Прохладное осеннее утро покрыло траву крапинками росы и нагнало на Берель слабый туман. Егор Потапыч и два его друга – Захар Кондратьев и Тимофей Кузьмич – брели по просёлочной дороге на близлежащее озерцо рыбачить, вооружившись разнообразными рыболовными снастями, включающими в себя обязательные два пузыря пшеничной и горбушку чёрного хлеба. Дорога лежала недолгая, но об основных аспектах своей жизни мужики всё же успевали поговорить.

–Вчера моя Тамара, – недовольным голосом жаловался спутникам Кузьмич, – пришла домой и говорит: "Уйду я от тебя, Тимоша. Тяжко мне с тобой стало. Пьёшь много, и прочее. А я тут же смекаю, кто это её на такие речи надоумил. Раньше ведь молчала, а тут вдруг выдала. Да и пью я ведь не каждый день, а лишь по будням. Это отец меня ещё так учил, говорил, что выходные надо с семьёй проводить, а уж в будни, когда надо на колхоз батрачить, так вот тогда вот и можно выпить, расслабиться. Так я и делаю. По уму. Народная мудрость пропасть не даёт. А Тамаре всё не нравится. Что теперь делать, даже не знаю.

–А ты бросай пить, – посоветовал сорокалетний Захар, самый молодой из рыбаков. – Я уже три года не пью, а помнишь, какой был раньше? Буянил и посуду в доме хлестал, как бес безудержный. Только лишь из-за Катьки и пришлось завязать с этим делом. Трудно было, признаюсь, но ничего – стерпел зверские муки, переборол себя и теперь вот: трезвенник.

–Верно, Кузьмич. Захар дело говорит, – вступил в дискуссию старший из всех Егор Потапыч, которому на прошлой неделе исполнилось пятьдесят два, в честь чего был устроен грандиозный банкет, на который сошлась вся взрослая деревня для распития 50 бутылок водки. – Бросай пить. Бросишь пить – это и здоровье в порядке будет да и Тамара с ребятишками с тобой останутся.

–Да, вот ребятишек не хотелось бы огорчать, – Кузьмич почесал голову. – На Митьку у меня надежды большие. Корову и синей на него оставлять.

–Вот, вот, – закивал Потапыч. – Я ведь не женился почему? Потому что знал, что жене со мной не сладко придётся. Пью-то я не только по будням, да и не семь дней в неделю, а куда чаще. Потому-то холостым и остался.

–Да, проблема серьёзная, – Кузьмич глубоко задумался и вплоть до самого озера молчал.

Придя на знакомое место, троица установила удилища на бережке, рядом с камышами, расселась неподалёку, расстелив на траве платок и выложив на него хлеб, лучок и поставив рядом два стакана и две бутылки. Мужики расселись вокруг платка.

–Что ж, – Потапыч поднял наполненный стакан. – За то, чтобы Кузьмич завязал.

Тост ознаменовался звоном стаканов и двумя глубокими выдохами, предшествовавшими их опорожнению.

–Хорошо, – передёрнул плечами Кузьмич и с хрустом откусил полстрелки лука. – Зря ты, Захар, не присоединяешься. Полжизни потеряешь.

–Перестань, Тимофей, – вознегодовал Потапыч. – Правильно Захар делает. Он лучше нас. У него воля есть, а у нас её и слыхом не слыхивать.

–Не скажи, – запротестовал Кузьмич. – Воля у меня есть, только спит она пока.

–Мертва твоя воля, Тимоша, мертва. Спит мёртвым сном.

– Нет. Не мертва. Спорим на три курицы, что вот допью ещё стакан и больше ни-ни?

–Замётано!

Мужики скрепили спор рукопожатием, а Захар его разбил.

–Эх, красотища, – Кузьмич встал и расправил плечи. – Вы только гляньте: как хорошо!

Его голова вертелась, обозревая берёзовую рощу, окружившую озерцо и ту небольшую полянку, на которой разместились мужики, и пыталась найти нужные слова, чтобы выразить все чувства, возникшие при созерцании нерукотворной красоты. Нужных слов всё не попадалось, но не потому, что лексикон Кузьмича был сильно ограничен ареалом обитания и частым распитием водки, а потому, что не существовало таких слов, которыми бы можно было описать красоту российской природы.

Кузьмич вдохнул полной грудью воздух, наполненный запахом сочной травы, смоченной росой, и прошептал:

–Россия…

– Хорош тебе слова кучерявые сыпать, поэт, – Потапыч протянул сентиментальному мужику наполненный стакан. – Давай лучше хлопнем за эту красоту россейскую, авось наш тост продлит её век.

Кузьмич с улыбкой принял стакан и снова водрузил своё седалище на траву.

–За красоту россейскую, – с гордостью и трепетом произнёс он и приготовился уж влить огненную воду в горло, как вдруг, глядя в небо, оторопел. – Гляньте, ребята!

Потапыч и Захар посмотрели в ту сторону, куда указывал Кузьмич, и тоже оторопели.

В небе над берёзами висела "летающая тарелка"! Самая настоящая!

Несколько секунд НЛО висел на одном месте, затем вдруг сорвался и помчался в сторону деревни на огромной скорости.

–Ну и дела… – выдавил пришедший в себя Захар.

Когда объект скрылся из вида за верхушками деревьев, раздался громкий взрыв.

–Во те на! – глаза Кузьмича полезли на лоб. – Она взорвалась.

–Пойдёмте, зыркнем! – Потапыч и Захар юркнули в берёзовую рощу. Кузьмич, влив в себя не выпитый стакан водки, последовал за ними, на ходу разрывая зубами стрелку лука.

Первым из рощи выскочил Захар и изумился увиденному: на пашне среди не выкопанной картошки валялись обломки "летающей тарелки", разбросанные в радиусе ста метров. Металлические пластины лежали на каждом шагу. Видимо, перед взрывом НЛО успел значительно снизиться.

Захар подцепил одну из пластин ногой и перевернул.

– Обшивка, – констатировал подоспевший Потапыч, пользуясь своим тридцатилетним стажем тракториста и вытекающими оттуда знаниями.

Из рощи выскочил запыхавшийся Кузьмич.

–Давайте трупы искать! Может, жив кто!

–Бог с тобой, Тимофей. Кто после такого выживет? – Захар всегда умел правильно оценить ситуацию. – Даже останков не найдёшь. На молекулы разнесло.

–Жалко, – Кузьмич бродил среди обломков и внимательно осматривал землю под ногами – вдруг что интересное осталось.

–А может, у них тоже есть эти… – Потапыч поднапряг мозги, – … чёрные ящики! Если есть, то должен был остаться целым.

–Да, верно. Ящик должен остаться целым, – согласился Захар и приподнял ещё одну металлическую пластину на все удивительно лёгкую, словно она была сделана из пластмассы.

–Нашёл! – закричал Кузьмич, отдалившийся от товарищей на десяток метров, но прекрасно всё слышавший.

–Что нашёл?! – кинулись к нему Захар и Потапыч.

–Ящик этот ваш нашёл! Ящик!

Подбежав к Кузьмичу, мужики увидели на земле прибор размером с пылесос с маленькими стеклянными оконцами и с одним большим и красным. "Ящик" был похож скорее на цилиндр, нежели на ящик, и был он преимущественно стального цвета.

–Вот так находка, – почесал затылок Потапыч. – Надо бы в милицию обратиться, сдать её туда, чтобы исследовали.

–Никому не отдам, – Кузьмич взял прибор в руки. – Моя находка. А в милицию отдашь, не вернут ведь сатрапы. Себе оставят.

–Ну так надо ведь изучить прибор-то.

–Сам изучать буду.

–У меня идея, – хитрым глазом мелькнул Захар, – Сейчас мою Катьку пошлём куда-нибудь, а сами запрёмся в доме и будем исследовать этот стальной чурбак.

–Отлично, – согласился Кузьмич. – Вот только рыбы не наловили. Почуют наши бабы неладное, пропади они пропадом, потом не отвертишься.

–Да ладно, – махнул рукой Потапыч. – Сейчас сюда на шум взрыва съедется люду видимо-невидимо, вот тогда точно не отвертишься. Так что лучше собираем манатки и мотаем отсюдова поскорее.

* * *

Отослав захаровскую Катьку в магазин, мужики заперлись в избе и выставили инопланетный прибор на стол, поставив также рядом откупоренный пузырь.

–М-да, – задумчиво затянул Потапыч, – интересный эйкземпляр.

–А что это за оконца такие? – указал пальцем Захар. – Может, датчики какие-нибудь?

–Может быть.

Кузьмич коснулся пальцем самого большого – красного – оконца. В тот же миг те оконца, что поменьше внезапно заплясали разноцветными огоньками.

–Ух ты! Работает!

–Погоди, – Потапыч отдёрнул его руку. – А вдруг это бомба.