Мы теперь уходим понемногу

В ту страну, где тишь и благодать.

Может быть, и скоро мне в дорогу

Бренные пожитки собирать.

Милые березовые чащи!

Ты, земля! И вы, равнин пески!

Перед этим сонмом уходящих

Я не в силах скрыть моей тоски.

Слишком я любил на этом свете

Все, что душу облекает в плоть.

Мир осинам, что, раскинув ветви,

Загляделись в розовую водь.

Много дум я в тишине продумал,

Много песен про себя сложил,

И на этой на земле угрюмой

Счастлив тем, что я дышал и жил.

. . . . . . . . . . . . . . .

Знаю я, что в той стране не будет

Этих нив, златящихся во мгле.

Оттого и дороги мне люди,

Что живут со мною на земле.

И еще: в свое время писали много и справедливо о "половодье чувств" поэзии Есенина.

А вот о другом - о крылатой мысли есенинского стиха, мысли всегда ищущей, открытой, эмоциональной, порой мучительно беспокойной - все еще говорится очень и очень редко.

Есенин - яркий, самобытный, глубокий мыслитель. Характерно признание одного из современников поэта: "Собеседнику всегда казалось... что Есенин высказался в данную минуту до самого дна, тогда как до самого дна есенинской мысли на самом деле никогда и никто донырнуть не мог!"

В поэзии Есенина чувства и мысли слиты нераздельно. Достаточно назвать хотя бы такие его стихи: "Возвращение на родину", "Не жалею, не зову, не плачу...", "Несказанное, синее, нежное...", "Заметался пожар голубой...", "Письмо к женщине", "Спит ковыль. Равнина дорогая..."

В них и "половодье чувств" и половодье мысли..,

* * *

Все очевидней ныне масштабы поэтического дарования Есенина, идейно-эстетическое значение его лучших произведений, реалистический дух есенинского стиха, живая, кровная связь его творчества с народно-поэтическими традициями и русской классической литературой:

Писали раньше

Ямбом и октавой.

Классическая форма

Умерла,

Но ныне, в век наш

Величавый,

Я вновь ей вздернул

Удила.

Есенин имел основания для такого заявления. В пору становления молодой советской литературы было немало ниспровергателей классических традиций. Преодолевая их влияние, Есенин настойчиво обращается к поэтическому опыту классиков. В последние годы жизни его все более неудержимо привлекал "могучий дар" того, "кто русской стал судьбой". "В смысле формального развития теперь меня тянет все больше к Пушкину", - замечает Есенин в автобиографии. Остались позади те времена, когда "в смысле формы" он испытывал известное влияние Н. Клюева и А. Белого.

Утверждая в поэзии 20-х годов своими произведениями (особенно последних лет) традиции Пушкина, Есенин оказывал благотворное влияние на развитие всей молодой советской поэзии по пути реализма и народности.

О реалистическом характере произведений Есенина ныне справедливо говорят многие. Но закономерно возникает вопрос, какой это реализм. Критический? Социалистический? Или это неореализм? Об этом, к сожалению, в работах о Есенине ни слова. Между тем если раннее творчество Есенина сравнительно легко укладывается в русло реализма критического, то такие его произведения, как "Анна Снегина", "Баллада о двадцати шести", "Песнь о великом походе", "Письмо к женщине", "Стансы", "Русь советская", "Ленин" (отрывок из поэмы "Гуляй-Поле"), уже никак не отнесешь к реализму критическому.

Какую правду утверждает Есенин в этих произведениях, ради чего их создает? Как относится в них к историческим событиям, о которых рассказывает, и самое главное - каков идеал поэта? К чему он стремится, о чем мечтает? На это нам отвечает сам поэт:

Теперь в Советской стороне

Я самый яростный попутчик.

. . . . . . . . . . . . . . .

За знамя вольности

И светлого труда

Готов идти хоть до Ламанша.

Конечно, было бы наивно думать, что все совершилось легко и просто. Нет! И еще раз нет! И мы могли бы здесь привести другие строки, другие, горькие откровения поэта о днях, растраченных напрасно. Но важно главное тенденция.

В середине 20-х годов Есенин, решительно переступив через все формалистические "измы", создает произведения, которые с полным основанием следует отнести к поэзии социалистического реализма.

"О России и революции", "Русь советская", "Страна советская" - так называет Есенин новые книги, которые выходят у него в это время в Москве и на Кавказе. В них голос новой России, ее мечты, надежды, тревоги; в них душа народа, душа поэта, в них сама жизнь в вечном борении добра со злом. Мы чувствуем, как трудно было поэту окончательно расстаться с прошлым, видим, как нелегко ему было порой шагать по неизведанным дорогам новой жизни.

А кому из поэтов - современников Есенина было легко? Блоку? Маяковскому? "Поэзия - вся! - езда в незнаемое".

Порой творчество Блока, Бедного, Есенина, Маяковского противопоставляется друг другу. Бывает и так, что одного поэта "поднимают" за счет других. Или, что еще досаднее, творчество одного поэта становится неким эталоном, а произведения, которые не подходят под этот "эталон" и требуют своего конкретного анализа, иногда остаются за бортом социалистического реализма. Все это приводило и приводит к одностороннему, обедненному представлению о поэзии эпохи Октября.

А ведь при всем идейно-художественном своеобразии Блок, Бедный, Маяковский, Есенин были едины в главном - в неподдельной тревоге за судьбы восставшей России. Каждый из них "в годы революции был всецело на стороне Октября", каждый сказал свое вдохновенное слово о тех незабываемых днях.

"Двенадцать" Блока, "Главная улица" Бедного, "Анна Снегина" Есенина, "Хорошо!" Маяковского - неповторимые страницы бессмертного эпоса революции.

* * *

Творчество Есенина - творчество подлинно великого национального поэта. Оно не укладывается ни в какие рамки "крестьянской поэзии". Однако при жизни Есенин был накрепко привязан критикой к группе "крестьянских поэтов". Близкий друг Есенина поэт Сергей Городецкий рассказывает: "Он терпеть не мог, когда его называли пастушком, Лелем, когда делали из него исключительно крестьянского поэта. Отлично помню его бешенство, с которым он говорил мне в 1921 году о подобной трактовке его". Позднее, в 1924 году, Есенин признавался одному из друзей: "Если бы ты знал, до чего мне надоело быть крестьянским поэтом! Зачем? Я просто поэт, и дело с концом!"