Каждую фразу Реут начинал со слова "так", но слышалось "тэ-эк":
- Тэ-эк... Что имел в виду великий Лоор, говоря о примате замкнутости?
Или:
- Тэ-эк... Что бы ты сделал, узнав, что твой наставник тайно слушает передачи с Гемы?
А действительно, что бы я сделал? Донес бы куда следует? Ох, не знаю, как бы я поступил... Зато знаю, как надо отвечать на такие вопросы:
- Сообщил бы уполномоченному по охране верности.
Все во мне было напряжено. Боялся сорваться, ответить Реуту таким же брюзгливым тоном, да еще передразнить его дурацкое "тээк". И оттого отвечал на вопросы, точно отражал летевшие в меня метеориты, - быстро и четко, без единого лишнего слова, стараясь не отвлекаться от сути.
Затем наступила тишина. Как-то разом, вдруг, будто по неслышной команде.
"Все, конец допросу!?" - подумал я с облегчением и в то же время с некоторым разочарованием, потому что успел войти в азарт, отбивая "метеориты".
Урм сделал знак. Сидевший в нижнем ряду слева выборщик встал и произнес:
- Достоин.
Рядом поднялся другой, тоже сказал:
- Достоин.
И словно волна зигзагами покатилась по рядам:
- Достоин... Достоин...
Вот она добежала до нас. Но что это? Реут промолчал...
А за нашими спинами, все выше и выше:
- Достоин... Достоин... Достоин...
Я не мог поднять глаз.
Девяносто девять раз прозвучало слово "достоин", и вновь стало тихо, лишь урчание серводвигателей доносилось извне. Мы так к нему привыкли, что обычно не замечали, но сейчас оно казалось оглушительным.
И все же я расслышал тихий голос Урма:
- Мы ждем, Реут.
Тот нехотя встал, причем под глухим комбинезоном обозначился выпуклый животик, и, не разжимая губ, процедил:
- Тэ-эк... Достоин.
Когда я, отупевший от переживаний, даже не испытывая радости (она пришла позже), возвращался в жилую зону, кто-то положил мне руку на плечо.
Это был Урм.
- Вот мы и стали друзьями, - сказал младший советник вождя.
Обескураженный, я молчал. Он что, шутит? Или смеется надо мной? Кто я и кто он! Говорят, Урм любимец самого Лоора, каждый день видится с вождем. Что же могло его привлечь во мне?
- Ну, согласен дружить?
Я недоверчиво кивнул. А Урм (он был на полголовы выше меня) склонился к моему уху и вполголоса спросил:
- Хотел бы ты увидеть Гему?
Я оторопел окончательно:
"Испытывает меня... Ловит... Неужели кажусь ему таким дурачком?"
Нужно было ответить негодующе:
"Логово врага? Нет, нет и нет!"
Или:
"Я не предатель!"
Но... не смог, сам не знаю, почему...
- Меня ждет Асда, - буркнул невпопад и ускорил шаг.
Урм шел рядом.
- Это твоя подружка?
- Угу, - промычал я.
- Ну, иди...
Я побежал, а в конце пролета непроизвольно обернулся. Урм смотрел мне вслед.
3. Асда
Асда моложе меня на два года, заканчивает последний цикл обужчения. У нее лучистые сиреневые глаза, яркий румянец, что большая редкость для космополитян, зеленоватые, коротко остриженные волосы, хрупкая фигурка, острый ум и насмешливый характер. Последние два качества меня иногда раздражают, но я притерпелся к ним, потому что мы любим друг друга.
Любовь... О ней я узнал не от наставников, а из старинных книг, которые разрешено читать. Их немного. На страницах там и сям черные пятна, а некоторых листов вообще нет: нас оберегают от пагубного влияния Гемы.
Поразительная вещь: не существует уже великой и порочной цивилизации, доведшей себя до самоуничтожения, а картинки ее жизни, запечатленные на пожелтевших листках бумаги, все так же ярки и впечатляющи.
Это Асда пристрастила меня к чтению.
Перед катастрофой гемяне уже не читали книг. Их содержание перенесли на мнемокристаллы. Некоторое время и у нас так было. Но мы не захотели быть рабами техники, тем более, что она обвет- шала, и возвратились к книгам. Хотя, по правде, любителей чтения немного.
Да, техника ветшает... Помню, в детстве я любил кататься на многоуровневых эскалаторах, перепрыгивать с уровня на уровень, бегать навстречу движущейся дорожке, соревнуясь с ней в скорости. Ну и попадало же мне от взрослых!
Уже несколько лет эскалаторы стоят.
- Наше развитие обратилось вспять, - утверждает Асда.
Я доказываю ей, что так могут рассуждать лишь те, кто не постиг великой целесообразности равновесного замкнутого общества. Между тем, истинная цель и подлинное благо - не стремиться бездумно вперед, а оставаться на некотором оптимальном уровне, не обязательно самом высоком.
- Почему бездумно? - возражает она. - Прогресс - продукт разума.
- То, что произошло на Геме, тоже продукт разума? - иронизирую я.
- Ты прав, - неожиданно соглашается Асда. - Прогресс не всегда бывает разумным. Но я говорю о совсем другом прогрессе!
- Как ты не понимаешь, - сержусь я, - что Лоор сумел преодолеть инерцию движения в загоризонтные дали прогресса!
- Все это пустые слова! - устало говорит она.
Ах, Асда, Асда! Еще в первые дни нашего знакомства она спросила меня:
- Ты Лоора любишь?
- Конечно, - ответил я. - Как и ты.
- Вот уж нет!
Поблизости никого не было, но я инстинктивно зажал ей рот ладонью и зашипел:
- Ты с ума сошла! Ведь за такое...
Твердо и спокойно она отвела мою руку в сторону.
- Я знаю, с кем говорю.
- А я не желаю это слушать!
- Ну что ж, донеси на меня в охрану верности.
Я задохнулся от обиды.
- Если бы на твоем месте...
- То донес бы?
- Нет, отколотил!
- И на том спасибо, - рассмеялась Асда.
Обо всем у нее свое собственное, парадоксальное суждение, зато в теории лооризма я намного сильнее. Помню множество цитат и, естественно, опираюсь на них во время наших споров. Но она лишь морщится:
- У тебя что, своих мозгов нет?
Я доказываю, что цитаты это не просто выжимки из речей Лоора, а квинтэссенция его мудрости, распространяемая на нас. Можно, конечно, обойтись и своими мозгами, - здесь я выдерживаю язвительную паузу, - но зачем же делать лишнюю работу, зря напрягать мозг, если все уже продумано и заключено в чеканные формулировки?
- Ты сам не веришь в то, что говоришь, - парирует Асда.
И поразительно: мои доводы, только что представлявшиеся мне убедительными, блекнут, начинают казаться наивными. Но ведь так же, как я, рассуждает большинство. А большинство всегда право, таковы азы демократии.
