– А у нас, кстати, ходит такая конспирологическая версия о том, что вымирание динозавров было кем-то спланировано. Правда, на вопросы кем и зачем вразумительного ответа никто из учёных с альтернативными взглядами не даёт, – заметил Брыльский.

– Это отголоски того информационного шума, который зауритяне подняли в те далёкие времена. К сожалению, результата наши протесты не принесли, – печально ответил Бану. – Гибель цивилизации земных ящеров, а они вовсе не были безмозглыми тварями, как вас учит насаждённая антропотами пропаганда, неожиданно возвысила человека. Простые обыватели на самых разных планетах Олимпуса поражались тому, что именно люди заняли господствующее положение на Земле. Дело в том, что в нашем мире антропотов никогда не воспринимали всерьёз. Во все времена они считались глупыми и слабыми существами, хоть и не лишёнными определенной хитроумности. Главным талантом антропотов всегда считался их артистизм. Неслучайно самые великие актёры, певцы и танцоры в истории Олимпуса именно с этой планеты. Но на то, что их потомки станут доминирующим видом на Земле, никто бы не поставил и ломаного гроша. И есть серьёзные подозрения в том, что тут не обошлось без вмешательства их далеких прародителей. А это является грубейшим нарушением Меморандума, подписанного правительствами всех цивилизаций при запуске Эксперимента.

Гарда прервал свой рассказ, отвлёкшись на телевизор. Там продолжалась программа об африканских животных. Как раз в этот момент диктор с увлечением рассказывал о рационе питания нильских крокодилов. По понятным причинам для Брыльского эта тема сейчас была весьма актуальна. Когда крокодил на экране стал разрывать плоть зазевавшейся на водопое молодой антилопы, Миша украдкой покосился на своего гостя. К счастью для него, пришелец, внимательно наблюдавший за этой душераздирающей сценой, укоризненно покачал головой.

– Не мог бы ты переключить канал? – попросил он.

– О, с удовольствием! – Брыльский был только рад исключить провокации, которые могли бы привести к печальным последствиям для него.

– Спасибо! – искренне поблагодарил Бану и продолжил. – Теперь самое главное. Все эти нарушения Меморандума – просто детские шалости по сравнению с тем планом, который стали со временем реализовывать антропоты с помощью нашего «Паноптикума»! Провоцируя жестокие пытки, свирепые расправы, массовые убийства, уничтожение целых видов животных и природной среды – они сеют страх среди цивилизаций нашей галактики. Ты видел результаты их вмешательства по историям Александра и Тэмуджина. То есть на примере своих потомков, населяющих Землю, они показывают, насколько могут быть опасны сами антропоты для своих соседей и постепенно подминают под свой протекторат всё новые и новые планеты. Конечно, их уровень влияния пока еще далек от могущества Зауруса, но они сумели вернуть в наш мир чувство тревоги и вражды между расами. Ещё немного и наша галактика окажется на пороге большой войны. Разумеется, нас это очень беспокоит. А самое обидное, что по долгу службы твой покорный слуга оказывает антропотам полное содействие. Да! Кажется, я не назвал свою профессию.

– Не назвал, – подтвердил ошарашенный объёмом обрушившейся на него информации журналист.

– Я исполнительный продюсер «Паноптикума». Отвечаю за бесперебойную и качественную трансляцию шоу в каждый дом в галактике Олимпус. А также за маркетинг, рекламу, монтаж эпизодов и тизеров, старт и завершение сезонов, копирайт, подбор дикторов и прочее. Ну то есть за всё. Тем самым невольно оказываю неоценимую услугу по реализации чудовищных замыслов антропотов. Но теперь этому придёт конец.

– Вы закроете шоу?

– Нет, но мы изменим его сценарий. И ты мне в этом поможешь.

Произнеся последнюю фразу, Бану снова взглянул на часы, виновато развел передними лапами и исчез. В ту же секунду зазвонили в дверь.

Глава 9

Есть ли у вас план, Мистер Фикс?

Мистер Фикс

Шёл уже седьмой час, как Георгий Андреевич с долготерпением тибетского монаха созерцал из окна умиротворяющую панораму заснеженных гор. Как и в прошлый раз, его поселили в модном эко-отеле, расположенном прямо на склоне и состоящем из двух десятков небольших индивидуальных шале. Главной «фишкой» этих милых двухэтажных домиков были огромные окна во всю стену. Конечно, если не считать того, что построены они были из исключительно натуральных материалов. Однако повальное увлечение экологичностью не находило отклика в сухой душе Георгия Андреевича, зато панорамные окна ему очень нравились. Особенно его забавляло, лежа в роскошной мраморной ванне, наблюдать за пролетающими всего в нескольких метрах от окна горнолыжниками. Благо снаружи окна были затемнены.

Настроение у Занина было отвратительное. В таком расположении духа он обычно впадал сначала в гиперактивную суету: кому-то звонил, с кем-то встречался, куда-то торопился и всё это с шумом, гамом, в общем, на износ. Пройдя же эту истеричную стадию, он переходил в крайне меланхоличное состояние, похожее на оцепенение напуганной коалы. Окна этого замечательного альпийского шале были просто созданы для той прострации, в которую он впал сразу же, как только дверь за носильщиком захлопнулась. Его пухлая дорожная сумка так и осталась лежать у входа не распакованной. Да что там сумка, он даже не разделся, так и усевшись на пол в пальто и уставившись в долгожданное окно.

Торопиться Георгию Андреевичу было некуда. На встречу, ради которой он прибыл в этот прекрасный край, его могли вызвать, как через пять минут после прибытия, так и через несколько дней. От него тут ничего не зависело, а он просто на дух не переносил ситуации, в которых от него ничего зависело. Но таковы были правила, установленные службой безопасности господина М. или просто Финика, как его прозвали ещё в конце восьмидесятых во время недолгой отсидки за фарцовку финскими сапогами. В те неспокойные времена и состоялось их знакомство, когда быстро набравший вес после освобождения молодой коммерсант обратился в недавно созданную, но уже довольно популярную, газету Занина, с целью размещения рекламы своей компании.

Их нельзя было назвать друзьями или даже приятелями. Все эти годы их связывали исключительно деловые, меркантильные отношения. Но следует отдать должное, что бы ни происходило в сложных судьбах этих очень высоко взлетевших людей, друг друга они никогда не кидали. Во многом из-за этого они и сблизились, оказавшись по прошествии лет за бортом властной корпорации. Обоим было глубоко за пятьдесят, и старость не казалась уже чем-то далеким. А главное, ввиду плачевного состояния их дел, безоблачным.

Судя по встревоженному голосу, в дверь стучали уже давно.

– Господин Занин! Георгий Андреевич! Откройте! Вы слышите меня? Георгий Андреи-и-и-ч…

Неимоверным усилием воли Занин вытянул себя из липкой меланхолии, словно барон Мюнхгаузен, как известно, имевший привычку тянуть себя за волосы из болота. Он неторопливо подошёл к двери и открыл собравшейся уже бежать за помощью Марине. Молодая женщина, работающая старшим референтом М. уже второй год, облегченно вздохнула.

– Ну, напугали, Георгий Андреевич. Заснули с дороги, что ли? – воскликнула она приветливо.

– Нет, задумался, – буркнул Занин.

– Он ждёт вас, пора ехать.

– Пора, значит, поедем, – проводив взглядом очередного любителя острых ощущений, пролетевшего за окном, он последовал за девушкой.

Усевшись на заднее сидение белого внедорожника, ожидающего их перед входом в шале, Георгий Андреевич почувствовал себя бодрее. Рядом с водителем сидел плотный мужчина с характерной внешностью СБ-шника. Кивком головы он скомандовал водителю, что можно ехать. Занин уставился было в окно, но вовремя одёрнул себя, почувствовав симптомы вновь готовой засосать его в свою трясину тоски.

– Как у него настроение? – обратился он к Марине.

– Хорошее. Я бы даже сказала, боевое, – улыбнулась девушка.