Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Есть и другие подобного рода организации, например «Наследие» (“Heritage”), также активно занимающееся сохранением памятников и рекрутированием новых членов, и многие более мелкие, в том числе региональные. Сохранение и, что не менее важно, пропаганда истории в Англии сегодня занимают едва ли не ведущее место в общественной жизни. Конкурировать с этим может только охрана животных, но в последнее время, пожалуй, история вырвалась на первое место.

Интересно обратиться к английским журналам. Очень ярко иллюстрированный и одновременно весьма научно обстоятельный, хотя и ориентированный на широкого непрофессионального читателя, журнал “BBC History”, как видно из названия являющийся детищем крупнейшей британской информационной корпорации, имеет характерный девиз, помещенный на первой странице: «Историю – в жизнь» («Bringing history to life»). Мало этого, не так давно стало выходить регулярное приложение к журналу «History Live!» («Живая история!»), содержащее советы, куда можно поехать, что посмотреть, какие музеи и выставки посетить. В нем предлагаются тематические исторические экскурсии по различным уголкам Англии, да и не только, причем «гидами» в таких турах являются профессора британских университетов. Например, поездка в Италию, столь любимую англичанами – «Италия этрусков», с посещением всех важнейших достопримечательностей и лекциями по вечерам.

А не так давно, следуя за веяниями моды, стал выпускаться совсем новый журнал «Живая история» («Living History»), рожденный, как его представляют, из двух английских страстей – к истории и к исследованию мира. Он предназначен тем, «кто хочет вжиться в историю, посетить места, где делалась история, понять как жили раньше люди», то есть очень многим в сегодняшней Англии. Причем этот журнал практически полностью посвящен исключительно английской истории. Он также рассказывает о местах возможных воскресных поездок, об археологических раскопках, в которых любителям можно принять участие, о таких уголках, которые принято называть «забытыми», если, конечно в Англии можно что-то «забыть». Есть интересные находки и рубрики: «Как мы жили» – современные традиции с исторической перспективы; «Один день из жизни…», например, солдата армии Веллингтона, воевавшего с Наполеоном; «Мое любимое место», где разные выдающиеся люди рассказывают, какое историческое место в Англии является их любимым и почему.

Но история жива и внедряется не только через исторические журналы. Журнал «Поле» (“The Field”) совсем даже неисторический, но какой стариной (не сказать бы «вчерашним днем») от него веет! «С 1853 года наши писатели и читатели определяют британские традиции охоты на птицу и дичь и рыбалки. Ибо мы всегда все делаем правильно: стреляем ли по летящему фазану, забрасываем ли удочку на речную форель или берем на мушку оленя в покрытых туманом болотах. Ну или почти всегда. Иногда наши лабрадоры и спаниели забывают хорошие манеры и бунтуют. Иногда, находясь среди друзей, мы не можем удержаться, чтобы не выстрелить вверх первыми, отбирая, таким образом, их законную добычу. Иногда, заглянув в Ирландский бар после охоты, мы выпиваем слишком много Гиннеса, смеемся слишком громко и курим очередную сигарету, хотя и пообещали себе бросить». Словом, это журнал для тех, кто любит «охоту, рыбалку, дичь, охотничьих собак и землю».

Конечно, как и везде, больше всего историей интересуется старшее поколение, а уж для пенсионеров все многочисленные, прекрасно оборудованные музеи – это просто кладезь. Но и молодежи много, прежде всего семейной, с маленькими детьми, которые сидят порой даже еще в колясочках. Даже организация Национальный фонд отметила, что сегодня быстрее всего увеличивается семейное членство. Укрепилась как-то в обществе в целом мысль, что изучение истории – вещь воспитательно очень важная и нужная.

История жива и пронизывает все стороны английской жизни. Так, ни в одном университете мира нет такого количества условностей и исторических традиций, как в английском. Выдача мантий для церемоний проводится в строго определенных комнатах – отдельно для профессоров, отдельно для докторов, отдельно для сотрудников без степени, никакого демократизма здесь невозможно представить. Торжественный ужин по любому важному поводу немыслим без фрака и бабочки, даже если многим приходится брать их напрокат. Прекрасные зеленые лужайки в Кембриджском университете могут топтать только те, кто принадлежат к профессорско-преподавательскому составу, о чем предупредительно сообщают расставленные повсюду таблички, остальные должны ограничиваться дорожками. Во время ежедневных совместных обедов, проходящих в старинных высоких залах, при свечах, со столами, уставленными музейной утварью, каждый, от студента до ректора, занимает определенное место согласно его положению в коллективе. И опять все это вызывает непонятную зависть и уважение тех, кто не принадлежит к этому иерархическому обществу.

Британские университеты со всей серьезностью относятся к поддержанию ритуалов, возникших в XVI, XVII или каком-нибудь еще столетии. Еще совсем недавно в солидных университетах некоторые профессора пускали на свои лекции студентов исключительно в мантиях, а для определенных видов итоговых экзаменов подобная форма сохранилась до сих пор. Известны случаи, когда и студенты, и профессора жарким летним днем едва не теряли сознание, парясь в толстых длинных декоративных одеяниях, но разрешения снять их от руководства так и не получили. Церемония выпуска представляет собой пышное театральное действо, которое, вместе с тем не кажется искусственным или чрезмерно помпезным. Такое впечатление, что все эти люди родились для того, чтобы ходить в париках, профессорских шапочках, произносить столетиями повторяемые формулы и слова. При этом они остаются вполне современными людьми, ироничными по отношению к собственному миру, но в то же время преданными ему и тайно им гордящимися.

Можно сколько угодно смеяться над затхлостью ритуалов английских университетов, но всякий, кому посчастливилось быть гостем Оксфорда или Кембриджа, испытывал острое чувство не то чтобы зависти, но какой-то тоски – «какая у людей жизнь интересная!» Разве не заманчиво учится не в бетонной коробке, а в старинном красивом здании, жить в таком же, сидеть в библиотеке, где на старинных деревянных полках до потолка стоят старинные фолианты (хотя есть и очень современные библиотеки с самыми новейшими изданиями), плавать на лодке с шестом по узкой реке, вьющейся между исторических зданий, как твои предки не одно столетие до тебя. Вечером собраться в огромной старинной зале на вечернюю трапезу, где все занимают места согласно положению, – профессора и преподаватели за одним столом повыше, студенты – пониже. И не важно, чем кормят – блестит серебро, которое вот уже, скажем, 200 лет кладут на этот самый стол, переливается хрусталь, пусть даже наполненный дешевым вином, горят свечи, так как нельзя нарушать гармонию и проводить электричество.

Нет, против этого трудно устоять. Хотя все вместе это и кажется частью художественного фильма из жизни английской аристократии, это очаровательно и настолько притягательно, что начинаешь чувствовать себя частью общего действа. А обращения «сэр», или «мадам», или не сохранившееся у нас (только в шутку) «профессор», хотя и звучат старомодно, но действуют возвышающе.

Стремление противопоставить исторические национальные традиции неудержимо наступающей глобализации – характерная черта современной эпохи. Но в Англии этот процесс совпал и с зовом души. История и исторические традиции – это та основа, которая поддерживает национальную самобытность Англии, которая сохраняется, культивируется, а теперь даже еще и возрождается в тех случаях, когда англичане проявили непростительную забывчивость. Хотя это и отнюдь не означает примитивной идеализации истории, а осознание недостатков, не делает ее менее привлекательной.

Еще в первой половине XIX века шотландский историк Томас Бабинтон Маколей, написавший обстоятельную историю Англии, иронизировал: «У нас весьма модно относить золотой век Англии к тем временам, когда даже знать не имела тех жизненных удобств, без которых ныне не обходятся даже лакеи, когда фермеры и лавочники ели такой хлеб, один вид которого вызвал бы бунт в современном работном доме, а перемена белья раз в неделю была привилегией аристократии. …Но, возможно, в двадцатом столетии будут завидовать и нам и говорить о правлении королевы Виктории как о времени воистину старой доброй Англии, когда все сословия были соединены братским сочувствием, когда богачи не угнетали бедных, а бедные не завидовали богатству». И он оказался прав.

10
{"b":"679327","o":1}