Касание, поначалу едва ощутимое, легкое, неожиданно становится пленом для моих пальцев. Скольжение превращается в пожатие. И длится оно… чуть дольше, чем нужно. Чуть сильнее, чем требуется.

Томлинец не удержался! Минимально, но все же вышел за рамки приличий. Видимо, я ему нравлюсь, в отличие от…

Бросаю беглый взгляд на исгреанина, и сомнений не остается – этому империанину я точно не нравлюсь. Руки на груди сложил, поза выжидательная, на лице прямым текстом написано: «Скучно». А жаль. Я бы и с ним попыталась контакт наладить. Симпатичный же.

С другой стороны, это его право отказаться от возможности стать моим мужем и императором. Для мужчины, конечно, не составляет особых проблем прожить свою жизнь с нелюбимой женщиной, но все же лучше, когда влечение рождается обоюдное.

Думаю, что и остальные претенденты это понимают. Как и то, какой выбор я сделала.

– Прошу простить, дорогие гости, но нам придется вас покинуть. – Я улыбаюсь и тщательно подбираю слова, стараясь никого не обидеть. – Жирали взлетают только с поверхности земли, как и приземляются. Так что для полета нужно спуститься в аэрариум. Вы можете остаться здесь, представление будет продолжаться. Или же присоединяйтесь к нам, я буду рада.

Удивительно, но радовать меня решается… видийянин! Лансианин и исгреанин, коротко кивнув, отступают к ограждению, от которого отошли, чтобы нам удобнее было общаться. Цессянин, на мгновение замешкавшись, тоже следует их примеру. В итоге по залу, коридорам дворца, лестнице, а затем дорожке, ведущей к загонам, я иду в сопровождении Тогриса и Щера. Вария и Ваймон следуют за нами, стараясь оставаться незаметными и не мешать.

Через несколько минут, когда распахиваются двери аэрариума, я любуюсь на удивленно вытянувшиеся лица моих спутников. Оно и понятно – мирно расслабляющиеся на травяной подстилке жирали, среагировав на наше появление, тут же вскакивают и принимаются подпрыгивать, смешно выбрасывая две длинные тонкие лапки в стороны и удерживая равновесие на третьей. Они танцуют, привлекая к себе внимание, ведь выбор наездника это для них единственная возможность подняться в воздух. А летать эти существа очень любят.

Изумление мужчин сменяется растерянностью, едва я тихим свистом подзываю свою любимицу. Жали – темно-синяя жираль, совсем молоденькая, но при этом достаточно крупная, хлопая крыльями, стремительно бросается мне под ноги и распластывается на траве. Повторяя ее движение, еще четыре особи покидают стаю, подчиняясь свисту смотрителей загона.

Пока гости внимательно слушают краткие наставления моего брата, на собственном примере показывающего, как правильно сидеть на неведомом ранее средстве передвижения, я и Вария удобно устраиваемся на пушистых спинках, в плотном пространстве между шестью сложенными крыльями. А дальше наслаждаемся. Сначала быстрым разбегом, когда жирали разгоняются для взлета, а затем планирующим полетом с медленным набором высоты.

Летать в платье, разумеется, не так удобно, как в брюках, но принципиальной разницы все равно нет. Особенно если юбка объемная. Приходится лишь следить, чтобы ткань не мешала животному, не поднималась потоками воздуха вверх и не закрывала обзор.

Я оглядываюсь, отыскивая взглядом своих кавалеров. Томлинец, выбравший ярко-зеленую особь, выглядит совершенно спокойным, а вот видийянину, сидящему на черной с белыми пятнами жирали, явно не по себе. Вперед наклонился излишне сильно, за шею животное схватил в поиске дополнительной опоры. Определенно боится. И совершенно напрасно, потому что свалиться с жирали можно только при очень большом желании. У нее всегда два крыла оказываются изогнуты так, что окружают наездника. Тому просто некуда падать.

Теперь в моей душе и к Щеру рождается волна сочувствия. Он ведь так много теряет! Сосредоточенный на том, чтобы держаться, не видит ни красоты неба, покрытого белыми штрихами облаков, ни зеленого простора огромного парка, разбитого вокруг дворца, ни плотной городской застройки у самого горизонта, к которой мы медленно приближаемся. Вагдрибор – столица Виона, однако дворец не является его частью и всегда оставался изолированным.

Не знаю, было ли это в планах устроителя праздника, но, едва мы оказываемся над городом, в воздух поднимается целая стая жиралей. Окружив кольцом, они нас сопровождают, и я с легкостью узнаю среди наездников вице-короля Виона, его жену и дочь – Ларилину.

Хорошее настроение тут же сходит на нет. Не только у меня, но и у летящей бок о бок со мной Варии. Мы обе не в восторге от этой девицы, а причина проста до банальности – у нее тоже привязка к моему брату, а сбивать ее он не торопится, потому что все, а в особенности ее отец, на свадьбе настаивают. И меньше всего мне хочется портить себе праздник присутствием этой раздражающей особы.

Увы… Мы уже обратно поворачиваем, а сопровождающая кавалькада от нас не отстает и возвращаться в город не спешит. Вот меня теперь и гложет вопрос: то ли это я сглупила, когда сюда полететь решила, то ли они и без моей самодеятельности все равно оказались бы во дворце.

– Идилинна! С праздником, дорогая наша девочка!

Вице-король, едва мы приземляемся, торопится подойти ко мне, чтобы приветствовать. И я, испытывая чувство вины за свое нежелание видеть его семью рядом, подаю руку. Он хороший империанин, добрый, и не виноват, что дочка не в него характером пошла. В маму, да… Вот в эту худющую, затянутую в облегающее темно-синее бархатное платье даму, которая на голову выше своего полноватого мужа и ведет себя куда более чопорно, как и говорит:

– Пятнадцатилетие – самый ответственный этап в жизни наследниц. Мы все в ожидании решения, кто же станет новым императором.

– Легкого выбора вам, – скромно опустив глаза, вторит ей Ларилина.

Зубы сводит от приторности, с которой эта… ол’ва[1] меня поздравляет. Сладко на вкус, а по факту потом сутки мучаешься, пока организм от яда не избавится. И ведь отказать в общении нет никакой возможности – статус не позволяет!

Хорошо, что брат меня выручает. Приобняв потенциальную невесту одной рукой, ухитряется второй обвить талию помрачневшей Варии и утащить обеих в сторону. Теперь влюбленная девица становится проблемой моей фрейлины, зато я вновь могу сосредоточиться на своих кавалерах. Тем более они уже стоят рядом и ждут.

– Вам понравилось? – спрашиваю, потому что действительно хочу понять, что же мужчины чувствуют.

– Очень приятный полет. На ящерах все же менее комфортно, – первым отвечает Тогрис.

– Для меня это совершенно новые впечатления, – словно извиняется Щер, виновато разводя руками. – На Видийх вечный туман и нет возможности видеть такие большие открытые пространства.

– Как же вы ориентируетесь?

Вопрос срывается с моих губ и губ томлинца настолько синхронно, что мы от неожиданности замолкаем, а потом вместе смеемся невероятному совпадению.

– По магнитным полям. – Видийянин, ответив нам, тоже улыбается, но как-то иначе. Грустно, что ли. Или просто устало?

– Давайте вернемся в зал. Нас ждут. – На этот раз я протягиваю руки им обоим, так и не определившись в своих предпочтениях. Да, внешность томлинца мне больше импонирует, но и мужество видийянина, до этого ни разу не поднимавшегося в воздух, достойно восхищения. Значит, и шансы у мужчин должны быть равные, а дальше… дальше пусть организм решает. Привязка ведь на уровне физиологии формируется.

Потому стараюсь не анализировать, что мне приятнее – уверенное, уже знакомое пожатие теплой руки Тогриса или осторожное, едва ощутимое прикосновение прохладных пальцев Щера. Просто жду, когда они воспользуются возможностью, которую я им предоставляю. Да и в оставшееся до ужина время больше не провоцирую ни себя, ни кавалеров. Любуюсь очередным ярким представлением, которое запускается, едва мы поднимаемся наверх, а когда оно заканчивается, в сопровождении Варии ухожу в свою комнату. Это только принцы приглашены в зал на личную беседу с императором, а мне там делать нечего.