Некоторое время крокодил молчал, внимательно разглядывая Брыльского. Он словно пытался понять, насколько его собеседник усвоил его разъяснения, и, видимо, не убедившись в этом, спросил:
– Ты меня понимаешь, Михей? Мы можем двигаться дальше?
– Зачем ты спрашиваешь? Ты же говорил, что можешь читать мои мысли, – огрызнулся Брыльский.
– Именно потому и спрашиваю, так как в голове у тебя сейчас настоящий торнадо из взаимоисключающих догадок, страхов и намерений. К тому же я могу читать только те мысли, которые ты намереваешься мне передать. Слышал фразу «снял с языка»? Так вот это примерно то же самое. Можно сказать, что я постоянно снимаю с языка. Но не будем отвлекаться. Пойми, Михей, времени у нас с тобой практически нет и мне очень важно, чтобы ты не сомневался в реальности происходящего, – подвинувшись ближе и, чуть ли не упёршись своей огромной мордой в лицо Мише, он зловеще прошептал. – Ты сам и весь твой мир находится в одном шаге от гибели.
Фраза воткнулась в Мишин мозг, как шипящая кобра: стремительно и больно. Брыльский догадался, что гость умеет не только посылать свои мысли ему в голову, но и влиять на эффект, который они оказывают. Бану Гарда словно направлял в него стрелы, наконечники которых были пропитаны той или иной эмоцией. И сейчас его пронзила стрела страха. Перед ним сидел уже не тот добродушный крокодил, который так заботливо кормил его стейками. О нет! Комната погрузилась в полумрак, и теперь он видел громадного, свирепого ящера с острыми, как бритвы, зубами и кровожадными глазами. Миша побледнел и ощутил легкую дрожь по всему телу. Довольный произведенным эффектом Бану ослабил эмоциональный накал своего подопечного до уровня лёгкой тревоги.
– Извини, это была вынужденная мера. Перейдём, наконец, к делу? – спросил он с прежним дружелюбием, успев подобрать в имидж-банке строгий деловой костюм, к которому идеально подходил фразеологизм «с иголочки».
– Перейдём, – согласился Брыльский без тени прежнего сарказма.
– Так вот, Михей Брыльский, как я уже сказал, моё имя Бану Гарда. Я прибыл на Землю сегодня утром с планеты Заурус, галактика Олимпус, с целью помешать тебе начать глобальную войну.
Миша часто заморгал, хмыкнул пару раз, откашлялся и, выпучив глаза, уставился на крокодила.
– Простите, господин Гарда, а вы не ошиблись? Я всего лишь заурядный журналист, пишущий развлекательные тексты. Честно говоря, я один из последних обитателей этой планеты, кто может начать тут войну, да еще и глобальную. Точнее мировую, если я вас правильно понял. Не обижайтесь, просто это прилагательное лучше подходит сюда по контексту.
– А вот и нет, дорогой мой! Ты как раз-таки один из трёх людей на этой планете, которые могут начать мировую войну, – торжествующе воскликнул Бану.
– А кто же другие двое? – озадаченно уточнил Брыльский.
– Номер 1 и Номер 2. Но они уже вне игры. Номер 1 был очень близок к тому, чтобы развязать войну, но не выдержал напряжения и сошёл с ума. Его расчётливый и холодный ум поддался религиозному соблазну и теперь это отыгранный материал. Ему осталось недолго. В Номера 2 я изначально не очень верил. Сила у него, конечно, была значительная, но употребил он её не совсем по назначению. В том числе и на бесполезную борьбу с Номером 1. Хотя сам он так не считает и в глубине души до сих пор лелеет надежды на величие. Остался только ты – Номер 3.
– Насколько я понимаю, спрашивать кто эти Номера бесполезно?
– Я не уполномочен разглашать эту информацию. Хотя не думаю, что эта такая уж тайна. Полагаю, со временем ты сам догадаешься, персонажи-то заметные. Но к нашему делу это не имеет прямого отношения.
– Ну и с чего же ты решил, что я третий номер? Я-то персонаж совершенно ординарный и не слишком-то заметный.
– Разведка доложила, – вновь подмигнул Бану. – Они всегда заряжают Силой троих. На случай осечки.
– Бану, да нет во мне никакой силы, поверь. Ты оглянись вот вокруг, – обвел рукой свою неказистую комнату Брыльский.
– А ты вспомни, Михей, как тебе удавалось убеждать публику в любой чуши. Тебе же стоило пальцем поманить, и все они шли за тобой, как крысы за тем флейтистом. Думаешь, почему это у тебя так играючи получалось? Это и есть твоя Сила, друг мой. Только использовать её ты успел процентов на десять, не больше. А закончилась она у тебя тоже не случайно. Просто они сделали окончательную ставку на Номера 1 и перекрыли тебе доступ к источнику. Но случилось непредвиденное. Не на ту лошадку поставили, канальи! – вдруг расхохотался пришелец.
– А кто это, они? – осторожно спросил Миша.
– Антропоты с планеты Антро. Предки твои. Один из них, кстати, звонил тебе сегодня утром. Или если быть более точным, связывался с тобой методом трансгалактической телепатии.
– А-а-а, телефонный террорист?!
– Он самый. Миссионер высшего ранга Алулим Киш. Очень. Опасный. Человек, – последние слова Бану произнёс с нажимом и выраженными паузами, стараясь придать им больший вес, от чего у Брыльского пробежали мурашки по спине.
– Что же ему от меня нужно? Он так толком и не объяснил.
– Очень просто. У него противоположная миссия. Он хочет, чтобы ты начал войну всех против всех.
Тут Брыльский стал что-то смутно припоминать. «Ну, конечно, сон про Александра Македонского! Великий азиатский поход и так далее». Бану одобрительно кивнул:
– Верной дорогой идешь, товарищ! – и снова подмигнул.
«Видимо, опять что-то не так понял в нашем культурном коде» – подумал было молодой человек, но помня об обидчивости зауритянина, мгновенно отогнал эту мысль.
– Я тебе сейчас ещё кое-что покажу. Думаю, так будет понятнее. Но для этого тебе нужно заснуть.
Желтые глаза крокодила уставились на Мишу. Они становились все больше и больше, пока вокруг не осталось ничего кроме них.
Глава 7
Эпизод №46/2.
Сезон №98044.
Штамп: «не для публичного показа».
Мальчик лет двенадцати крался в ночной темноте сквозь заросли тростника. Несмотря на то, что он уже достаточно отошёл от курени* (*курень – большой кочевой посёлок у монгольских племён – прим. автора), да и ливень с грозой заглушали собой иные звуки, мальчик всё же старался не шуметь, ступая медленно и осторожно. Продвижение осложнялось невозможностью смотреть себе под ноги из-за массивных деревянных колодок, закреплённых у него на шее. Но судя по ловкости его движений, можно было сделать вывод, что он уже достаточно давно подвергается этой изощрённой пытке и научился не обращать внимания на причиняемые страдания и неудобства.
Добравшись до края берега, он слегка приподнялся над густыми зарослями и огляделся вокруг, пользуясь светом от сверкающих молний. Впереди простиралось большое тёмное озеро, северная часть которого упиралась в невысокие бугры, а южная переходила в болото. Можно было бы попробовать переплыть озеро и уйти на восток, но с колодками на шее об этом не стоило даже мечтать. Оставался только один путь – обогнуть по берегу лагерь и двинуться в степь. Но скоро рассветёт, его отсутствие будет замечено и начнутся поиски. Лучше дождаться следующей ночи, а пока нужно немного отдохнуть. Мальчик дополз до деревца, под широкими листьями которого можно было хоть немного укрыться от дождя, прильнул к стволу и тут же уснул.
Разбудили его громкие крики, доносившиеся со стороны посёлка. Подросток вскочил и нырнул в заросли. Многочисленные голоса приближались. Похоже, Таргутай отправил на его поиски всех мужчин, не занятых в выпасе скота. Ливень закончился, и начинало светать, а значит, укрыться будет практически невозможно. Расчёт на то, что преследователи в первую очередь начнут искать его в степи, а не у болотистого озера, не оправдались. Вдруг он, услышав какой-то шорох, резко повернулся к воде. Прижавшись к земле, мальчик застыл в надежде, что это утка или водяная крыса. Послышался тихий свист. Нет, это точно не утка.
