-- Гелий, ты ли это, мой любимый? Это я, Ини́ида, ты слышишь? Помоги мне, сделал кобылицей титаниду Кронион проклятый!
Но не понял ржанья ее Гелий. Крикнул он, упряжку понукая. Вылетели кони на дорогу, понеслись путем они привычным.
Держит крепко вожжи титан Гелий, Зевсу про Ини́иду солгавший. Он сказал поутру громовержцу:
-- Не вернусь я больше к титаниде. Что она пред юной Афродитой?
Не была еще женой Гефеста пеннорожденная Афродита . Зевс поверил и отдал титану колесницу с солнечной короной.
Правит Гелий по пути привычному. Там Телец рога острые правит. Здесь Охотник луком вслед грозится. Кони скачут, ко всему спокойны. Лишь одна в упряжке кобылица вся дрожит, уже покрылась пеной, а еще полудня не минуло. Прянула вон вбок, храпит, косится. Не Медведицы ли испугалась?
Раз, другой приструнил ее Гелий, редко на коней бич поднимавший.
Плачет Инии́да и от страха, и от боли, что бич причиняет нежной коже, до того лишь поцелуи знавшей губ любимых, моря, солнца, ветра. Но не видит слез тех Гелий-Солнце.
Мчит упряжка, видит титанида под собою землю, леса, горы. Страх железным обручем сжимает сердце девы, путаются ноги... Но три жеребца влекут упряжку, дышло не дает упасть в постромках.
Круто вниз берет Солнца дорога, уж видна ладья та золотая, что титана-солнце на восток к Олимпу возвращала. Но не стал пресветлый Гелий-Солнце на восток кормило ладьи править. Повернул ладью с повозкой и конями он к той бухте, где жила Иниида.
Он бродил по траве и по камням, выкликая имя Инииды. А на берегу стояли кони - жеребцы гнедые с кобылицей. И роняла наземь она слезы, видя, как титан ее же ищет. Как берет он в руки лиру, что она во гневе повредила. Как он заклинает здешний ветер отыскать его любимую, Ини́иду.
Не найдя любимой, Солнце-Гелий переправился чрез Океан с конями. И вознесся быстро на Олимп он. Он шептал, что обратится к Гее, бабка внука строго пусть накажет. Думал Гелий, что себе Кронион для утехи взял дочь Иния седого.
Выпрягает сам пресветлый Гелий жеребцов гнедых и кобылицу, сам по стойлам он коней разводит - уж такой придумал он обычай. Треплет он по шее кобылицу, удивляется слезам в глазах он конских.
А Ини́ида к родной ладони шелковистой мордою прижалась и глазами темными все смотрит, словно речью человечьей молвит:
-- Гелий, Гелий, это я, Ини́ида. Обратил меня Зевс в кобылицу...
Но титан не смог в глазах чернее ночи темной те слова прочесть. Ушел - к Селене. Может быть, сестра его что знает? Инии́да горько зарыдала. Поняла она, что Гелий участи ее не ведает. И подать ту весть она не может.
А наутро из своих чертогов солнечный титан не вышел. Вместо Гелия Аполлон взошел на колесницу. Кони, к легкой руке прежнего привыкши ездока, храпели и лягались. Но смирил их Феб уздой железной, что Гефест ему на этот случай сделал.
Сребролукий бог весь день нещадно сек бока коней бичом и дергал вожжи, бег упряжки себе подчиняя. Говорили люди - колесница Солнца то едва-едва виднелась в небе, то у самой у земли гремела, травы и деревья опаляя.
Иниида, что была в четверке, тяжести езды не превозмогла. Рухнула гнедая кобылица у воды седого Океана. Аполлон ее тогда не поднял, трех коней с повозкою поставил в золотую ладью Гелия и отбыл по пути к Олимпу, как обычно солнечный титан с конями плавал. А Инииду Феб юный здесь покинул, рассудив: идет пускай на волю.
Был в то время у богини Геры Аргус, многоокий страж, титан небесный . От его пронзительного взора даже мушка - та не укрывалась. Попросили два титана света - Гелий и Селена - Инииду отыскать Аргуса. Действительно ль Кронион титаниду спрятал, сам желая получить ее в свою утеху? Ведь и Аргус из рода титанов. Неужели глух он будет к просьбе?
Передал тот разговор и просьбу Аргус-Страж, Всевидящие Очи, Гере. И богиня испугалась, что и впрямь захочет Зевс, сын Крона, взять себе на ложе Инииду. Если же прекрасен ее голос так, как слышала о нем богиня, вдруг ее муж больше не захочет видеть Геру? Будет Иниида царствовать над всем Олимпом тогда? И задумала она лихое...
Вот что по велению богини сделал Аргус, что все в мире видел. Он убил гнедую кобылицу, дикую, что родом была с Крита. Указал он на нее титанам и сказал - вина то Аполлона. Он загнал и умертвил Ини́иду, не поняв, что та - не просто лошадь.
Настоящая же титанида по веленью Геры сосной стала. И стоит она у Океана и, роняя слезы, плачет горько. А напоены те слезы светом от любви ее к титану-солнцу.
Каждый вечер мимо идет Гелий. Каждый вечер он в ладью садится. И плывет в укромную он бухту, где когда-то пела Инии́да...
