Фактически немецкая пропаганда в регионе продвигала политизированную версию ислама, представляя Германию как друга мусульман, а союзников рисуя их врагами. Берлин использовал исламскую риторику, терминологию и образы, обращаясь к религиозным доктринам и концепциям и интерпретируя их так, чтобы манипулировать мусульманами в политических и военных целях. Священные тексты (Коран) и предписания веры (джихад) политизировались с целью разжигания религиозного насилия против «общих врагов» ислама и нацизма, в первую очередь Британской империи, Соединенных Штатов, большевизма и еврейства. Помимо инвектив в адрес предполагаемых общих врагов, частыми топосами немецкой пропаганды выступали отсылки к ценностям, которые якобы сближали нацизм и ислам – идеалам порядка, лидерства и силы. Ислам, антиколониализм и битва за Францию Среди первых мусульман, подвергшихся в годы Второй мировой войны немецкой пропагандистской обработке, оказались солдаты из колоний, сражавшиеся во французской армии в битве за Францию386. Используя брошюры и громкоговорители, немцы призывали мусульманские части перейти на их сторону. Большая часть этой пропаганды основывалась на религиозной риторике, лозунгах и образах. Например, в начале 1940 года армейские пропагандисты сбрасывали за линией фронта листовки, напечатанные зеленой краской (цвет пророка Мухаммада) и написанные на французском и арабском языках. Адресатом этих посланий были «мусульмане» из Северной Африки387. Чтобы «достучаться» до простых солдат, арабский текст листовок печатали не на литературном языке, а на дариже (магрибский диалект арабского). Одна из листовок, выполненная в форме флага и украшенная изображением серебряной сабли, убеждала правоверных не защищать «врагов ислама» и призывала их дезертировать: «Переходите к немцам, они никогда не причиняли вреда мусульманам» (фото 3.1). Другая листовка, примерно с тем же сообщением, гласила: «Настоящий мусульманин никогда не сражается за врагов ислама, которые захватили твои мечети и превратили их в церкви, а сегодня посылают тебя умирать, чтобы спасти жизнь христиан» (фото 3.2). Обе листовки заставляли вспомнить недавнее прошлое антиколониального сопротивления в Северной Африке, отсылая к джихаду Абд аль-Карима в марокканском Рифе, лидеру алжирского сопротивления Халиду ибн Хашиму (Амиру Халиду), внуку Абд аль-Кадира, и антиколониальному движению в Тунисе. В вермахте и министерстве иностранных дел спорадические дискуссии о пропаганде для мусульманских солдат во французских войсках и о продвижении Третьего рейха в качестве «друга магометан» начались в конце 1939 года388. Одним из первых было выдвинуто предложение изготовить небольшие амулеты в форме «руки Фатимы» (хамса)389.  ФОТО 3.1. Немецкая пропагандистская брошюра, 1940 (источник: Федеральный архив Германии во Фрайбурге, BA–MA) ФОТО 3.2. Немецкая пропагандистская листовка, 1940 (источник: Федеральный архив Германии во Фрайбурге, BA–MA) К захваченным в плен солдатам-мусульманам – их число во время битвы за Францию выросло почти до 90 000 – власти рейха относились с осторожностью390. После того как в 1941 году немецкие войска вмешались в кампанию в Северной Африке, отношение к таким военнопленным обрело политическое значение. Как и в Первую мировую войну, официальные лица рейха стремились продемонстрировать свое уважение к исламу, предоставляя мусульманам различные привилегии. 12 мая 1941 года руководство вермахта приказало терпимо относиться к религиозным обрядам военнопленных391. Директивы о захоронении французских военнопленных в начале 1942 года предписывали ставить на могилы мусульман вместо креста деревянные таблички с изображением фески392. Ссылаясь на «требования исламской политики» (islampolitische Gründe), армейское руководство затем потребовало уважать исламские пищевые нормы и вместо свинины кормить пленных говядиной или бараниной393. В лагере военнопленных под Берлином была построена мечеть в магрибском стиле394. Небольшие мечети и молитвенные комнаты были организованы также в других лагерях. Имамы (часто в этой роли выступали обычные заключенные, способные читать Коран) привлекались для отправления религиозного культа и ведения пропагандистской работы, обосновывающей коллаборационизм с религиозной точки зрения395. «Обрабатывая» военнопленных, немцы также раздавали им листовки и брошюры396. Цель их мероприятий заключалась не только в том, чтобы привлечь пленных в качестве будущих проводников, информаторов и пропагандистов в Магрибе; руководство вермахта считало нужным создавать позитивный образ Германии, который иностранные солдаты увезут с собой, отправляясь в родные места. И в самом деле – когда немцы начали военные действия в Северной Африке, многих военнопленных-мусульман освободили. Тем не менее в целом узники оказались менее восприимчивыми к немецкой пропаганде, чем надеялись берлинские чиновники. Кроме того, в реальности многие военнопленные-мусульмане подвергались жестокому обращению со стороны немецких охранников397. С особой свирепостью стража относилась к чернокожим мусульманам из тропической Африки; сотни этих солдат были расстреляны в самом начале войны398. Огромный интерес к судьбе североафриканских военнопленных проявляли религиозные деятели Парижской соборной мечети. Ее построило французское правительство после Первой мировой войны, чтобы выразить свою благодарность за участие мусульман в военных действиях. Мечетью, расположенной на левом берегу Сены, в пятом округе французской столицы, в то время руководил харизматичный алжирский богослов Си Каддур Бенгабрит, сыгравший важную роль во французской пропаганде в 1914–1918 годах399. Вскоре после разгрома Франции Бенгабрит вступил в контакт с немцами (фото 3.3). Беспокоясь о положении мусульман в лагерях военнопленных и добиваясь для них особых условий, в начале 1941 года он обращался к сотрудникам посольства Германии в Париже400. Бенгабрит даже советовал отправить в эти лагеря несколько североафриканских имамов, уверяя немцев, что он лично берет на себя ответственность за их лояльность. Он также предложил свои услуги по улаживанию религиозных дел военнопленных и объявил о готовности выступить в пропагандистских радиопередачах службы арабского вещания Германии. Немцы, естественно, не очень хотели открывать свои лагеря неизвестным магрибским имамам401. Тем не менее они стремились поддерживать хорошие отношения с мечетью. Парижская соборная мечеть была одним из важнейших центров ислама в оккупированной нацистами Западной Европе: она не только обслуживала мусульманскую общину Франции, которая во время войны превысила 100 000 человек, но и обеспечивала тесные связи с Магрибом. Немецкие чиновники в Париже поддержали Си Каддура Бенгабрита и попытались использовать его мечеть для ведения пропаганды402. Бенгабрит, со своей стороны, хотел улучшить условия жизни общины и для этого выстраивал дружественные отношения с властями. Однако немецкие официальные лица внимательно следили за мечетью, подозревая, что ее сотрудники предоставляют евреям сертификаты, удостоверяющие их принадлежность к исламской религии403. После войны утверждалось, что мечеть спасла сотни евреев, но до сих пор не было найдено никаких архивных свидетельств, подтверждающих этот факт. вернутьсяПропаганда, нацеленная на солдат-мусульман во французской армии и мусульман Северной Африки в мае-июне 1940 года, была исследована в работах: Charles-Robert Ageron, «Contribution à l’étude de la propagande allemande au Maghreb pendant la Deuxième Guerre mondiale», Revue d’Histoire Maghrébine 7–8 (1977), 16–32, 21–22; Charles-Robert Ageron, «Les populations du Maghreb face à la propagande allemande», Revue d’Histoire de la Deuxième Guerre Mondiale 29, 114 (1979), 1–39, 13–18 (эти две работы практически совпадают); Jamaâ Baida, «Le Maroc et la propagande du IIIème Reich», Hespéris Tamuda, 28 (1990), 91–106; Wagenhofer, «Rassischer» Feind – politischer Freund?, 72–82. вернутьсяЛистовка «Мусульмане» (в форме звезды), б. д. (1940), BA–MA, RH 45/28; листовка «Мусульмане» (в форме флага), б. д. (1940), BA–MA, RH 45/28. вернутьсяРихтер (офицер связи МИДа в 12‐й армии) – Тухеру (МИД), 31 декабря 1939 г., б. м., PA, R60754. вернутьсяРихтер – Тухеру, 13 января 1940 г., б. м., PA, R60754. В этом письме и ответе на него (Тухер – Рихтеру, 28 февраля 1940 г., Берлин, PA, R60754) также упоминается листовка в форме «зеленого знамени Пророка», которая вполне может быть той, о которой говорится в прим. 16. вернутьсяRaffael Scheck, «Nazi Propaganda toward French Muslim Prisoners of War», Holocaust and Genocide Studies 26, 3 (2012), 447–477. В этой работе дается наиболее исчерпывающий отчет о мусульманах-военнопленных из французской армии, а также о германской пропаганде и религиозной жизни в лагерях. Среди других работ по теме: Ageron, «Contribution à l’étude de la propagande allemande au Maghreb pendant la Deuxième Guerre mondiale», 23; практически на ту же тему: Ageron, «Les populations du Maghreb face à la propagande allemande», 19; Baida, «Le Maroc et la propagande du IIIème Reich», 103–105; Belkacem Recham, Les Musulmans algériens dans l’armée française (1919–1945) (Paris, 1996), 152–153 и 207–228, особенно 226–227; Recham, «Les Musulmans dans l’armée française», 748–750; Belkacem Recham, «Les indigènes nord-africains prisonniers de guerre (1940–1945)», Guerres mondiales et conflits contemporains 223, 3 (2006), 109–125; Höpp, «Der verdrängte Diskurs», 223–231; Wagenhofer, «Rassischer» Feind – politischer Freund?, 82–95; более общая работа: Martin Thomas, «The Vichy Government and French Colonial Prisoners of War, 1940–1944», French Historical Studies 25, 4 (2002), 657–692, особенно 670–675; и Armelle Mabon, Prisonniers de guerre «indigènes»: Visages oubliés (Paris, 2010). вернутьсяОКВ, приказ («Religionsausübung der Kriegsgefangenen»), 12 мая 1941 г., Берлин, BAMA, RH 49/51; аналогичный случай, со специальным указанием на ислам: Ширбрандт (начальник лагеря Frontstalag 204), инструкции («Merkblatt für die Bewachung franz. farbiger Kriegsgefangener»), 28 декабря 1942 г., Шарлевилль, BA–MA, RH 49/67. вернутьсяОКВ, приказ («Beerdigung verstorbener französischer Kriegsgefangener»), 30 января 1942 г., б. м., PA, R67004. вернутьсяКомандование по северо-западной Франции, приказ («Besondere Anordnungen für die Versorgung»), 18 сентября 1943 г., Сен-Жермен, BA–MA, RH 49/67. вернутьсяRegina Clausnitzer, «Eine Moschee in Großbeeren? Kein Hirngespinst: Es gab sie wirklich!», Amtsblatt Großbeeren 11 (10 November 1999), 12; Regina Clausnitzer, «Moschee in Großbeeren: Suche nach einer Fotoaufnahme nun doch noch erfolgreich», Amtsblatt Großbeeren 5 (12 April 2000). Об учреждении мечетей и молельных комнат в лагерях военнопленных во Франции см.: отчеты в PA, R40769, R40770, R40988, и R40989. вернутьсяОб использовании имамов и мурабитов (суфийских отшельников) в различных лагерях военнопленных во Франции и Германии см.: отчеты в PA, R40769, R40770, R40988, R40989, и R67003. вернутьсяБран (МИД), записка («Araberzeitung für Nordafrikanische Kriegsgefangene»), 6 мая 1941 г., Берлин, PA, R67003. вернутьсяОб ужасных условиях содержания в лагерях и жестоком обращении сообщается в литературе, приведенной в прим. 19. вернутьсяRaffael Scheck, Hitler’s African Victims: The German Army Massacres of Black French Soldiers in 1940 (Cambridge, 2006); короткое резюме книги: Raffael Scheck, «‘They Are Just Savages’: German Massacres of Black Soldiers from the French Army in 1940», Journal of Modern History 77, 2 (2005), 325–344. вернутьсяО Парижской мечети и Си Каддуре Бенгабрите см.: Alain Boyer, L’institut musulman de la mosquée de Paris (Paris, 1992), 19–33; Michel Renard, «Gratitude, contrôle, accompagnement: Le traitement du religieux islamique en métropole (1914– 1950)», Bulletin de l’Institut d’Histoire du Temps Présent 83 (2004), 54–69; Michel Renard, «Les débuts de la présence musulmane en France et son encadrement», in Arkoun (ed.), Histoire de l’Islam et des Musulmans en France du Moyen Age à nos jours, 712–740, 718–730; а также работы общего характера: Pautremat, La politique musulmane de la France au XXe siècle, 333–342; Sellam, La France et ses Musulmans, 171–184; Naomi Davidson, Only Muslim: Embodying Islam in Twentieth-Century France (Ithaca, NY, 2012), 36–61. вернутьсяШлейер (парижское посольство) – МИДу, 8 февраля 1941 г., Париж, PA, R40747. вернутьсяСете (МИД) – парижскому посольству, 6 марта 1942 г., Берлин, PA, R40747; Сете сначала одобрил предложение Бенгабрита (хотя и отметил, что нет нужды посылать имамов в Германию, так как большинство военнопленных-мусульман содержалось в лагерях на территории Франции). Бенгабрит направил более конкретный проект официальным лицам режима Виши, и те обратились по этому поводу к вермахту. См.: Скапини (дипломатический отдел Виши по вопросам военнопленных) – Розенбергу (вермахт), 19 февраля 1941 г., Париж, PA, R40747. Вермахт отверг это предложение, указав, что большинство мусульман содержится во французских лагерях, а не в Германии, а отправка имамов Бенгабрита в Германию создаст угрозу для безопасности. См.: Верхмахт – МИДу, 7 марта 1941 г., Берлин, PA, R40747. Затем последовал официальный отказ. См.: Сете – Скапини, 15 марта 1941 г., Берлин, PA, R40747. В другом документе отмечается, что немцы не приняли предложения Бенгабрита, так как не доверяли его имамам. См.: Бюркнер (вермахт), записка («Behand-lung der Araberfragen und Vorschläge von arabischer Seite»), Берлин, 13 марта 1942 г., BA–MA, RH 2/1765, которая опирается на Бийу, меморандум («Denkschrift zur deutschen Nordafrikapropaganda, insbesondere in den Kriegsgefangenenlagern»), б. д. (март 1942 г.), б. м., BA–MA, RH 2/1765. вернутьсяШтрак (МИД) – Рану (тунисское консульство Германии), 12 декабря 1942 г., Берлин, PA, R27767; ответ: Ран – МИДу, 13 декабря 1942 г., Тунис, PA, R27766. Здесь, по обсуждении подготовки к празднованию Курбан-байрама, можно составить себе представление о регулярном сотрудничестве между Бенгабритом и немецкими властями. вернутьсяДискуссия о роли Парижской соборной мечети в помощи евреям и участникам французского сопротивления началась со статьи Albert Assouline, «Une vocation ignorée de la mosquée de Paris», Almanach du Combattant (1983), 123–124. Заявления Ассулина о том, что 1732 бойца сопротивления, многие из которых были евреями, нашли убежище в мечети, не были подтверждены. Однако вероятно, что Бенгабрит и главный имам мечети Си Мухаммед Бензуау иногда помогали отдельным евреям североафриканского происхождения, выдавая им «исламские» удостоверения личности. Об этом сохранились устные свидетельства. Единственный письменный документ по этой теме – письмо властей Виши по поводу подозрений немцев в выдаче таких удостоверений евреям. Однозначных архивных свидетельств до сих пор не найдено. См.: Robert Satloff, Among the Righteous: Lost Stories from the Holocaust’s Long Reach into Arab Lands (New York, 2006), 139–158; более сложную картину коллаборационизма, сопротивления и приспособления к нацистскому режиму можно найти в работе: Ethan Katz, «Did the Paris Mosque Save Jews? A Mystery and Its Memory», Jewish Quarterly Review 102, 2 (2012), 256–287, особенно 270–283. Из популярных работ, описывающих Парижскую соборную мечеть в качестве убежища для евреев, больше всего заслуживает внимания: Mohammed Aïssaoui, L’étoile jaune et le croissant (Paris, 2012). |
