». А внизу сегодня проходит приёмка крупной партии, которую Эми приказал проконтролировать Алекс. Ей нравится, что он доверяет до такой степени. Готов дать ей эту власть. Невесомую силу, позволяющую смотреть на разгрузку деревянных ящиков ледяным взглядом, цепко следя за каждым работником. Медленные, как ленивые жуки, которых хочется пнуть. А ведь ей ещё нужно успеть произвести завес хотя бы нескольких контрольных пакетов и вернуться вовремя. Вздохнув, она манит пальчиком заведующего складом — крепкого, исколотого цветными татуировками лысого мужчину, лениво перекатывающего во рту зубочистку:

— Грэг, поднеси один ящик.

— Слушай, не начинай заново, лады, детка? — морщится он, всем своим видом демонстрируя презрение. — Или ты опять припёрлась со своими весами? Время — деньги.

— А недовес — деньги ещё большие, — спокойно возражает Эми. Поняв, что помогать ей снова никто не собирается, сама подходит к открытым дверям грузовика. Двум парнишкам на разгрузке приходится посторониться, пропуская её к товару. Она знает, что возражать никто не посмеет. На ней не только клеймо. А аура принадлежности настоящему божеству.

— Как же проще без тебя жилось, — Грэг демонстративно харкает на бетонный пол, облапывая взглядом её хрупкую фигурку в кожаной куртке. Он вдвое выше ростом, широкоплеч и сильно накачан — мускулы выпирают из рукавов майки. Эми не сомневается, что будь его воля, он бы переломил её пополам одной рукой. Но страха не ощущает и капли.

Спокойно достаёт из кармана свой перочинный нож, поддевает им деревянную крышку. Запустив руку внутрь ящика, достаёт первый попавшийся бумажный пакет. Небрежно бросает его на пол грузовика и стаскивает с плеча свой небольшой рюкзачок. Она уже подготовилась — всего три недели, но в дела синдиката Эми вплелась предельно быстро благодаря открывшему все двери Алексу. До сих пор не верится, что он сумел забыть, как она работала на другой стороне баррикад и шпионила в поисках компромата. Но ей удалось доказать преданность, не в последнюю очередь тем, как беспринципно она может убить по его приказу.

Электронные весы предельно точны, когда она кладёт на них пакет и задумчиво хмурится. На всякий случай перепроверяет цифры. А потом оборачивается к Грэгу, злобно сверкая глазами:

— Ты охренел? Пятьдесят грамм. Все пакеты должны быть чётко по полкило, мне проверить каждый?

— Подумаешь, — пожимает он плечами. — В масштабе всей поставки это сущее дерьмо.

— Дерьмо — то, чем набита твоя тупая башка, — повинуясь лишь инстинкту, Эми вдруг подцепляет кончиком ножа бечёвку, которая связывает пакет. И чётко видит, как на лбу Грэга проступает капля испарины, а челюсти сжимаются в напряжении. Убеждаясь в предположении, перерезает нить, и мужчина тут же шагает вперёд, угрожающе играя мускулами:

— Ты чего придумала, стерва? Вскрыть товар? И как я потом отчитаюсь за повреждённый…

— Закрой пасть, — усмехнувшись, советует она ему, интуитивно ощущает неладное. Надрезает уголок пакета, берёт на кончик ножа знакомую белую пыльцу и без сомнений слизывает, оценивая ощущения. Ни онемения, ни покалывания в дёснах. Ни вкуса. Да из неё тут делают полную дуру!

Злое шипение рвётся из груди, поселяет чёрную пленку перед глазами. Всё ещё недооценивают. Всё ещё хотят избавиться, подставить перед Боссом, подорвать его к ней доверие, и без того шаткое до невозможности. Отдалить от цели. Пальцы сжимаются на рукояти ножа с лёгким скрипом, а мышцы напрягаются, как у зверя перед финальным прыжком. Она бросается вперёд, даже не раздумывая, отпуская на волю все свои эмоции, как в первую же ночь научил Алекс. Ей плевать на рост противника и его мускулы — лишь колышутся пепельные прядки волос, когда Эми резко приставляет лезвие к его горлу, не давая даже шанса для оправдательных слов.