Фан-Орт был бы неприятно поражен, проникнув в тайну рождения Эрро и узнав, что тот никто иной, как его единокровный старший брат! Почти так же, как был поражен профессор Орт, когда впервые увидел новорожденного первенца - с приплюснутой головкой и пуповинкой-шейкой...

Профессор махнул на него рукой, поняв, что нечего и пытаться превратить это убогое существо в "сверхчеловека". Однако, не будучи сентиментальным, он все же сохранил некие рудименты родительских чувств и не только оставил "неудавшегося" отпрыска в живых, но, не раскрывая инкогнито, позаботился о его будущем.

А "сверхчеловеком" стал Фан-Орт...

4. "Призрак" "призрака"

Сфероид пронзал Вселенную множеством волновых игл. С антенных острий срывались зондирующие импульсы, сканировали пространство, придирчиво ощупывая каждый его потаенный уголок, каждую встречную клеточку вещества, чтобы вернуться с ношей информации, столь необходимой сейчас интеллект-автоматам. Доступ к ней, через электронных посредников, имели и астронавты, но осмыслить ее лавину в считанные мгновенья не мог даже наиболее подготовленный из них - Эрро. Увы, быстролетный и всеобъемлющий коллективный разум гемян, нашедший формализованное воплощение в программе интеллект-автоматов, для обитателей сфероида оставался недоступной пониманию абстракцией, если не легендой - красивой и возвышенной, но не имеющей ничего общего с жизненными реалиями.

На экранах светозаров все явственнее вырисовывалась гроздь планет, обращающихся вокруг центрального светила. Картина была похожа на модель атома - с ядром и орбитальными электронами - только движение планет скрадывалось все еще огромным расстоянием.

День за днем оно сокращалось - сфероид приближался к звездной системе. Астронавты вновь обрели, казалось бы, утраченную надежду, оживились: двенадцать планет в системе, неужели ни одна из них не станет новой Гемой? Но радость была с горчинкой: "гаранты" переживали свое бессилие повлиять на ход событий. Одни (к ним принадлежал Эрро) - стоически, другие (большинство) - с болезненным чувством ущербности. Однако и для тех, и для других не существовало дилеммы: неспособность человека составить конкуренцию интеллект-автоматам была очевидна. Один лишь Фан-Орт, уверенный в собственном превосходстве над обыкновенными людьми, не смирился с ролью пассивного наблюдателя.

Терпение, к которому он призвал себя год назад, оказалось нестойким. Фан-Орта выводила из себя стратегия интеллект-автоматов, как ему казалось, неоправданно осторожная, даже откровенно трусливая.

"Почему орбита ожидания так высока, на порядок выше, чем у любой из двенадцати планет звездной системы? Правильнее было бы сразу же начать их поочередный облет! Автоматы же, как нарочно, медлят. Издеваются, что ли, над нами?" - так думал он, все более утверждаясь в мысли: если не вмешаться, ничто не изменится. Последовать совету Орены - пойти на поклон к бездушным машинам, которые, увы, не спешат признать в нем повелителя? Но не станет ли это его поражением, не унизит ли, хотя бы перед самим собой?

Фан-Орт со стыдом вспомнил первую, плачевную попытку проникнуть в катакомбы - чрево сфероида. Мысленно ощутил горьковатый запах машинного масла. Скользкая, словно намыленная, палуба въяве громыхнула под ногами...

На душе стало муторно. Только сейчас он признался себе, что в тот раз вовсе не принял разумное решение, а попросту бежал из катакомб, охваченный паникой.

И все же Фан-Орт снова нашел оправдание: он не был тогда морально подготовлен, шел как на прогулку, не подозревая о психическом воздействии, которым интеллект-автоматы ограждают себя от прямого общения с людьми.

В своем отношении к пахнувшим металлом и смазкой лабиринтам старого Космополиса Фан-Орт был не одинок. Остальных "гарантов" также отвращали катакомбы. За границами жилой зоны начинался как бы сопредельный мир, пусть не враждебный, но чуждый, непонятный, непредсказуемый...

Вряд ли у кого-нибудь из предков-гемян, случись такая фантастическая возможность, возникло бы желание проникнуть в недра колосса-муравейника - обиталище гигантских, пусть даже полезных и безвредных, насекомых. А к интеллект-автоматам "гаранты" относились, как к некоему подобию сверхразумных муравьев, единственным предназначением которых было развивать кипучую, но не поддающуюся контролю деятельность на благо людей и эмбрионов...

Однако теперь спуск в катакомбы стал для Фан-Орта делом чести. Он должен был взять реванш за столь унизительное поражение. Хорошо, что Орена не знает, иначе как бы он выглядел в ее глазах!

Вот площадка, которой он достиг в прошлый раз. На миг ФанОрт приостановился. Захотелось повернуть назад, к теплу и комфорту, в уютный мир иллюзий, созданный стараниями неистощимых на выдумки психологов.

"И кто меня гонит? - вошла в сознание мысль. -- Ведь можно жить спокойно, как Орена, как все другие..."

Тотчас он одернул себя:

"Но я-то не "другой"!"

Вспомнилось, что за несколько дней до смерти, словно предчувствуя ее, профессор Орт сказал:

- Ну вот, кажется, я сделал невозможное. Передаю тебе эстафету. Когда придет время и эмбрионы превратятся в людей, вылепи сверхчеловека по своему образу и подобию, как вылепил тебя я. Интеллект-автоматы для этого не подходят. Они другие. Запомни: другие! Остерегайся их советов...

"Пока я без них не обойдусь, - подумал Фан-Орт. - Мое время еще не настало. А если буду по-прежнему бездействовать, то может и вообще не настать..."

И он двинулся дальше, с удовлетворением почувствовав, что нерешительность отступает, возвращается вера в себя, в свои беспредельные возможности.

Взявшись руками за массивную стойку, Фан-Орт выгнул ее дугой, затем снова выпрямил.

- То-то! - крикнул он, упиваясь силой. - Так будет и с теми, кто захочет мне помешать!

Переходы и туннели старого Космополиса составляли запутанный лабиринт, образующий несколько изолированных уровней с многочисленными шлюзами. Действовавшие когда-то эскалаторы и фуникулеры пришли в негодность еще до падения Лоора.